— Они собираются убить тебя, — произнес тихий детский голос.

В сумерках лицо Риджи удлинилось, подбородок вытянулся, глаза блеснули яркими бельмами. Некрос вскочил, нашаривая рукоять Лика Смерти у пояса, — позабыв про то, что меч вместе с ножнами лежит на досках, — тихо вскрикнул, моргая...

— Что с тобой? — Она пошла к нему между сундуками.

Чермор попятился, но тут же остановился. И платье на Риджи было обычным, и с лицом ее ничего не происходило... Но он же отчетливо видел изменения!

Девушка подошла вплотную, обняла его. Некрос прижал ее к себе и закрыл глаза. Под черепом шевельнулось мягкое тело змей — одной из тех, что поселились в плоти чара после ритуала, когда он восстановил Лик Смерти. Чермор хорошо знал, как выглядит существо: темно-зеленое безглазое тело толщиной с указательный палец и длиной в два пальца... Хотя если оно безглазо и рта у него нет, то почему змея? Скорее червь. Смертный червь, один из тех, что живут во всех окружающих предметах, в эфире, в самой ткани бытия. Ну конечно, так и устроен этот мир: его наполняют незримые для простых людей черви. Они прорывают норы в эфире, тверди, даже в воде, снуют из стороны в сторону, как те мушки, населяющие кузницу мастера Бонзо, и чем ближе человек к смерти или предмет к разрушению — тем их больше.

— Какие черви? — спросила Риджи, с тревогой заглядывая в его глаза.

Некрос отпрянул, ухватив ее за плечи. Он сказал все это вслух? Или... Что, если она читает его мысли?

— Не сжимай так, мне больно!

Девушка повела плечами, отстранилась и присела на одеяло.

— Ты уже несколько раз заговариваешь про каких-то червей. В последнее время я все чаще не понимаю тебя.

Обойдя ее, чар откинул полог и выглянул.

Они почти миновали Кошачий лес — деревья поредели, вскоре дорога вынырнет к пологим холмам, а за ними начнется Окраинный океан.

Эди Харт, которого чар назначил старшим в отряде, сидел на козлах, сжимая вожжи. Трое всадников скакали впереди, двое позади. Сбоку трусила пара привязанных к фургону лошадей. Некрос про себя называл спутников, как и раньше, тюремщиками, хотя теперь они стали просто слугами. Острог-На-Костях где-то далеко. Скорее всего, он уже разрушен.

Когда отряд покидал Фору, тюремщиков было семеро, но на привале в лесу один исчез — то ли сбежал, то ли отошел от места стоянки и стал жертвой лесной кошки. Некроса это не интересовало, он даже решил: хорошо, что теперь их меньше. Чар в последнее время приглядывался к тюремщикам все внимательнее. Эти люди стали внушать ему смутное подозрение с тех самых пор, как отряд достиг леса. Часто они, склонив друг к другу головы, тихо переговаривались, стараясь, чтобы хозяин не услышал. Скорее всего замышляют бунт. Следовало бы убить их всех, но тогда придется управлять фургоном самому. К тому же в лесу хватало опасностей, и если ночью кто-то нападет — хищники или дикари-лесовики... Не может же Чермор не спать каждую ночь. Пока он точно не знал намерений тюремщиков, нужно подождать, незаметно наблюдая. Что, если они хотят не просто зарезать хозяина и Риджи Ана, что, если их кто-то послал?

Эди Харт повернул к хозяину простецкое веснушчатое лицо.

— Останови, — приказал чар.

Когда он оседлал одну из бегущих без седока лошадей, отряд продолжил путь. На лесной опушке из кустов выскочил Тасси. Пес-демон усиленно двигал челюстями, чавкал и похрюкивал.

Как только деревья расступились, Некрос уставился на небо впереди. Шел снег, и чару пришлось вглядываться очень пристально, чтобы разглядеть две темные скорлупки, парящие невысоко над заснеженными холмами.

