– Мальчишки, милые мальчишки, помните, как я учила вас любви?

– Я убью его! Я убью этого кровавого волхва!! Я убью его!!! – орал Купала в неистовстве.

– Молчи, щенок, – сурово сказал Сварог. – Молчи и выполняй волю Богини. Настоящей Богини. Настоящей…, настоящей…, настоящей…

Его горло перехватила судорога, и, не закончив говорить, он упал на землю и начал в исступлении молотить по ней кулаками.

Старейшины племен, живущих на границе со степью, собрались на совет. Они расположились на большой поляне, косо спускавшейся с пологого склона холма к небольшому ручью.

На берегу ручья лежал огромный валун. На этот валун и взбирался говоривший, если собирался сказать нечто важное.

Вот и теперь, прямой сухой старик встал на камень.

– Мы не можем так больше жить. Мы как скот. Нас пасут, режут и продают. С тех пор, как степняки уничтожили наших Богов на Лысой горе, нет нам покоя. Некому отвести глаза чужакам. Некому грянуть на них громом.

Но разве мы сами не можем ничего. У нас есть луки, есть каменные секиры. Дадим бой захватчикам!

– Каменная секира плохое оружие против бронзового меча и бронзового топора. А мечей и топоров у нас нет. Привозной бронзы хватает только на наконечники стрел и копий. Разгромят нас захватчики и только увеличат дань.

– А что делать?

– Уйдем на полночь. Туда степняки не доберутся.

– А как проживем в тех холодных местах?

– Лучше в холодных местах свободными, чем в теплых местах рабами.

Спорили долго, да так не до чего и не договорились.

– Эй, волхв! Сварог, ты у себя?

Сварог вышел из своей полуземлянки.

– Чего надо, добрый человек? Вижу, не из наших здешних родовичей.

– Да, я издалека.

– Откуда?

– Про Лысую гору слыхал?

– Так ты волхв?

– Нет, просто живу недалеко. А о тебе прослышал. И хочу попросить помощи.

– Говори. Помогу, если смогу.

– Наши старейшины решили со степняками и купцами-работорговцами воевать. Поможешь?

– Так все и решили?

Странник опустил глаза.

– Нет, не все. Но многие роды выйдут в поле.

– Побьют вас.

– Так не поможешь? Ты же волхв.

– Помогу, но вас все равно побьют.

– А, лучше так, чем жить как баранам, отдавая каждого десятого в рабство.

– Ладно. Пойдем с тобою вместе.

– А может, полетим?

– А ты летать умеешь?

– Я, нет. Но разве ты не можешь и меня поднять?

– Да, долго живете уже без волхвов. Незнамо что о нас думаете. Тут не каждый ведун-то летать умеет. А ты, «поднять». И кто только тебя такой дури научил?

– Старики говорят…

– Сказки все это. Сказки. А ведуны, они не в сказках, они в жизни. И бывает, что никакое ведовство не спасает и нас самих, не то, что других.

– А что же вы тогда можете?!

В тоне пришельца промелькнула досада и разочарование.

– Слушай, добрый человек, я тебе что, задолжал что-то? Или я к тебе пришел? Нет? То-то же. Пришел ко мне ты. Попросил помочь. Я тебе не отказал. Как откажешь родовичу, хотя и дальнему, с Лысой горы. Место то для всех нас священное. Хотя и оскверненное. Да…

– Знаешь, волхв, многие говорят, что надо просто правильным богам молиться, и тогда все будет хорошо.

– Ну, и молитесь правильным богам. Чего же ты к волхву пришел?

– Помоги нам, будешь нашим богом.

– Дурак ты, парень. Богов вот так не выбирают. Или с полуденных земель до вас слух дошел о богах, которым можно принести дары, они и помогут. Так ведь те боги помогают как раз тем, кто вас в рабство берет. И вам они не помогут. Если их помощь зависит от количества даров. Даров больше могут дать ваши враги.

– Видишь, как нужны нам волхвы и ведуны. А вас все нет и нет.

– Много нас тогда на Лысой горе погибло. Не скоро стольких научишь.

– Так вы же бессмертные.

– Бессмертье бессмертью рознь. А, чего с тобой спорить. Завтра пойдем.

Веда сидела с Рыськой у очага в своем жилище. Сын Рыськи, Перун, играл чем-то, кувыркаясь на мягких шкурах.

– Живи у меня с сыном, Рысье Сердце. Не долго мне осталось жить. Говорила, как Велес вырастит, уйду.

Веда была на первый взгляд все так же свежа и бодра. Но взгляд опытной ведуньи, которой стала теперь Рыська, мог определить, что бессмертие уходит из Веды. И скоро, скоро, по волховским меркам, конечно, станет Веда стареть.

– Веда! Можно к тебе, – прокричал от входа Сварог.

– Заходи!

– Здравы будете, ведуньи.

– И ты здрав будь Свароже. С чем пришел?

– Попрощаться хочу. Зовут меня на Лысую гору помочь тамошним жителям со степняками сразиться.

– Эх, Сварог. Не твое это дело. Им не поможешь, а своего не сделаешь, – укоризненно сказала Веда.

– Не понимаю я, что должен сделать! Ну, не понимаю!

– Так понимай, а не маши руками как глупый мальчишка! Ладно, иди. Велес! – позвала она.

– Да, мама.

Сильный ладный юноша вышел откуда то из внутренних помещений.

– Полетишь…

– Мы пойдем.

– Пойдешь со Сварогом. В драки не ввязывайся. Но его, в случае чего вытащи.

– Хорошо, мама.

– Да свиданья, ведуньи.

– До свиданья.

– Холодна ты с ним, Рысье Сердце, – сказала Веда, после того, как Сварог ушел.

– Не могу смотреть, как он по Тамирис убивается. Как будто не меня любил.

– Глупа ты еще Рысье Сердце. Стыдно, а еще ведунья. Тамирис была его первая любовь. И разве стыдно помнить о ней. Что в этом для тебя плохого? Плохо было бы, если бы после всего того, что случилось на Лысой горе, он Тамирис забыл.

Разве ты хочешь, чтобы тебя забыли?

– Нет.

– Тогда уважай душу того, кого любишь. Тамирис, тем более ушедшая от нас, тебе не соперница. Да и вообще, не колдовское это слово, соперница. Нет у нас соперников и соперниц.

Мы все братья и сестры.

Первый бой со степняками родовичи выиграли. Заманили их в лес и перестреляли из луков, перебили огромными палицами.

Грозное это было оружие. В молодые дубки у комля вбивали острые каменные зубья. Росли дубки. И зубья намертво врастали в дерево. А потом дубок срубали и получалась дубина с каменными остриями вокруг толстого конца.