— На шестнадцати.

— Так почему же вы не сообщите их имена и названия заводов в ФБР, чтобы они начали проверку?

Тут, чтобы спасти своего помощника вмешался сенатор Маккарти:

— Вы требуете имен? Ну что же, я назову имя. Ваш сотрудник по фамилии Фишер тайно принадлежит к организации, являющейся юридической ветвью коммунистической партии и атакует всех, кто пытается разоблачать коммунистов. Надеюсь, что вы не знали об этом и не сознательно помогаете коммунистическому делу, высмеивая нашу работу.

Джозеф Уэлш обратился к Маккарти:

— Послушайте меня сенатор!

— Я могу одним ухом слышать, — ответил Маккарти, — другим…

— Слушайте в оба уха, — посоветовал ему Уэлш. — Вы невероятно жестокий человек. Фред Фишер, блестящий юрист, ничего не скрывал и не сделал ничего дурного. Но вы сейчас нанесли ему тяжелую рану. Шрам останется. Видит Бог, это не поможет ни вам, ни вашему делу.

В качестве главного доказательства своей правоты Маккарти предъявил копию секретного письма директора ФБР Здгара Гувера руководству армейской разведки. В нем говорилось, что на одном из объектов разведуправления войск связи служат тридцать четыре человека, в отношении которых ведется расследование.

Сенатора Маккарти попросили объяснить, как к нему попало это письмо?

— Если я добился каких-то успехов в разоблачении коммунистического проникновения, — высокомерно ответил Маккарти, — а я смею считать, что это так, то благодаря тому, что многие люди, работающие в правительстве, предоставляли мне информацию. Ни при каких обстоятельствах я их не предам и не назову их имена. Могу только подтвердить, что получил это письмо от офицера разведки.

Но министерство юстиции заявило, что Гувер не писал этого письма. Директор Федерального бюро расследований отступился от Маккарти, потому что против сенатора был настроен президент Эйзенхауэр, находившийся в расцвете своей популярности. Без тайной поддержки ФБР Маккарти нечего было выложить на стол. И стало ясно, что сенатор — просто демагог, которому ничего не стоит обвинить невинных людей в любых преступлениях.

Сенатор Стюарт Саймингтон, который прежде был министром военно-воздушных сил, не выдержал и сказал Маккарти:

— Вам лучше обратиться к психиатру. Американский народ наблюдает вас на экранах телевизоров полтора месяца, и вы уже никого не обманете.

Слушания закончились полным поражением Джозефа Маккарти. 2 декабря 1954 года сенат осудил Маккарти. Это был всего лишь четвертый раз, когда коллеги применяли санкции против коллеги. Это сломало его карьеру. Если он брал слово, сенаторы демонстративно выходили из зала. Журналисты его игнорировали. Ему было всего сорок восемь лет, когда 2 мая 1957 года он умер в больнице вследствие целого ряда заболеваний, связанных то ли с алкоголизмом, то ли с психическими нарушениями, то ли и с тем, и с другим одновременно. Официальный диагноз — острый гепатит. Цирроз печени и белая горячка не упоминались, хотя журналисты не сомневались, что он спился…

Лицо Дуайта Эйзенхауэра с его широкой улыбкой, с облегчением отмечали газеты, вытеснило угрюмую физиономию сенатора Маккарти.

— Почему народ одной страны, — говорил 8 ноября 1954 года президент Эйзенхауэр на заседании национального совета женщин-католичек, — должен постоянно ненавидеть народ другой страны? Мы нуждаемся в религиозной добродетели — сострадании, способности понимать чувства других.

Больше всего маккартизмом возмущались в Советском Союзе, где в те годы развернулись массовые репрессии и проходили тотальные идеологические кампании. В Соединенных Штатах на скамью подсудимых сажали людей, так или иначе связанных с иностранной разведкой. За железным занавесом сажали и расстреливали совершенно невинных людей. В конце сороковых аресты по обвинению в работе на американскую и британскую разведки приобрели повальный характер.

Поездки за границу (выпускали буквально единицы) и контакты с иностранцами на родине (на приемы или просмотр иностранных фильмов в посольства разрешали ходить только высокопоставленным представителям элиты) оказывались достаточными для фабрикации дела. Советские переводчики и секретари иностранных миссий угодили за решетку первыми. Чекисты отличались умением сооружать огромные дела, включая в список мнимой шпионской группы как можно больше людей, чтобы произвести впечатление на начальство. В агенты записывали и тех, кому в принципе нечего было рассказать иностранным разведчикам.

Понятие «холодная война» с течением времени утратило свой пугающий смысл. Но ведь было время, когда обе стороны психологически уже вступили в войну горячую. И сталинское руководство настраивало людей на подготовку к большой войне. В Москве обозначили внешнего врага и связали его с врагом внутренним. Считали, что подготовку в большой войне следует начать с уничтожения внутреннего врага. Это сплотит народ.

Власть вождя распространялась уже не только на Советский Союз, но и на новые социалистические страны. И там началось наведение идеологического порядка. Поводом стала ссора Сталина с руководителем социалистической Югославии Иосипом Броз Тито. Югославский руководитель не только проявил своеволие, но и не изъявил желание каяться и просить прощения.

Тито храбро сражался во время второй мировой и стал хозяином Югославии по праву победителя. Он был единственным коммунистическим руководителем в Восточной Европе, который получил власть не из рук Сталина.

Все остальные прекрасно понимали, кому они обязаны своим положением.

— Народная демократия, — говорил в 1949 году польский президент Болеслав Берут, — не результат вооруженного восстания. Она не родилась как власть Советов в октябре семнадцатого в России, а является плодом победы Советского Союза над немецким фашизмом.

Уверенный в себе Иосип Броз Тито, щеголявший в военном мундире, бросил Сталину вызов.

— Советская система, — говорил Эдвард Кардель, второй человек в компартии Югославии, — не исходит из основного социалистического принципа освобождения труда, раскрепощения творческой энергии и воли человека. Наоборот, в Советском Союзе каждого человека и каждый рабочий коллектив превращают в слепых исполнителей. Эта система, как и любая монополистическая система, вызывает застой и загнивание. Такая ситуация требует системы власти, которая зиждется на деспотизме, недоверии и страхе.

Советский вождь попытался подчинить себе Тито или сбросить его. Так возник еще один фронт холодный войны. В 1947 году создали Информационное бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформ) — для противостояния плану Маршалла и другой международной пропагандистской работы.

На заседании Коминформа в ноябре 1949 года приняли резолюцию «Югославская компартия во власти шпионов и убийц». Тито пользовался особым авторитетом, поэтому расправа над ним должна была стать показательной, послужить уроком для менее влиятельных фигур. Симпатии к нему сохранились, например, в Болгарии.

«Сталин готовил чуть ли не нападение на Югославию, — рассказывал Хрущев. — Помню, однажды мне доложил министр госбезопасности Украины, что производится секретная отправка большого количества людей на Балканы из Одессы. Их отправляли каким-то кораблем, наверное, в Болгарию. Люди, которые были причастны к организации их отправки, докладывали мне, что образованы воинские соединения, и хотя те уезжают в гражданских костюмах, но в чемоданах у них лежат военная форма и оружие.