Я здорово нервничал и потому не очень хорошо помню все детали того вечера. На улице, когда я ловил такси, девчушка вдруг предложила поехать домой к ее подруге, которая, оставив ей ключи, укатила на курсы повышения квалификации. Я согласился, не вдаваясь в подробности, хотя в принципе не особенно понял, чем хуже будет у меня дома. Но в этот момент мне было абсолютно безразлично — где, лишь бы побыстрее…

В такси я обнял ее и залез рукой под юбку, массируя затянутое в лосины бедро — так, чтобы не заметил водила. Она только томно вздыхала и не сопротивлялась, а я боялся одного — что потеряю над собой контроль и устрою сцену наподобие эпизода из «Однажды в Америке».

Расплачиваясь с таксером, я проигнорировал его насмешливый взгляд, которым он мазнул по нас, когда включил в салоне свет для расчета.

Через две минуты мы уже ехали в лифте на шестой этаж и я взасос целовал ее, стеная от возбуждения и прижимая ее к себе как нечто особенно ценное.

А еще через минуту она открыла ключом замок, я втолкнул ее в прихожую, запер за собой дверь и, приспособив цепочку, начал лихорадочно раздеваться прямо у порога, швыряя вещи на пол. В это время она не торопясь сняла полушубок, сапожки, надела домашние тапочки и стояла, насмешливо наблюдая за моими рывками. И уговаривала не торопиться.

Оставшись наконец совсем без одежды, я распрямился, набрал полную грудь воздуха — ну, держись… И вот тут случилась непредвиденная заминка.

Неожиданно из двух боковых дверей вышли крепкие ребята с насмешливыми взглядами и полными лицами. У того, кто возник слева, в руке был пистолет.

— Привет! — Обладатель ствола загадочно усмехнулся. — Ты малость переусердствовал, парнишка! Нам достаточно дубленки, костюма и ботинок. Ну, часы и бабки мы возьмем только из дружеского расположения к тебе. А трусы, носки и рубашку — не уговаривай, не возьмем.

Парни переглянулись и заржали. Девчушка тоже захихикала, пряча лицо в ладошки.

Я посмотрел вниз. Эрекция мгновенно пропала, ступням стало холодно на вощеном паркете. Внезапно я ощутил, что вспотели подмышки.

— Одевайся, придурок. Мы тебя отвезем до дома. Нельзя же человеку по морозу в одних трусах и рубашке гулять!

Этот доброжелатель поднял с пола мой бумажник, раскрыл его и одобрительно угукнул, обнаружив баксы.

— За такие бабки мы тебя даже бить не будем. У парадного высадим: иди к мамочке.

Он опять переглянулся с напарником, довольно хмыкнул и, сунув ствол под мышку, поднял с пола мой пиджак и начал его ощупывать. Вот это зря. Правильно, конечно, они рассчитали: я стоял совершенно голый, не шкаф по параметрам, а так, одураченный обыватель, ну, жилистый — так они ведь каждый вдвое здоровее, да еще со стволом.

Молодцы, что и говорить. Только ведь я обывателем стал недавно, всего полгода я обыватель. А до этого я долго был офицером спецназа.

Тяжело вздохнув, я приблизился к куче вещей, оказавшись рядом с выключателем. Знаете, такие широкие бывают выключатели, размером с пачку сигарет. Нагнувшись, я закрыл глаза и несколько секунд делал вид, что выбираю из вещей разрешенное — трусы, носки, майку и рубашку. И привыкал к темноте.

— Побыстрее нельзя?! — Второй сделал ко мне шаг и отвесил подзатыльник.

В этот момент я начал распрямляться и мазнул рукой по выключателю: в прихожей мгновенно стало темно. Я перехватил левую руку второго и, наклонившись вправо, крепко лягнул того, кто со стволом, на уровне диафрагмы. Собственно, ничего я не видел, но чувствовал очень хорошо, где кто находится.

Тот, которого я лягнул, шумно распахнул собой дверь комнаты и грохнулся на пол, выронив из руки пистолет.

Я тут же угостил локтем в репу второго и, не желая отпускать захваченную руку, чисто по инерции вывел ее через плечо и сломал в локтевом суставе. Раздался истошный вопль, и, чтобы прекратить его, мне пришлось добавить ему кулаком по голове. Вопль оборвался.

Я включил свет, подобрал ствол и многозначительно погрозил им девице, забившейся в угол.

Жлоб, благополучно влетевший в комнату, пытался подняться — быстро очухался, молодец. Я пару раз пнул его по функциональным точкам, он снова улегся и затих.

Затем я сходил в ванную, обнаружил там бельевую веревку, оборвал ее вместе с деревянными пробками и с закрученными в них шурупами, на которых эта веревка крепилась. Затащил в комнату к тому, что некогда владел стволом, того, у которого был перелом локтевого сустава, и аккуратно связал их веревкой.

Пару секунд поразмышляв, что делать со стволом, я решил взять его с собой. Если это организованное мероприятие, они все равно меня вычислят и обратятся к Дону с просьбой вернуть ствол. А если какие-то дикие дилетанты, обойдутся и так, пешком постоят.

Тут только я вспомнил, что все еще не одет, и обратил внимание на «приманку», которая глазела на меня из прихожей.

Я подошел к ней и некоторое время в упор рассматривал, соображая, какого наказания заслуживает главная виновница.

— Так на чем мы там остановились? — Кроме этой глупой фразы из челентановского фильма, в голову ничего тогда не пришло.

Я оказался победителем в скоротечном бою, и удача вдохновила меня.

Сгреб девчонку в охапку и сделал с ней именно то, о чем часто мечтал: затащил в зал, завалил на тахту, жадно впился в ее мягкие влажные губы, стащил лосины, разорвал трусики в клочья и, преодолевая сопротивление, удобно устроился в позиции номер один, наведя свое орудие мести на цель. Затем отпустил ее губы (она уже начала задыхаться) и спросил:

— Ну что, сударыня, разве вас не учили в школе, что обманывать не хорошо? Учили, а?

Она часто дышала, ловя воздух ртом, и я чувствовал, как ходит подо мной ее упругая грудь. Лифчик сорвать не успел, ну да ладно…

— Так вот, мы вас за обман и накажем. Пуск!..

теперь вы понимаете, как полезно иметь третий глаз, который помогает ориентироваться в темноте.

Узнав у тети Даши все о сантехниках, я вернулся к себе и задремал. Проснулся словно от толчка. Очнувшись, определил, что была глубокая ночь — часа так два или около того. А еще я определил, что спал совсем мало — минут, может, сорок-пятьдесят и что час «Ч» наступит вот-вот.

Что такое час «Ч», многие знают. А для тех, кто не знает, я, чтобы особенно не распространяться, процитирую бывшего своего преподавателя тактической подготовки полковника Федина. Он учил: «Час „Ч“ — это тот момент, когда яйца вашего солдата, идущего в атаку, зависнут над траншеей противника…» Доходчиво, правда?

Так вот, я определил, что этот момент близко. Извлек из-под подушки пистолет, проверил его и дослал патрон в патронник, затем, стараясь не скрипеть кроватью, переместился на пол и на ощупь надел трико.

Приоткрыв дверь, я высунул в коридор полголовы и прислушался. Как обычно пишут в романах, «в доме стояла мертвая тишина…» Я тоже так напишу, потому что ничего другого сказать не могу. Действительно, такая была тишина… Я немного постоял, размышляя, потом закрыл глаза и, прижавшись виском к острому косяку, стал слушать эту тишину.