– Подойдет. Как раз то, что надо.

Щурясь от солнца, Эмма продолжала двигаться вперед. Внезапно он приказал ей остановиться примерно в ста фугах от обрыва. Несколько мгновений она сидела неподвижно, тяжело дыша. В конце концов подняла на него глаза.

– И что теперь?

Грант моргнул, словно в нерешительности, и это испугало ее больше, чем все его предыдущие угрозы ребенку. Казалось, Грант теряет контроль над собой. Что это? Ей впервые стало ясно, что он такое на самом деле, или его психика настолько разрушилась после ее побега?

– Выходи из машины. – Грант снял с себя ремень, открыл дверцу и выбрался из машины, не выпуская Грейси из рук. – Давай ключи. И чтобы никаких фокусов! Мое терпение на пределе.

«Это еще слишком мягко сказано», – с ужасом подумала Эмма.

Грейси попыталась вырваться из его рук, потянулась к матери. Как только Эмма отдала ему ключи, Грант позволил ей взять ребенка. Грейси прижалась к матери всем телом, уткнулась пылающим лицом ей в шею, судорожно дыша, Эмма обхватила дочь, начала покачивать, успокаивать.

Надо что-то сделать, чтобы разрядить атмосферу. Психическое состояние Гранта совершенно непредсказуемо. Глубоко вздохнув, Эмма подняла глаза на Гранта и попыталась улыбнуться.

– Давай начнем сначала, Грант. – «Господи, как глупо!» – пронеслось у нее в голове. – Мне не следовало нападать на тебя. – Она произнесла эту ложь не моргнув глазом, хотя знала, что, будь у нее возможность, задушила бы его. – Но, Грант.., ты же сам знаешь, как я отношусь к ребенку. Так же, как ты всегда относился ко мне.

От этих слов Эмму замутило. Нет, это уже слишком. Этому он все равно не поверит. Грант, возможно, невменяемый, но не дурак. Чтобы поверить в такую чушь, надо быть полным идиотом. Однако, к ее крайнему удивлению, лицо Гранта смягчилось. Он протянул к ней руку и нежно погладил по щеке. Лишь огромным усилием воли Эмма заставила себя не отшатнуться. Даже выдавила очередную фальшивую улыбку. Его лицо буквально озарилось в ответ. Лишь в этот момент Эмма осознала всю глубину помешательства Гранта.., или как еще это можно назвать… Того, что толкало его на все отвратительные поступки, о которых она лишь недавно узнала.., и, вероятно, на многое другое, о чем Эмма могла только догадываться. И еще она поняла, что теперешняя нежность Гранта недолговечна и может в любой момент смениться совсем другим. Она понятия не имела, что послужит этому толчком. В голове теснились самые разные предположения, но Эмма стояла словно парализованная, не в состоянии произнести ни слова, прерывисто и неровно дыша. Что сказать? Как вообще говорить с невменяемым и к тому же озлобленным человеконенавистником?

Надо что-то сказать! Но что…

Рука Гранта соскользнула с ее щеки на головку Грей-си. Он ласково провел пальцами по ее завиткам.

– И к ней я так же отношусь. Грейси я тоже защитник, Поэтому не мог оставить в живых того кретина, который причинил ей вред.

Эмма едва не вскрикнула.

– Билл?! – хрипло спросила она и с трудом сглотнула комок в горле. – Ты.., что-то сделал с Биллом Герцем?! Ты его.., уничтожил?

Уничтожил… Господи, что за слова приходят ей в голову!

– Конечно, – ответил Грант так, словно признавался в самой естественной вещи на свете. – Он поранил мою Грейси и поплатился за это.

– Но.., я думала.., это сердце…

Грант лишь пожал плечами.

– Стук в дверь, хороший удар о стену, укол в сонную артерию – и готово дело! Воздух проходит в сердце или в мозг. – Он многозначительным жестом потер ладони, будто стряхивал пыль. – Одной заботой меньше.

Эмма не спросила, как Грант узнал о том, что случилось с Грейси. Ясно, что на смену Хэккету прислали кого-то другого. Прижав к себе головку Грейси, она поглаживала ее светлые завитки и смотрела на Гранта. Так вот, значит, как выглядит монстр в жизни…

Мороз прошел у нее по коже. Как защитить Грейси? Как предотвратить его безумные выходки против ребенка? Ей придется драться с ним, Эмма это предчувствовала. Она почувствовала это, увидев Грейси у него на руках. Но как, как она сможет бороться с ним на глазах у Грейси! Присутствие дочери делает ее почти беззащитной перед Грантом. Он, конечно, воспользуется этим и возьмет дочь в заложницы, чтобы, получить то, что хочет. Эмма ничуть не обманывалась на этот счет. Грант ведь уже продемонстрировал ей, что может использовать ее ребенка любым, даже самым невероятным, образом.

Господи, что же делать?.. Даже если удастся выйти победительницей из противостояния с Грантом, как может она, мать, допустить, чтобы все это происходило на глазах у Грейси! Как ее девочка это перенесет?..

Клер осторожно продвигалась по лесу. Сердце ее неистово колотилось. Да что же она делает? С какой стати, для чего пробирается сквозь кустарник, когда на самом деле следовало бы сидеть в машине у поворота на эту тропу и ждать подмоги. Если у нее есть голова на плечах, именно так она и должна была поступить. Может, она совершает сейчас глупость? Да, наверняка. Но нельзя же сидеть в машине и ждать в бездействии, пока этот Грант Вудард неизвестно что творит с ее подругой и ребенком.

Клер вышла на открытую прогалину, остановилась, спряталась за кусты и осторожно огляделась. Примерно в пятидесяти футах от нее стояла Эмма в напряженной, неловкой позе, с ребенком на руках. Лицо бледное как мел. Глаза устремлены на человека, стоявшего спиной к Клер. В нескольких футах от них сверкала роскошная черная машина с распахнутой дверцей.

Он стоит к ней спиной…

Клер выпрямилась, помахала руками над головой и, убедившись, что Эмма заметила ее, снова скрылась за кустом.

Эмма отчаянно пыталась собраться с мыслями. Клер, здесь. Рядом. Ее присутствие должно помочь. Но как воспользоваться этим?

Она снова подняла глаза на человека, которого много лет считала своим опекуном. Не дай Бог выпустить на свободу сидящих в нем демонов. Эмма задержала дыхание.

– Зачем ты снимал меня на видеокассеты, Грант? – Она произнесла это мягко, без тени недовольства.

Он пожал плечами.

– Мне нравится смотреть их.

Вот такое простое утверждение. Даже не подумал извиниться, просто констатировал факт.

– А.., что именно смотреть? Половые акты?

«И да и нет, – решила она. – Не так все это просто. С одной стороны, ясно, что он способен получать сексуальное удовлетворение, лишь наблюдая чужой половой акт. Но дело не только в этом. Основное его пристрастие, болезненное пристрастие, – это ощущение власти, которая позволяет контролировать частную жизнь другого человека».

Грант снова пожал плечами:

– Если ты посмотришь на эти кассеты, сама увидишь, что пикантного там не так много. Ну какие из них отсняты в твоей спальне? Восьмая часть, возможно, четверть. Нет, просто.., ты для меня.., ты моя особая девочка.