на виске, наверное, о корень ударился. Я сразу повязку наложил и менял её всё время.

Гулям зажмурился. Он так живо представил себе, как учителя с перевязанной головой протаскивали в это узкое отверстие, вокруг которого торчали камни.

Собака стояла у стены. Вожатый дал ей понюхать кусочек бинта. Она втянула в себя воздух, вздрогнула. Потом повернула морду, и её умные коричневые глаза остановились на лице хозяина.

— След! — негромко сказал милиционер. — След, Верный!

Пёс ещё раз понюхал бинт, как-то подобрался весь и медленно пополз в дыру. Вожатый с трудом пролез за ним. А доктор, Икрам, начальник милиции и ребята попрыгали через стену.

Все молча следили, как собака берёт след.

Верный бежал всё быстрее. Вожатый еле поспевал за ним. Собака неслась по колее, которую оставили шины неизвестного автомобиля с порванной в двух местах резиной.

Возле арыка Верный остановился, беспомощно понюхал дорогу и, тихонько взвизгнув, уселся у самой воды, волнуясь, беспомощно поднимая вверх морду.

— Потерял след, — шепнул Гулям Сабиру. — Потерял. Теперь не найдёт.

Но вожатый поднял с земли небольшую толстую палку, швырнул её через арык и, выпустив поводок из рук, скомандовал:

— Апорт!

Собака кинулась через арык, схватила палку, а вожатый в это время сам перебрался через арык, принял от Верного палку, которую он нёс ему в стиснутых зубах, и снова повторил:

— След!

Верный напрягся, вытянулся и опять побежал вперёд. Так они добежали до подножия горы. Верный ещё раз обнюхал дорогу, сел и отрывисто залаял. Было ясно, что тут обрывается след машины. Дальше она не могла идти. Дальше была узкая тропка, по которой вряд ли мог продвигаться даже ишак.

— Надо подниматься в гору, — сказал начальник милиции, — может быть, здесь их логово.

— А как же тогда машина? — вдруг спросил Пулат. — Как же мы тогда могли встретить машину, если эта та самая? Зачем она шла в город?

Об этом же думал и начальник милиции, и доктор, и Икрам, и все ребята. Загадка… Эту загадку надо было решить немедленно, потому что если найдётся машина, то найдётся и тот, кого увезли в ней.

Вожатый снова дал понюхать собаке бинт, снятый с камня, и Верный сразу стал подниматься по узкой тропе.

Начальник милиции остановился, коротко приказал:

— Ребята, все вниз! Со мной пойдут только взрослые. Пулат, — обратился он к пионервожатому, — ты отвечаешь за то, чтобы никто не поднялся вверх. Понятно?

Пулату, конечно, очень хотелось идти вверх. Но он безропотно кивнул и первый присел там, где, видимо, остановилась машина. Ребята тоже понимали. Операция опасная. И нельзя мешать милиции, хотя так хочется самим присутствовать при том, как будет спасён учитель. В том, что он будет спасён, никто не сомневался.

И вдруг взрослые остановились. Сверху с горы бежал человек в халате. Он очень торопился. Он летел как птица, и полы его одежды раздувались.

— Кто это? — приглядываясь к бегущему, спросил начальник милиции.

Гулям вгляделся и вдруг узнал: ведь это тот прислужник у мазара, который на молении шурпу варил.

— Это второй помощник Шакала! — закричал Гулям. — Смотрите, бежит к нам. Как он очутился здесь?

А тот, едва не поскользнувшись, бросился уже к людям и, жестикулируя, начал что-то бессвязно говорить.

— Подожди, подожди, — останавливал его Икрам, — мы не можем тебя понять.

— Скорее, скорее! — кричал служитель. — Скорее. Они могут его убить. Они привезли его откуда-то совсем больного. Карим сказал: «Если ты не будешь с нами, тебе не жить, хоть ты мне и брат». Я услышал шум вашей машины и побежал навстречу. Спасите его…

Он опустился на траву и в изнеможении закрыл лицо руками.

— Займись им! — крикнул Икрам Пулату. — Дайте воды, успокойте.

И, уже не останавливаясь, все побежали вверх, в гору. Пулат нагнулся к повару, а ребята молча смотрели на тропинку, пока можно было различить на ней фигуры людей. Но потом дорога свернула и слышен был только говор горного ручья, катившегося вниз и образующего на своём пути маленькие водопады. Иногда камешек скатывался к подножию, может быть задетый ногами тех, кто поднимался вверх.

Пулат, уложив служителя в траве, сидел притихший, мрачный. Из головы не выходила машина с замазанным номером. Как узнать, чья это машина, кто привёл её к больнице?

Долго, очень долго просидели ребята у подножия горы. И вдруг все сразу вскочили на ноги: там, наверху, началась перестрелка. Пулат шагал от дерева к дереву, полный тревоги.

Кажется, прошёл год, пока на тропинке появились люди. Впереди шли доктор и Икрам, держа за два конца ковёр. Сзади его несли милиционеры. А на ковре лежал кто-то.

— Учитель? — прошептал Гулям.

— Учитель? — раздалось со всех сторон.

Санитарная машина, которая шла следом, подрулила ближе к подножию горы. Иван Иванович и Икрам осторожно опустили ковёр на землю и вдвоём переложили учителя на полотняные носилки.

Потом доктор повернулся к ребятам. Он заговорил хрипло:

— Он жив. Счастье, что мы поспели вовремя.

Доктор захлопнул дверцы санитарной машины и поглядел на тропку, по которой спускалась большая группа людей. Начальник милиции и его люди вели двоих.

— Рыжий Шакал! — закричал Гулям. — Рыжий Шакал и тот, второй!

Да, это был Рыжий Шакал. Он плёлся со связанными руками, на щеке рдел багровый след, полученный, видимо, в рукопашной борьбе. За ним, злобно ворча, двигался ишан, волоча хромую ногу. Тут же, у подножия горы, начальник милиции коротко спросил бандитов:

— Где Ходжи Карим?

— Я не видел его, — пытался увернуться Шакал. — Он не был тут…

— Не лги! — крикнул доктор. — Мы всё равно найдём его. Он успел удрать на той машине?

— На какой машине? — снова увиливал Рыжий Шакал. — Не было никакой машины…

— А как попал учитель в этот шалаш на горе? — продолжал спрашивать начальник милиции. — Кто украл его из больницы и привёз сюда?

— Я не был в больнице, — изворачивался Шакал. — Я пришёл в этот шалаш и увидел, что учитель уже здесь. Его привезли без меня.

Тогда начальник милиции едва заметно кивнул вожатому, и Верный, спущенный с поводка, оглушительно лая, кинулся к Рыжему Шакалу. Он так стремительно подбежал к нему, что вожатый не успел даже остановить пса. Верный точным ударом мощной груди сбил Рыжего Шакала с ног и, положив обе лапы ему на грудь, грозно зарычал.

— Уберите собаку! — кричал в ужасе Шакал…

— Фу! — скомандовал вожатый.

И Верный, послушный этой команде запрещения, ворча, снял лапы с груди бандита и оглянулся на своего хозяина.

— Ко мне! — добавил тот.

И пёс отошёл, злобно ворча.

— Вот так Верный засвидетельствовал, что ты был