С тех пор, как пришел в себя, парень словно бы пытался наверстать все годы молчания и постоянно болтал. С заклинателями, с учениками, даже во сне что-то бормотал. Так что он быстро узнал о всех событиях в мире, которые пропустил за десять лет. Но больше всего он, конечно же, интересовался Лань Веньхуа. Кажется, он даже выпытал у кого-то слова одной из песен про хрупкий лотос, по крайней мере, Вике показалось, что он иногда напевает нечто похожее себе под нос.

— Так чем ты собираешься заняться? — во время прощания полюбопытствовала Вика.

— Чем может заняться калека вроде меня? — горько усмехнулся тот.

Девушка вздохнула и стукнула его веером по голове, на что парень только удивленно ойкнул, но уклоняться не стал.

— Чжан Вень, сотни тысяч людей хотели бы сейчас тебя пнуть за то, что ты называешь себя калекой. Ты молод, красив, никогда не состаришься, у тебя ничего не болит. А ты сидишь и ноешь, как тебе тяжело живется. Да даже мне хочется тебя ударить! Скажи спасибо, что я тебя всего лишь слегка стукнула веером, а не сломала его об твою глупую голову!

Парень неловко потер место удара и засмеялся:

— Ты прав. Что-то я слегка размяк.

Он немного помолчал, а потом с нахальной улыбкой спросил:

— Ты действительно считаешь меня красивым?

В ответ Вика стукнула его еще раз.

— Я просто хотела тебя слегка подбодрить. На самом деле я видела призраков симпатичнее тебя. Давай, соберись, мы серьезные вещи обсуждаем.

Чжан Вень тут же опять погрустнел:

— Я на самом деле не знаю, чем заняться. Сколько себя помню, всегда мечтал быть заклинателем. А теперь… Я даже не представляю, куда себя деть.

— Ну, первое, что мне приходит в голову — тебе стоит написать книгу. Что-нибудь такое яркое и необычное. Назови ее "Я — монстр", и поведай свои приключения после искажения Ци. Думаю, многим будет интересно почитать. Как закончишь, приходи в Безмятежный орден, у меня там собственное издательство есть.

— Издательство? — переспросил незнакомое слово парень.

— Это место, где можно быстро создать множество копий книги, — кратко пояснила Вика.

— Понятно. Только вот я не очень хорошо умею свои мысли записывать, да и после искажения Ци помню все довольно смутно.

— Ерунда, — отмахнулась Вика. — Просто найди себе хорошего писаря, который твои слова художественно перенесет на бумагу. И расскажи в книге не только об искажении Ци, а вообще о своей жизни. Единственное, с выкладыванием правды не переусердствуй. Упоминай лишь те скандальные подробности, которые уже всем известны, потому что лишних врагов в твоем состоянии наживать точно не стоит.

Заметив, что Чжан Вень как-то не особо воодушевился идеей писательства, девушка вслух вздохнула. Только вот ее собеседник этого не заметил, полностью погрузившись в мрачные мысли. Даже пришлось потыкать его веером, чтобы вновь привлечь внимание.

— Возможно, сейчас тебе кажется, что твоя жизнь рухнула, и ты не знаешь, что делать дальше. Но на самом деле, все только начинается. У тебя и так есть больше, чем у тысяч людей, поэтому не вздумай все профукать и обесценить мои старания. Зря я тебя что ли спасала?!

Парень попытался улыбнуться, но вышло у него неубедительно:

— Ты даже не представляешь, как это тяжело — разучиться делать то, что было неотъемлемой частью твоей жизни.

— И это ты говоришь мне? — возмутилась Вика. — Да мне после искажения Ци пришлось заново учиться палочками есть! И кистью писать! Я только через пару месяцев узнала, как пояс правильно завязывать. А ты жалуешься, что всего лишь не в состоянии творить заклинания. Даже если ты больше не можешь пользоваться Ци, то талисманы и артефакты тебе все еще подвластны. А если тебе этого мало, то просто придумай новый способ совершенствования, вместо того, чтобы сидеть и жалеть себя.

Тут уже Чжан Вень улыбнулся по-настоящему. Этот заклинатель из Безмятежного ордена такой удивительный. Настолько близко к сердцу принял проблемы совершенно постороннего человека, а ведь даже собственный отец за Веня никогда не переживал. Парень раньше слышал о Лань Веньхуа, правда, никогда не сталкивался лично. Но судя по слухам, после искажения Ци тот изменился кардинально. И, похоже, действительно не переживает из-за своего недуга. Хотелось бы Чжан Веню уметь так же.

— Спасибо, Лань Веньхуа гэгэ, — ухмыльнулся он, за что тут же снова схлопотал удар веером.

— Какой я тебе гэгэ?! — праведно возмутилась Вика.

Хоть это слово и можно было перевести как "старший брат", но обычно его использовали девушки, чтобы обратиться к парню. Судя по шкале отношений, пока этот Чжан Вей просто дурачился, но подобное все равно стоило пресекать на корню.

— Зови меня Великим Учителем, — в шутку заявила она. — Зря я тебя, что ли, жизни учу.

— Благодарю за науку, Великий Учитель, — сразу же подхватил заклинатель, почтительно складывая ладони и кланяясь. — Этот ничтожный примет слова Учителя близко к сердцу.

На этом Вика сочла свою миссию выполненной и окончательно попрощалась с заклинателем, сказав, что будет ждать книгу о его жизни. Если честно, она не была уверена, что тот действительно ее напишет. Ей просто хотелось хотя бы подать ему идею о возможных альтернативах.

Заклинатели из Безмятежного ордена уезжали из города, так и не дождавшись результатов расследования. Хотя после инцидента с похищением суда съехалось множество людей, пытающихся разобраться в этом деле, внятных результатов они так и не добились. А если кому-то и удалось найти нечто интересное, за просто так делиться информацией они не желали. Теперь в ход придется пускать дипломатию, а Вика и Чуньлань не были в этом сильны. Так что вскоре сюда прибудет кто-то из ордена, чтобы получить больше сведений и разобраться, кто во всем виноват.

Дорога домой прошла безо всяких потрясений, что не могло не радовать, потому как приключений уже всем хватило, и теперь хотелось просто отдохнуть. На свои пики ученики возвращались едва ли не со слезами на глазах — настолько успели соскучиться, и сейчас мечтали лишь оказаться в привычной обстановке. Вика тоже с огромным удовольствием вернулась в свой дом, где было нормальное отопление. В гостиницах приходилось обогреваться жаровнями, а к утру они, само собой, давно остывали, и вылезать из-под одеяла в промерзшей за ночь комнате не хотелось категорически. То ли дело ее уютное жилище, где можно было ходить босиком даже в разгар зимы.

Девушка решила зимой по данжам не ходить, кроме ближайших, где Сяо Юн мог кем-нибудь перекусить, и сосредоточилась на написании книг. Она действительно засела за собственные мемуары,