Ренар изучающе разглядывал обеих женщин, пытавшихся избегать его острого взгляда. Итак, шпага явно не папина. Интересно, чья же тогда?

– Вам не следовало брать шпагу, Габриэль. Позднее вы должны постараться вернуть ее… туда, где нашли.

Сестры молча переглянулись, но Ренар не успел выведать дальше: в комнату, стараясь спрятаться под спадающими на лицо длинными блестящими белокурыми волосами, проскользнула Мири Шене.

Когда Ренар с ней поздоровался, она, что-то пробормотав, юркнула под защиту юбок Арианн. Если Арианн была в семье хозяйкой, а Габриэль – принцессой, то Мири, несомненно, была сказочным ребенком, диковатым, чуточку не от мира сего и довольно хрупким.

Бережно обняв сестренку за плечи, Арианн сказала:

– Вы уж простите Мири, сеньор. Она довольно стеснительна при незнакомых.

Страшно стеснительна, и Ренар подумал, что недавняя пытка вряд ли помогла делу. Когда Мири украдкой выглянула из-за спины Арианн, он заметил что она до сих пор бледненькая, под глазами круги.

Как можно мягче он сказал:

– Мадемуазель, а у меня и для вас что-то есть.

Подойдя к двери, Ренар попросил горничную принести корзину, которую привез с собой. Присев на корточки, поставил корзину к ногам Мири:

– В церкви кое-что нашли. Осталось там, после того как все ушли. Пожалуй, это ваш приятель?

Ренар откинул крышку и показал тощего черного котенка с белыми лапками, который шипел, явно не от восторга, что попал в заточение. Когда тот выпрыгнул из корзинки, Габриэль испуганно вскрикнув, отпрянула назад.

Котенок держался диковато, очевидно, не был привычен к дому или другому жилью. Ренар подумал, правильно ли он сделал, притащив его сюда, но Мири чудесным образом преобразилась.

– О-о-х-х-х!

Глазки ее заблестели, на щеки вернулся румянец.

Котенок спрятался под стул, но Мири опустилась на колени, бормоча что-то утешительное. Котенок осторожно пополз к ней и скоро оказался у нее на руках.

Когда она встала на ноги, котенок, казалось, расплавился в ее руках, лишился костей, мурлыча, терся о ее подбородок. Мири напевала ему на ухо:

– Я так рада, что ты цел. Теперь тебе будет лучше. Будешь жить у нас на скотном дворе, и тебе не придется тревожить бедных мышек. Я каждый день буду давать тебе блюдечко сливок и немножко рыбки. И ты познакомишься с моими другими друзьями, такими как Геркулес.

Застенчивости ее как не бывало. Она остановилась, бросив неуверенный взгляд на Ренара.

– Вы на нем приехали, месье?

– Разумеется, мадемуазель. Трудно удержать его далеко от Бель-Хейвен. И от вас.

– Я хотела бы взглянуть на него попозже. Поблагодарить за то, что сегодня он пришел мне на помощь.

– Да, – с восхитительной серьезностью подтвердил Ренар. – Не молодчина ли он?

От Мири не ускользнула ирония сказанного. Покраснев, она потупила голову:

– Вы тоже молодчина, месье.

Габриэль фыркнула так громко, что Ренар повернулся в ее сторону. Девушка презрительно сморщила нос, но он вряд ли заметил это – его внимание привлекло выражение лица Арианн.

Смотревшие на него серые глаза излучали неподдельную благодарность.

– Спасибо вам.

– За что? – хрипло произнес он. – Увы, у меня ничего нет для вас, дорогая.

– Вы уже сделали мне самый дорогой подарок, – сказала она, многозначительно глядя на Мири. – Спасли жизнь моей сестры.

Ренар пожал плечами, будто напоминая, что им двигала лишь корысть. Но Арианн пожала ему руку. Удивленный таким жестом, Ренар улыбнулся, и на какой-то момент они как бы остались вдвоем.

Но Габриэль быстро напомнила им, что они не одни, протиснувшись между Ренаром и Арианн.

– Не пора ли ужинать? Я умираю с голоду, к тому же слыхала, что опасно оставлять чуд… то есть мужчин голодными.

Арианн неодобрительно поглядела на сестру, но Ренара, кажется, эта неучтивость лишь позабавила.

Когда все уселись за небольшой стол, к Арианн вернулось ощущение неловкости. В Бель-Хейвен уже давно не принимали гостей, с тех ушедших летних дней, когда их неугомонный отец, наконец, оставил свои придворные замашки, и они собирались по-семейному здесь, в покоях матери.

Те дни были последними, насколько помнила Арианн, когда они были по-настоящему счастливы… Изгоняя из памяти эти мучительные воспоминания, она положила на колени салфетку. Подняв глаза, почувствовала, что сидевший напротив Ренар внимательно разглядывает ее, причем грубые черты лица выражают глубокое сочувствие. Арианн снова овладело подозрение, что тот умеет читать по глазам.

Когда подали первое блюдо, она главным образом смотрела в тарелку, думая, не стал ли этот ужин ошибкой. За столом чувствовалась натянутость. Мири молчала, поглощенная тем, что угощала лакомыми кусочками котенка. Габриэль угрюмо гоняла еду по тарелке, словно не могла дождаться, когда закончится эта пытка. Даже Ренар, видно, не жаловавшийся на аппетит, тоже был странно молчалив.

Вспомнив, что она отчасти надеялась в этот вечер чуть больше вытянуть у Ренара, Арианн убеждала его побольше рассказать о своих путешествиях, и он несколько разоткровенничался, начав рассказ о своей посадке со своим другом Туссеном в Лондон.

– О-о, Лондон, – воскликнула Арианн. – Помню, как ездила туда маленькой девочкой. Моя мать была наполовину англичанкой, и мы ездили навестить ее бабушку. Мы с моей двоюродной бабушкой Евгенией страшно спорили, где находился легендарный Авалон, «земной рай» кельтов – в Гластонбери или здесь, в Бретани. Бабушка Евгения утверждала, что такого волшебства не могло быть на такой холодной сырой земле, как Англия. Ренар, прихлебывая вино, улыбнулся:

– Англичане не согласились бы. Их поэты даже взяли в привычку называть свою правительницу Волшебной Королевой.

– Я слыхала, что Елизавета – удивительная женщина, правит страной не хуже любого короля.

– Говорят также, что ее мать, Анна Болейн, была ведьмой, – вставил Ренар.

Арианн холодно поглядела на него.

– О, вижу, что и вы, как большинство мужчин, месье, считаете, что если женщина может править, как мужчина, так это только при помощи колдовства.

– Ошибаетесь, мадемуазель. Я только повторил сплетни. А сам с огромным уважением отношусь к уму, силе и мужеству женщин. Таких, как Хозяйка острова Фэр.

При этих словах он поднял бокал, приветствуя Арианн. Глаза смотрели так ласково и нежно, что к ее щекам прихлынула кровь. Габриэль бросила сердитый взгляд и опрокинула свой бокал, Арианн была уверена, что намеренно. Ренар успел вовремя отодвинуть стул, иначе вино выплеснулось бы на него.