Когда руководителей стали выбирать коллективом, отказался избираться.

Если я нужен, – приглашайте. Он прошел от и до всю цепочку и знал себе цену. Одним из первых в Казахстане организовал артель старателей, стал ее председателем. Сплоченный коллектив русских казахов, немцев добился значительных успехов.

Но Казахстан стал независимым государством. Возник национальный вопрос, и национальный ответ не заставил себя долго ждать. Политики страны решили, что нужны национальные кадры руководителей, национальная буржуазия. Им создавались более благоприятные условия в бизнесе. «Не казахов» отжимали, выдавливали, отбирали бизнес. Заморозили счета российского кооператива, ввели новые деньги, не заплатили за уже сданное золото, отобрали месторождение.

Тогда они решили всей артелью перебираться в Россию. Договорились о переезде, взяли подряд на работу. Договориться – договорились, но… оставляемое в Казахстане движимое и недвижимое имущество никто и не думал у них покупать. Смеялись: вы все равно нам и так все оставите, с собой не заберете. Но они забрали все, что двигалось, загрузили, что смогли, построили технику в колонну и двинулись через границу опять по непроторенной дороге без колеи.

В России их тоже не встречали ни хлебом, ни солью, ни розами, скорее шипами. Пришлось осушать брошенные шахты. Налаживали производительную, эффективную систему добычи. Жили в общежитиях по два человека на койке, арендовали дешевое жилье. Несколько лет ютились в вагончиках, первое время пищу готовили на кострах. Выдержали ложное обвинение в хищении своего же продукта. Обвинение было снято после того, как в их вагончиках не обнаружили ничего, кроме кроватей – топчанов и табуреток.

Утром директор, днем горный мастер К. И. Струков расширял производство. Зарплату побольше, чем у соседей, выплачивал регулярно. Это не нравилось руководителям соседних предприятий, которые задерживали зарплату на много месяцев.

К тому же Константин Иванович строго соблюдал шахтерский закон еще со времен Советского Союза. Если, в результате несчастного случая, погибал шахтер, то в его семью с тяжелой миссией, а потом и на похороны должен прийти начальник шахты. И когда на шахте его комбината погиб простой рабочий, а начальник шахты не пришел ни в семью, ни на похороны, то К. И Струков уволил этого начальника.

Он шел своей колеей и в результате в Башкирии был награжден?.. Нет, оказался не нужен. Опять переезд всем коллективом, на этот раз на Южный Урал. Опять вагончики, опять костры. Но Урал не зря называют хребтом России. Там ценятся именно такие люди подземной, т. е. неземной профессии. Поэтому таких берут даже в космонавты.

Здесь на Урале он «вытащил» практически из небытия целый угольный комбинат с шахтами, заводами, с двадцатью тысячами рабочих. Это было в лихие 90-е годы, когда процветало жестокое, вплоть до убийств, рейдерство, когда силой захватывали предприятие и убирали законного руководителя. Но Константин Иванович, «несовременный» современный предприниматель, человек совести и долга. Он наоборот начал помогать своим предшественникам и ветеранам.

Еще недавно угледобывающая отрасль не развивалась. Добыча угля становилась малорентабельной. Никого не устраивала ни скудная зарплата шахтера, ни миниприбыль владельца. Многие шахты закрывались, горняки оказывались на улице. Многие шахты, но не все. К. И. Струков, предприниматель с человеческим лицом не может так поступать со своими работниками. Пусть больше головной боли, чем прибыли, но угольная шахта будет давать работу его шахтерам.

Опять свое понимание морали российского предпринимателя, своя колея. Поэтому я не удивился, что и с ним разговаривал премьер министр Российской Федерации. А врать и приукрашивать К. И. Струков не умеет, это наезженная, но чужая колея. Выслушав его, премьер сказал окружающим: «Вам повезло, у вас акционер с высокой гражданской ответственностью».

Струков и тут остался верен себе. Он воспользовался этой высокой встречей и оценкой, но не для себя, а опять для людей. Дело в том, что рядом с городом горняков Коркино находится огромная глубокая воронка – разрез. А на бортах разреза стоят поселки шахтеров, он попросил за них. Теперь в министерстве составили график, выделили деньги. И первые шахтерские семьи уже переселились в дома, в каких они никогда не жили.

Когда Королев принимал нас на работу, он интересовался не только нашим профессионализмом, но и культурным уровнем. Под его руководством мы росли, как специалисты, но успевали (не знаю, как!) следить за культурными событиями в стране. Для этого был создан устный журнал «Виток» и несколько лет спустя «Светоч». Возглавляла «Светоч» фанатически преданная своему делу Галина Рождественская. Иногда, когда ей было особенно трудно, она просила меня приглашать самых талантливых артистов, певцов, музыкантов. Космонавты и ракетчики были тогда на виду. А я был «занудой», которому легче уступить, чем доказать, что это совершенно невозможно. Прошло несколько лет, и я даже заслужил четверостишье:

Одним из первых, кто выступил в нашем небольшом, но уютном клубе им. Калинина был сам Николай Черкасов, наш Александр Невский. В начале своего выступления он блестяще прочитал залихватское (со скидкой на периферию) стихотворение М. Ю. Лермонтова о том, как гусар летал на метле на шабаш к ведьмам. Зал отреагировал сдержанными хлопками. Черкасов понял, что недооценил аудиторию и уже без всякой скидки прочитал классический монолог царя. Ни одного хлопка – мы оцепенели. На сцене не было декораций, на артисте был современный костюм, но произошло чудо – мы видели и слышали не артиста, а Царя.

Со мной это произошло второй раз в жизни. Первый раз, за несколько лет до этого, на спектакле «Сирано де Бержерак». Я забыл, что сижу в театре, что в кармане у меня конфета для девушки и…про саму девушку. Я жил там, на сцене в старинной Франции рядом с неукротимым Сирано.

А вот история выступления у нас на «Витке» Аллы Пугачевой.

В 1975 году, сразу после нашего первого с Губаревым космического полета нас послали в Париж на Международную авиационно-космическую выставку. Есть такое выражение – увидеть Париж и умереть. И мы действительно чуть не умерли, когда на 4-й день вместо 14-го, нас отправили в почетную поездку через всю Болгарию с митингами на площадях крупных городов.

В Софии в вестибюле гостиницы я увидел и услышал по телевизору, как поет наша певица на конкурсе «Золотой Орфей». Послушал, посмотрел и сказал: «Она займет первое место». Я оказался прав, и это была Алла Пугачева. Мы поздравили ее с победой, познакомились.

Через несколько лет меня попросили пригласить ее к нам в новый Дворец Культуры. А дальнейшее лучше меня описал наш поэт, член редколлегии «Светоча» Лев Зворыкин:

В Ленинграде в гостинице «Прибалтийская» у Пугачевой был свой любимый президентский номер. Там я увидел, как записывают для телевидения молодого худощавого певца. Одну и ту же песню его заставляли спеть бессчетное число раз. Я удивлялся его таланту и терпению. Я бы уже давно «послал» бы телевизионщиков к черту. А он все пел и пел. Это была первая запись на TV Валерия Леонтьева. А я тогда не понимал, как это важно для начинающего певца.