Карл Хубер встал и вскинул неожиданно правую руку перед зеркалом в традиционном нацистском приветствии времен войны.

— Это похвально, Карл, что ты помнишь своих отцов, но хотя посторонних и нет рядом, всё же не следует себя демонстрировать — и вдруг воскликнул: — Хайль!

— Хайль, мой фюрер! — щелкнул каблуками и снова вскинул правую руку Хубер. Он круто повернулся и чеканным шагом вышел из комнаты.

Но не успел Хубер выйти в коридор, как был остановлен одним из охранников этого тайного заведения, который сказал:

— Карл, босс просит вернуться в зал.

Хубер кивнул ему и вернулся на свое прежнее место перед зеркалом, за которым тут же зазвучал голос босса:

— Карл, обстановка изменилась. Позвонил снова телефон и я получил уточненные данные. Ты помнишь ту красивую мисс по имени Джина? Она летела с тобой рядом в первый твой полет в Милан?

— Еще бы, босс, весьма соблазнительная штучка. Но у меня с ней ничего не сварилось, так как я был занят по горло вашим заданием.

— Так вот, Карл, эта Джина является одним из лучших моих агентов для выполнения моих особых поручений.

При этих словах Карл Хубер даже чуть было привстал.

— Уж не для этого, босс, она навязывала мне свои женские чары?

— Может быть. Но я её послал рядом с тобой по другому заданию. А когда ты со своими парнями угодил в полицию, то я и поручил ей дело Карины. Она успешно справилась, представив мне известные уже тебе запись и фотографии о ликвидации Карины.

— Так это её работа, босс? Вот уже никак не мог подумать, что такая очаровательная женщина способна на такие подвиги.

— О, Карл, если бы ты знал сколько у неё таких подвигов, то ты удивился бы еще больше, — усмехнулся босс. — Так вот, после того, как она представила мне запись и фото, я отправил её на отдых. Но вскоре она позвонила мне и попросила моего разрешения слетать на несколько дней в Майями. Я разрешил ей, поскольку экстренных дел для неё у меня не было. И что же ты думаешь, Карл? — замолчал на какое-то время голос.

— Я очень внимательно вас слушаю, мой босс.

— Первый звонок, о котором я тебе говорил, что скажу о нем позже, мне сообщил, что наша очаровательная Джина вылетела рейсом не в Майами — Флориду, а как ты думаешь куда?

— Ну, босс, мест много куда она могла направиться, изменив свой маршрут…

— Я попросил моего агента дежурившего в аэропорту уточнить еще раз и вот сейчас он меня заверил, что наша распрекрасная Джина вылетела в… — сделал паузу голос, — в Милан!..

— Вот это да! — заерзал в кресле Хубер.

— Поэтому я и возвратил тебя, Карл, чтобы изменить теперь наши планы, обсудить это всё по-новому. Что ты думаешь насчет всего этого, мой верный друг и помощник?

— Что я думаю, босс? А то, что не буду отбивать фотографии газетчику Точино, а вместе со своими парнями тоже вылечу в Милан.

— Верно, мой Карл. Я так и полагал что твои мысли совпадут с моим решением. Сегодня же вечерним рейсом и отправляйся. Хайль! — повторил босс, то что он только в редких случаях произносил, подчеркивая этим самым свое важное решение-задание.

— Хайль, мой фюрер! — в тон ответил ему Хубер и быстро вышел из комнаты докладов.

Вечером со своими подручными Винрихом и Даксом Карл Хубер уже садился в самолет делающий рейс в Милан.

Самолет шел на большой высоте, пересекая океан. Джина, откинувшись в мягком кресле дремала, предаваясь обдумыванию своих предстоящих действий в Италии. Постепенно её мысли пошли в другом направлении и она, сама того не желая, вдруг начала вспоминать свою прошлую жизнь молодой и красивой женщины.

Родители Джины были еще живы. Отец был американцем, а мать француженка из Квебека. Фамилия семьи Джины была Ковентри. Мать преподавала французский в школе, а отец Джон Ковентри был маклером по продаже и купли недвижимости. Родители дали Джине хорошее образование. А еще в детстве, их дочь ходила в балетную студию, увлекаясь классическими, а потом, повзрослев, эротическими танцами, близко стоящими к стриптизу. Её родители, естественно, не знали этого. В этот период она связалась с молодым щеголем, который оказался замешанным в каком-то уголовном деле и сбежал не только от полиции, но и от неё. После этого Джину потянуло к самостоятельной жизни. Она переехала в Лос-Анджелес и устроилась танцовщицей в одном из кафе. Здесь она попробовала сделать карьеру. Но напрасно надеялась. Кроме приставания мужчин и небольших денег она так ничего от этого и не получила. Работая танцовщицей в кафе, она однажды после работы познакомилась с респектабельным американцем, который пригласил её на свою шикарную виллу. Увидев роскошную жизнь американца, она стала его любовницей и оставила танцевальную работу в кафе. Живя на вилле, она стала замечать, что её патрон-любовник по имени Миклем, часто принимает у себя каких-то таинственных людей, ведет с ними секретные разговоры, часто уезжает с черным атташе-кейсом, а когда возвращается то, щедро одаривает её подарками. Однажды ей удалось подсмотреть, что его неотлучный кейс в дороге был настолько увесист, что когда она его открыла, то ахнула. Он был плотно набит пачками стодолларовых банкнот. Это открытие с того момента явилось для неё навязчивым вопросом. И она проявила всю свою смекалку и изобретательность ума, чтобы выяснить чем же занимается её респектабельный любовник? Откуда у него такие деньги? Причем не в банковских чеках, как у других, а наличными? Ей удалось записать несколько номеров купюр одной партии денег в кейсе, а когда после очередного возвращения Миклема из поездки, его посетил такой же респектабельный джентльмен и оставил ему свой кейс, взамен такого же кейса Миклема, то она вновь изучила его содержание. И установила, что номера купюр были уже совсем другими.

Все эти наблюдения всё больше и больше не оставляли Джину в покое. И она решила подсунуть своему любимому портативный магнитофон, когда тот будет разговаривать с важным гостем. Их разговор она и сейчас помнила слово в слово:

— Завтра из порта должна выйти яхта «Осьминог», на дне трюма под настилом находятся двести миллионов наших долларов… «Осьминога» сопровождать босс поручает вам, мистер Миклем…

— К черту всё! Я и так каждый раз рискую таская по адресам кейс, набитый фальшивками! Все яхты сейчас шерстят в поисках наркотиков. Полиция доберется и до фальшивок, если они даже и под двойным дном трюма! Я отказываюсь…

— Не подчиняться боссу, не в его правилах, Миклем. Вспомните свое прошлое…

— Сколько можно меня держать на крючке моим прошлым? Я уже десятикратно отработал его для вас и вашего босса!..

— Босс, просил передать вам, что если вы успешно проводите «Осьминога» в Южную Америку, то им будет забыто убийство вами вашей жены, Миклем. И вы, имея кругленькую сумму на своем счету и вот эту распрекрасную виллу, останетесь в покое. И никаких поручений от нас вам больше не будет. Советую согласиться и выполнить последнее поручение босса».