— Господин! — позвал Эди Харт. — Они разлетаются!

Малый ковчег медленно поворачивал. Жемчужина, висящая на шее Чермора, шевельнулась — или ему так показалось. Из сердца сквозь грудь и парангон шла незримая тонкая нить: поднимаясь наискось от земли, она тянулась сквозь воздушный океан, вторым своим концом притороченная к Миру, плывущему где-то там, вверху. Голова Октона Маджигасси, на которой, скорее всего, надет сейчас обруч, тело Владыки, летающий корабль, его команда, зимний пейзаж, ширь прозрачного эфира, Раковина — все было лишь обрамлением, блеклым узором вокруг испускающего незримые потоки энергии средоточия бытия, каковым являлся Мир.

Теперь нить сдвинулась, вслед за ней тяжело застучало сердце и шевельнулся парангон: малый ковчег изменил курс и летел к океану.

— Мы едем туда, — сказал Чермор, показывая Эди Харту направление. — Эй! Кто-то из вас когда-нибудь бывал в этих местах?

Один из тюремщиков, скачущих впереди фургона, оглянулся и несмело поднял руку:

— Я из Коломмы, господин. Это столица Робов...

— Знаю. Где находится город? Ты видишь, куда летит вон тот, меньший корабль? Если мы будем следовать точно за ним, Коломма окажется у нас на пути или мы минуем ее стороной?

— Я точно не помню, господин. Мы переехали в Фору, когда я был еще мальцом. Кажется, город как раз на пути между нами и океаном.

Кивнув, Чермор ударил лошадь каблуками. Вскоре фургон остался позади, голоса переговаривающихся тюремщиков стихли. Безлюдье вокруг, дикие места. Сквозь медленно падающие крупные снежинки проступали очертания голых холмов, склоны — месиво грязи и снега, из которых иногда рос чахлый кустарник, а иногда — болезненного вида деревца с кривыми черными ветвями.

Некрос повернулся в седле. Фургон, скрипя осями, медленно катил далеко позади.

— Мы можем ехать быстрее? — прокричал чар.

— Никак невозможно, господин! — донесся после паузы голос Эди Харта. — Лошади устали, да и грязюка эта...

Интересно, он врет или отряд, в самом деле, не может сейчас догнать ковчег? Чермор подозревал, что все они лгут ему. Он торопил спутников, иногда увещевал, иногда кричал, несколько раз избивал кого-нибудь на глазах у остальных — тщетно, нагнать летающий корабль не получалось, они наоборот отставали. Почему тюремщики не хотят, чтобы путешествие закончилось как можно быстрей? Чар обещал им, что щедро наградит в конце пути, — так в чем же дело? То, как они исподтишка поглядывали на хозяина, когда думали, что он не видит, их приглушенные голоса... Будто бы тюремщики не хотели будить его, если чар спал в фургоне, и потому говорили так тихо, что Чермор, на самом деле бодрствовавший и лишь прикидывавшийся спящим, слышал только неразборчивое бормотание. А Риджи... Нет, не может быть! У девушки переменчивый нрав и острый язык, она непослушна — но не предательница. Привстав на стременах, Некрос вновь оглянулся на фургон. Ему захотелось вернуться к Риджи, увидеть ее. Последние дни Чермор ощущал тревогу, если спутница находилась вне поля зрения. Он желал, чтобы Риджи была с ним всегда, всегда рядом, и днем и ночью — не просто рядом, но чтобы он ощущал тепло ее тела, слышал голос, знал, о чем она думает.

Червь в голове шевельнулся. Кажется, теперь их там два... А иначе и быть не может, смертные черви ведь размножаются, из одного получается пара, а после четыре — именно так тлен поначалу незримо, а после и различимо для глаз покоряет все сущее, именно поэтому предметы постепенно разрушаются, все стареет и, в конце концов, умирает. Но не чар, не Некрос Чермор. Теперь он знает, как управлять смертью. Обруч нужен для того, чтобы окончательно утвердить власть над нею.