Сергий протянул Эзане руку, и нубиец, сохраняя достоинство, крепко пожал ее в древнем мужском жесте доверия и дружбы.

Почти сорок человек вместил барит. Места хватило всем, а, главное, было кому занять скамьи гребцов.

– Вопрос: где искать… – Сергий усмехнулся. – Того-Кто-Велит?

– Зухос должен быть в Уасете, – уверенно сказала Неферит, – у него договор с Иосефом. Зухос погнался за своей мечтой, но Властелином Мира так и не стал, только время потерял зря. Он и так опаздывает – скоро праздник Опет, а потом вода спадет и начнется время Посева. Тогда он никого не заманит идти на войну, все разбегутся по делянкам, не поможет и сэтеп-са…

– Ясненько… Уахенеб! Курс – на север!

Внезапно Сергей почувствовал, будто его тело растаяло. Ни одного касания не доходило до мозга. Он попробовал шевельнуть пальцем, но ничего не вышло. Зато его нос картошкой вдруг четко отличил сотни запахов – пахло даже ожерелье на шее Неферит. Он услышал мысли Акуна и мысли Эзаны, что торчал в трюме палубой ниже. Он увидел барку насквозь, у него мурашки пошли от залетных космических лучей, до ушей его донеслось громыхание сталкивающихся галактик, попискивание пульсаров и тревожный звон квазаров… А потом все пропало, и он увидел над собой бледное лицо Неферит.

– Что с тобой, Сергий? – тревожно спрашивала девушка.

– Не знаю… – признался Сергий. – Наверное, твое зелье по мозгам ударило…

– Что, босс? – ухмыльнулся Эдик. – В экстрасенсы записался?

– В экстраскунсы… – буркнул Сергий.

1. Уасет

Зухос был мрачен. Он был мрачен с того дня и часа, когда попытка вытащить из каменоломен Сергия и его команду закончилась неудачей. То ли Сергий что-то унюхал, то ли просто решил не связываться. Так или иначе – провал. И расклад получается провальный – он весь месяц гонялся за химерой, пытался ухватить за хвост мечту всей своей жизни, а мечта – пф-ф! – и развеялась! Только дымок пошел… А Сергий наверняка отправился за последним ключом, и кто ему теперь помешает добраться до Хи-ку-Дхаути и завладеть всеми тамошними тайнами? И превращается Сергий из досадной помехи в прямую и явную угрозу…

Зухос поморщился. Можно, конечно, и погоняться за неуловимым Роксоланом, только времени где взять? Главное – не в Хи-ку-Дхаути. Иосеф – та еще штучка, но слово иудей сдержит. И пригонит-таки ему два обещанных корабля с оружием. Это – главное! Вот на что следует тратить силы и время, а не бегать по Египту, изображая шута…

Оставить доверенных людей у Врат Юга? Пусть бы последили. Вдруг да перехватили бы Сергия! Только вот кого оставить? Слуг? А грести кто будет? Что ж ему, в одиночку плыть до Уасета? Глупость какая… Да и чего он беспокоится? Разве его планы изменились? Нет! Получаем оружие. Доставляем в Дельту. Вооружаем буколов. Захватываем Александрию. Возлагаем на себя двойную корону фараонов.

Вся Дельта, весь нижний Египет будет его. Он овладеет Дельтой, как ласковой и податливой наложницей. И куда тогда денется Сергий? Из Та-Кем путь один – по Нилу к морю. Одной хорошей заставы будет довольно, выловим этого Сергия, как камышового кота! А уж как разговорить преторианца… Торнай поспособствует, есть методы.

Зухос поворочался, устраиваясь поудобнее. Он возлежал под навесом на иму. Слуги гребли, что было сил. Мимо медленно проплывали берега, словно колоссальный свиток разматывали где-то на севере, и скручивали за кормой, на юге.

Зухос заерзал, припомнив сущую безделицу – у него не было золота. А без этого красивого драгоценного металла Йосеф ни за что не расстанется с мечами, копьями и прочими орудиями убийства… Где взять золото? Проще всего заявиться в храм Амона Фиванского и приказать жрецам. Те сами принесут, сколько нужно. Но, Сетх их всех раздери, время неурочное! На носу праздник Опет, и любая недостача золотых вещичек тут же выплывет наружу. Поднимется переполох, начнется суета, римляне подключатся, а это обыски, аресты, допросы… И все может сорваться из-за какого-нибудь дурака, который видел нечто недозволенное и сболтнет об этом! Не-ет, восстание требует полной тайны…

– Господин! – обернулся к Зухосу Торнай. – Подплываем!

– Ага! – каркнул Зухос.

Берега великой реки разошлись, открывая взгляду оба города – Джеме слева, Нут справа. Белые стены Домов и оград едва удерживали купы пальм, зелеными взрывами разносящих перистые листья. Над пышной зеленью блестели золотые навершия обелисков в Йпет-Ресит, вровень с ними глыбились пилоны-близнецы.

По наплавному мосту шастали люди, масса лодок сновала от одного берега к другому. И в Джеме, и в самом Уасете бродили толпы возбужденных людей повсюду пестрели цветы, целыми гирляндами украшали сфинксов вдоль Царской Дороги и большие бронзовые статуи соколов у моста через канал Хора.

– Куда править, господин? – прогнулся Торнай.

Зухос прикинул, что в Городе мертвых промышляют купцы весьма богатые, тот же Руи сын Амени держит добрый десяток лавок, а еще Пенту сын Маи, Пехени из Абаджу, Атау Сидонец, Сенофри… Эти явно не обеднеют, если поделятся с ним золотыми статерами!

– Давай в Джеме! – решил Зухос.

Нетерпение сжигало его. Потратив массу времени на погоню за фантомами взбалмошной юности, он спешил наверстать упущенные дни, сжимая их в минуты.

Зухос сошел на берег и зашагал по пустыне, редко оживляемой корявыми акациями, да кустами тамариска, но набитая дорога не была пуста – по ней двигались толпы фиванцев, нарядных и радостно возбужденных в канун великого праздника Опет.

Впереди, прикрытый легкой дымкой, у самого подножия Ливийских гор, стоял обширный поселок бальзамировщиков и прочих мастеров ритуальных услуг, обнесенный высокой кирпичной стеной из обожженного на солнце нильского ила. На севере стена почти примыкала к Дому Сети, а на востоке ее разрывали главные ворота, через которые вносили покойников.

Их-то Зухос и миновал. Он стремительно шагал мимо мастерских ткачей, гробовщиков и лакировщиков. Мимо многочисленных лавочек, торговавших саркофагами всех форм и размеров, грубым и тонким полотном, вытканным с благословения богини Нейт и шедшего на бинты для мумий, амулетами из малахита, халцедона, сердолика, лазурита в виде медальонов, ленточек, подголовников, угольников и треугольников, фигурками богов и ушебти – «ответчиков» и помощников в «стране вечности». Мимо чиновников, принимавших заказы от родственников умерших – они записывали на восковых табличках-церах имя и фамилию ушедшего на Запад, в страну Аменти, указывали, какие изречения начертать на его гробу, а какие на стенах усыпальницы, ставить ли статую в гробнице, устанавливать ли стелу, предлагали клиентам печатки из обожженной глины – их закапывали в землю, чтобы обозначить границы могильного участка. Вокруг каждого чиновника стояли кучки одетых в траурные одежды вдов, вдовцов и сирот, чьи лбы, а иногда и щеки были измараны нильским илом. Особенно большая толпа окружала управителя жертвенной бойни храма Амона, толстого и важного человека, разъяснявшего со снисхождением, какое освященное животное лучше принести на алтарь.