Бородатое лицо сияло от удовольствия, когда он с церемонным достоинством отдал поклон в сторону Кларка.

– Меня интересует, что такое оттопыривает ваш карман, мистер Кларк? Полагаю, это револьвер? – спросил он затем совершенно невозмутимо. – По всей вероятности, он заряжен и нацелен на мистера Геддеса?

– Так точно, сэр. Постоянно держу его на мушке.

Если доктор Ленц хотел поразить собравшихся, то это ему с блеском удалось. Теперь все в его кабинете не сводили глаз с двоих персонажей, стоявших у стены, – с чуть раскрасневшегося молодого полицейского, державшего руку в оттопыренном кармане брюк, и с поникшей фигуры англичанина.

– Превосходная работа, Кларк, – голос доктора по-прежнему звучал восхищенно. – Но все же, думаю, на всякий случай наручники тоже не помешают.

Затем он снова обратился к Грину, сделав очередной эффектный, хотя и чуть покаянный жест.

– Теперь вы поняли, капитан, в чем разошлись наши с мистером Дулутом точки зрения? Дело в том, что именно мистер Геддес приходился зятем несчастному мистеру Лариби.

Капитан, казалось, лишился дара речи, но по кивку Кларка один из его помощников пришел на выручку, вмешался в ситуацию, сделал шаг вперед и защелкнул наручники на запястьях англичанина.

Геддес при этом даже не шелохнулся. Его лицо оставалось таким же бесстрастным, как и у Морено, когда сам доктор оказался обвиненным в преступлениях.

– Мелодрама в одном акте, созданная удачливым шарлатаном, – пробормотал он.

Доктор Ленц посмотрел на него, потом на его скованные руки и чуть слышно вздохнул.

– Мистер Геддес совершенно прав. Боюсь, я действительно прибег к шарлатанству, устроив свой эксперимент, но… Если и дальше пользоваться театральным языком, я не видел, какой еще сценой завершить спектакль, чтобы дать финальный занавес. Разумеется, я намеренно ввел вас в заблуждение. В этом ученом трактате под названием «Колдовство и медицина» вовсе не содержится описания ловкого приема, с помощью которого любой может освободиться от смирительной рубашки. Напротив… – Он снова почти извинялся перед всеми нами. – Напротив, там особо подчеркнуто, что это никому не под силу, и только ловкий, как «человек-змея», фокусник, каким является мистер Геддес, мог бы преуспеть в этом.

– Но каким же образом… – перебил его Грин.

– Вижу, что многие из вас до сих пор сбиты по моей вине с толку и нуждаются в более подробных объяснениях, – продолжал Ленц. – Я понадеялся, что мне удастся убедить мистера Геддеса, от природы наделенного способностью чудесным образом владеть своим телом, помочь нам с наглядной демонстрацией. И он оказал мне такую любезность. Причем у него были на то свои причины. Я уже подозревал его, когда они с мистером Дулутом пришли ко мне этим вечером. И мне показалось, что он охотно воспользуется любой возможностью сбежать. Вот я и предложил эксперимент со смирительной рубашкой, надеясь, что он вызовется стать добровольным подопытным, а потом попытается совершить побег через окно. И он с радостью принял мое предложение. Он признал свою вину не только потому, что предпринял попытку к бегству, но и просто показав свою способность это сделать. Я же успел написать Уоррену подробные указания держать его под наблюдением, расположившись стражем под окном.

– Но как же с ним оказалось трудно совладать, когда он спустился по водосточной трубе! – мрачно воскликнул санитар. – «Человек-змея», говорите? По мне, так он скользкий, как угорь!

– Но лично мне до сих пор не совсем понятно, почему вы вообще заподозрили Геддеса, доктор Ленц, – вставил ремарку Кларк.

– Просто потому, что он не показывал никаких признаков реакции на медикаменты, с помощью которых его лечили. Доктор Стивенс и доктор Морено написали диссертации по лечению нарколепсии, и их крайне тревожил тот факт, что мистер Геддес оказался до сих пор единственным пациентом, которому не удалось помочь их патентованным средством – сернокислым бензедрином. И потому он по-прежнему мог симулировать приступы, как только это становилось ему необходимо.

– Но эти его припадки выглядели такими натуральными! – все еще недоверчиво воскликнул капитан Грин.

– Очень убедительная пантомима, дорогой капитан, которой вас обучит любой факир. – Ленц снова взял со стола том «Колдовства и медицины». – Самое полезное, что я почерпнул из ценнейшей книги немецкого профессора, это рассказ о том, как индийские факиры умеют доводить свои мышцы до состояния такой твердости, что это даже можно принять за трупное окоченение. В любой момент по своему желанию они погружаются в то, что со стороны выглядит как глубокий сон. То есть любой из них легко и убедительно сумел бы симулировать все симптомы нарколепсии и каталепсии. К тому же, как всем известно, индийские факиры одновременно являются ловкими фокусниками и иллюзионистами. Мистер Геддес родом из Индии. И он явно прилежно усвоил все трюки индийских факиров, включая чревовещание.

Впервые с тех пор, как директор начал свой монолог, Геддес проявил хоть какой-то интерес к нему. Он презрительно улыбнулся и обратил пронзительный взгляд на меня.

– Разумеется, это правда, что я родился в Индии, Дулут, – сказал он, – но все остальное звучит как невыносимая чепуха. Разве вы не можете объяснить им, как все обстояло на самом деле?

Я все еще держал в руке телеграмму от Принса Уорберга. И потому, когда я встретился глазами с англичанином, во мне начал вскипать неподдельный гнев.

– Да, – медленно ответил я, – мне не составит труда объяснить, как все происходило на самом деле, вот только чертовски неприятно признавать перед всеми, в роли какого дурака выступил я сам. Я мог бы, например, с самого начала сообразить, что поскольку ваша палата располагалась рядом с моей, именно у вас одного была возможность напугать меня, подражая моему же голосу, в ту ночь. Мог бы догадаться, что все мнимые предостережения, которые вы якобы получали, должны были послужить оправданием для вашего срочного отъезда, как только он стал бы вам необходим. И, уж конечно, я должен был почувствовать неладное, когда проводил свой психологический эксперимент. Ведь вы единственный отреагировали на фразу «Вещь на мраморном столе» так, как должен был отреагировать убийца.

Грин пытался что-то сказать, но я продолжал, не дав себя прервать.

– К сожалению, только сейчас я понял, почему вам понадобилось устранить Фогарти. Он бывал в Англии и сам мне сказал, что ваше лицо показалось ему знакомым. А потом наверняка внезапно вспомнил, где видел вас на самом деле. Во время вашего выступления под видом Махатмы, «Чуда Востока» или какой там еще псевдоним вы могли для себя избрать в роли индийского факира на подмостках английской столицы. Думаю, он пришел в восторг, когда столь великий чародей предложил обучить его фокусу со смирительной рубашкой.

Геддес не сводил взгляда со своих скованных наручниками кистей.

– А почему вы не хотите рассказать полиции, Дулут, как я сам подвергся нападению не далее как сегодня?