У герцога потеплело на душе. Она любит, любит! Пусть до сих пор не призналась прямо и открыто, но разве беспокоилась бы так, если бы не любила? Обняв жену за талию, он предложил:

– Давай пройдем в зал и расскажем отцу об успешном освобождении от разбойников. – Повернулся к капитану и отдал последнее распоряжение: – Проследи, чтобы все наши люди вернулись благополучно и за ужином получили дополнительную порцию вина. Они заслужили награду.

Старый герцог встретил сына с радостью и с интересом выслушал рассказ о том, что операция прошла значительно легче и быстрее, чем предполагалось. А когда Рафаэлло предложил построить на дороге еще одну гостиницу, с готовностью поддержал идею.

– Отличная мысль, сын мой. Да, конкуренция заставит этого злодея ощутить ответственность за свои поступки.

– Вам, мой господин, следует как можно скорее написать графу дю Барри и сообщить, что его дочь отомщена, – напомнила Франческа. – Он должен знать, что вы убили мучителя собственными руками. Конечно, справедливая расплата не вернет ему дочь и не сделает положение ребенка законным, однако пусть француз узнает, что герцог Террено Боскозо не остался равнодушным к его горю. Не должны ли мы выплатить ему компенсацию?

– Нет, – отрезал Рафаэлло. – Мы отправили Аселин дю Барри домой, как и предполагалось с самого начала. Не наша вина, что граф пожадничал и не обеспечил дочери надежную охрану. К нам она прибыла благополучно, и следовало ожидать столь же благополучного возвращения. В начале осени, когда она уезжала из замка, о разбойниках еще никто не слышал.

Франческа кивнула:

– Понимаю.

– Если заплатим графу компенсацию, это будет означать, что мы заранее знали об угрозе и все-таки отослали Аселин прочь. Но мы даже не догадывались об опасности; в ином случае отправили бы ее другой дорогой и с усиленным сопровождением, – продолжал убеждать герцог. – Как только дю Барри вернется из Флоренции, я расскажу ему обо всем, что произошло. Письмо может его не застать, так как он вряд ли задержится в монастыре, а захочет как можно скорее вернуться во Францию.

И снова Франческа кивнула.

– Изменить, к сожалению, уже ничего нельзя, но, может быть, суровое наказание преступника, виновного в мучениях дочери, хотя бы немного облегчит его боль.

Граф Рауль дю Барри, вернулся из Флоренции в одиночестве и поблагодарил молодую герцогиню за помощь в устройстве безумной дочери и ее ребенка в монастырь Санта-Мария дель Фьоре. Монахини отнеслись к ним тепло, а он, в свою очередь, оставил настоятельнице деньги, предназначавшиеся Аселин в приданое. Несмотря на печаль, граф испытывал глубокое облегчение.

Франческа вспомнила слова Аселин о том, что отец мало интересовался ее жизнью и судьбой. Исполняя волю покойной супруги, хлопотал о выгодном замужестве, однако новая жена увлекала его куда больше, чем единственная дочь. Впрочем, саму молодую герцогиню заинтересовали главным образом новости о том, что происходило в мире за пределами крошечного герцогства Террено Боскозо.

С тех пор как Франческа уехала из Флоренции, жизнь не стояла на месте, а в своих немногочисленных письмах Орианна рассказывала, например, о том, что торговцы шерстью испытывают серьезные трудности, так как англичане развели овец и наладили производство собственных тканей. Еще она поведала, что Милан начал соперничать с Флоренцией в изготовлении шелка, однако отцовские шелкопряды заплетали нити плотнее, и от этого ткань становилась мягче. С другой стороны, миланский шелк стоил дешевле. О политике мама предпочитала предусмотрительно молчать.

Еще до возвращения Франчески из Венеции, а значит, до отъезда в Террено Боскозо, семейство Пацци, издавна соперничающее с Медичи и получившее поддержку папы, попыталось убить братьев Медичи во время службы в соборе. Джулиано, младший из них, пал жертвой заговорщиков, сам же Лоренцо, хотя и был ранен, сумел отразить нападение. В заговоре приняли участие архиепископ и несколько священников. Клан Пацци не сомневался в поддержке населения Флорентийской республики, однако по призыву огромного колокола, прозвучавшему с башни Палаццо Веккьо, граждане поднялись против смутьянов. Каждый из жителей города отождествлял себя с Медичи, и поэтому нынешний правитель пользовался огромной популярностью. Пацци, в свою очередь, происходили из древнего патрицианского рода и всячески подчеркивали свою знатность и благородство. Народ поддержал своего Лоренцо Великолепного.

В результате восстания всех, кого сочли участниками и сторонниками заговора, в том числе и архиепископа, повесили прямо на окнах Палаццо Веккьо. Ни жалости, ни сочувствия смутьяны не вызывали. Лишь некоторых приговорили к тюремному заключению. Родная сестра Лоренцо была замужем за одним из Пацци, но, к счастью, ее муж не принимал участия в попытке переворота и отделался легким наказанием: недолгим домашним арестом. Из истории Флоренции были изъяты все упоминания о Пацци. Члены старинного рода оказались навеки опозоренными, а об участии в заговоре папы стало известно всем.

Разгром семейства Пацци вызвал негодование в Риме. Жившие там флорентийские банкиры и купцы были арестованы, однако вскоре отпущены на свободу, поскольку папе поспешили напомнить, что во Флоренции живет его родственник, кардинал Ринарио. Однако это обстоятельство не помешало святейшему конфисковать все обнаруженное в Риме имущество Медичи – как в виде недвижимости, так и в виде золота, – а затем аннулировать огромный долг Ватикана перед неугодным семейством.

Правителю Флоренции оставалось лишь беспомощно скрипеть зубами, однако папа римский не остановился в своей мести. Он отправил в республику нунция с приказом об отлучении от церкви как всех Медичи во главе с Лоренцо, так и членов городского совета. Все отлученные должны были немедленно предстать перед папским судом; дома их подлежали уничтожению, а имущество – неизбежной конфискации. Разумеется, осуществить приговор на практике оказалось невозможно, а нападение на юг Италии турецкого войска мгновенно сплотило все враждующие государства полуострова в борьбе против общего врага. В результате конфликт закончился тем, что в Рим прибыли делегаты из Флоренции, пробормотали себе под нос невнятные извинения, которых никто не разобрал, выслушали столь же туманное прощение папы и удалились. Турецкое войско покинуло Италию сразу после смерти султана, и на Апеннинах воцарился долгожданный покой.

Обо всех этих бурных событиях в Террено Боскозо узнали лишь после того, как Рауль дю Барри вернулся из Флоренции и привез новости. Герцогство было настолько мало, что никто из соседей не обращал на него особого внимания, а потому и не трогал. В крошечном государстве не существовало ни армии, ни прочих институтов власти. Однако прежде чем отправиться домой, во Францию, дю Барри вскользь упомянул, что банковская система Медичи серьезно зашаталась и грозит рухнуть.

– Ничего удивительного, – заметила Франческа в разговоре с мужем и свекром. – Лоренцо не обладает безошибочной деловой хваткой своего деда.

– Хорошо, что мы никогда не пользовались услугами их банка, – отозвался герцог Тит. – Медичи не хотели возиться с мелким клиентом, хотя я при случае непременно поблагодарю Лоренцо за то, что прислал нам тебя, дочка.