уж когда привёз её сюда, считал хорошей женщиной, жалел — был дураком в квадрате. В кубе!

Слишком он мягкий в быту. Просят приятели одолжить денег — Денис отстегивает, и не напоминает о долге. А все женщины для него как его мать — слабые, домашние, ранимые.

Может, хоть теперь станет жестче? Пора бы.

Поднялась на второй этаж. Закатила глаза — Макар игрушки разбросал, и не убрал за собой. Ну сколько можно ему об этом говорить!

— Макар, иди-ка сюда! — крикнула.

— Папа звонит? — услышала топот по лестнице и довольный голос сынишки.

Поманила его за собой и кивнула на жуткий бардак. Сложила руки на груди.

— Ну мам! — захныкал он. — Я еще играть буду, пусть лежат.

— Игрушки не лежат, а валяются. Приберите их, барин, уж будьте добры. А потом мы сами позвоним папе. После того, как в комнате будет порядок.

— Ладно, — Макар закрутился юлой, поднимая своих роботов, а я прошла через коридор в спальню, села на кровать, сжав в ладони телефон.

Умом понимаю что Денис не с Полиной, да и не должно мне быть до этого дело — на развод я не просто так подала, это взвешенное решение, наш брак рухнул. Но всё равно гложет…

Позвоню. Плевать. Мама права, никто меня не унизит без моего согласия.

Только решилась набрать Дениса, разблокировала экран, как на телефон поступил входящий.

Расул — тренер мужа. Будет требовать, чтобы я интервью дала?

— Да, Расул, привет, — приняла вызов.

— Сонь, привет. Ты только не переживай… или переживай, не знаю, — в трубке шум, будто от сильного ветра. — Дэн в больнице.

— В больнице? — вскочила я.

— Он на телешоу забил, меня на передовую бросил. Со мной стали договариваться чтобы Дэн хоть удаленно подключился. Я набрал его, а мне ответил врач. Сонь, слышишь меня? Ты здесь?

— Здесь, — я заметалась по комнате, припоминая где лежит загранник. — Расул, я куплю билет и первым же рейсом вылечу. Денис пока на тебе. Что с ним? Травма? Всё плохо?

— Не нужно никуда лететь, он дома. Что-то про развод говорил, сорвался, полетел домой. У него… черт, Сонь, вроде предынсультное у Дэна. Я сам сейчас в аэропорт еду. Дэн в обычной горбольнице. Ты съезди к нему, узнай, может нужно перевести его в частную, или в Европу, в Израиль. Он не в себе был, и долго. На ринг вышел вчера — не знал бы я нашего Дэна, решил бы что он угашенный: реакции нулевые, сознание разорванное, взгляд стеклянный. Жесть. Ты поедешь к нему? Я тебе адрес скину сейчас. С врачом поговори только насчет перевода в другую больницу. Предынсультное состояние — это не шутки. Всё, жди сообщение, 5 секунд. Отключаюсь.

Предынсультное?

Господи! Денис же молодой совсем! А если инсульт? Это же не травма, не вылечить…

Я дождалась сообщения от Расула, схватила сумочку и забежала на кухню.

— Мам, проследи за Макаром, пожалуйста. Никуда не выходите. Я в больницу. Денис прилетел, у него… ему плохо, — я не смогла произнести то страшное слово. — Маку ни слова только.

— Господи! Хорошо, езжай. Пусть Владислав тебя отвезёт, сама за руль не садись в таком состоянии. Да что же это, дочка!

— Мам, — посмотрела на неё с ужасом, всхлипнула.

— Иди. Беги! Может, Макар с дедушкой побудет, а я с тобой?

— Нет. Надеюсь, всё не так плохо. Я позвоню, мам, — пообещала, и выбежала из дома.

До больницы мы добрались буквально за семнадцать минут, я следила за временем. Но казалось что не семнадцать минут прошло, а семнадцать часов.

Как покупала бахилы, бегала по коридорам, ища Дениса — не помню. Очнулась когда оказалась рядом с уставшим врачом с седыми висками, лет сорока на вид.

— Транзиторная ишемическая атака средней тяжести. Проще говоря, у вашего мужа предынсультное состояние. Мы не могли вам позвонить, телефон вашего мужа можно разблокировать только с помощью его лица с открытыми глазами. Но звонок я принял, хорошо что вы здесь.

— Денис в сознании? Он будет в порядке? Он…

— Подождите, — оборвал меня врач. — Меня зовут Дмитрий Викторович. Состояние средней тяжести, повторюсь. Сейчас ваш муж под наблюдением, сознание его всё еще спутанное. Ухудшение возможно, скрывать не стану. За сутки всё решится. А теперь ответьте мне на вопросы о здоровье мужа: были ли у него проблемы с сердцем? Есть ли аллергия?

— Проблемы были, — подтвердила, и принялась рассказывать всё что знаю о Денисе.

А о его здоровье я знаю многое, очень уж боялась за него.

Как знала — не стоило Дэну лететь! Я ведь просила его!

Или я сама беду накликала?

Нет, это бред.

— По поводу вашего вопроса о переводе — сейчас вашему мужу нужен покой. Кровь мы взяли, препараты, аппарат МРТ — здесь всё есть. Перевозить Дениса Андреевича не рекомендую. И не переживайте так, транзиторная ишемическая атака — это еще не инсульт, скорую помощь вызвали вовремя. Через несколько часов станет понятно, будут ли последствия, и какие именно. Скорее всего, ваш муж скоро снова будет в состоянии биться на ринге за честь нашей страны.

— Упаси Бог! А… можно к Денису? Пожалуйста! Хоть на пару минут!

— Поговорить с ним в ближайшие часы вряд ли получится. Лекарства, спутанное сознание… хорошо, но только на несколько минут.

Дмитрий Викторович позволил мне войти в палату. Это не реанимационный блок, но и не общий. Палата небольшая, одноместная… и на койке лежит Денис — бледный почти до синевы. И будто бы исхудавший на добрые 5 кило.

Стула в палате нет, койка — далеко не размером с двуспальную кровать, на ней Денис-то еле помещается. Я несмело подошла к мужу, наклонилась и сжала его пальцы. Едва-едва, боясь причинить вред.

— Денис… ну как же так? — прошептала, глядя на его избитое лицо.

Чертов бокс! Ненавижу этот спорт!

Из палаты меня выпроводила медсестра буквально через пару минут. И мне осталось только отвечать на звонки, разговаривать с мамой, папой, и ждать когда Денис придет в себя.

Глава 47

— Софья, — раздался над головой голос врача, и я разлепила тяжелые веки. Проморгалась.

— Езжайте домой, — вздохнул доктор. — Нет смысла здесь сидеть. Выспитесь и вернётесь.

— Я не хочу спать, — у меня язык заплетается. Прокашлялась и огляделась в коридоре.

Никуда не поеду, но кофе — было бы неплохо.

— Как только ваш муж придет в себя — мы с вами свяжемся, — попытался меня убедить врач.

— А к нему можно? — поднялась и переступила с ноги на ногу. Ночь в больничном коридоре — и у меня затекло все тело,