– Потерпите, – десантник окинул Краузе взглядом. – Вы, я гляжу, получили новую должность в смежном ведомстве? Тогда сдаю вам эту фройляйн с рук на руки. Не упустите снова.

– Постараюсь, – Краузе взял Катрину за локоть. – Спасибо, капитан. Сильно там всё разнесло?

– Порядком. Десять уровней пробило. Если бы поблизости на внешней стороне борта не работала рембригада, вы могли остаться без воздуха. А вы поэтому и рванули в брешь, фройляйн? Устремились на звук работающих механизмов? Думали, по ту сторону пробоины пристыковался абордажный катер землян?

– Ничего я не думала! Просто хотела спрятаться. Что мне оставалось, когда в дыру едва не вынесло весь лазарет?! Только искать герметичное убежище.

– Двумя уровнями выше? – Кригер рассмеялся. – Для паникующей дамочки вы вели себя слишком хладнокровно. Вскарабкались по стенам пролома, как заправская альпинистка.

– Я искала укрытие, а не карабкалась, когда вы меня схватили! На десятом и девятом уровнях переборки вокруг аварийной зоны задраены наглухо. Поэтому я поднялась на восьмой по обычной пожарной лестнице. Так что оставьте свои намеки при себе, капитан!

– Ой, ой, какие мы сердитые! – Кригер козырнул. – Всего хорошего, герр Краузе.

Альфред проводил десантника взглядом. Возможно, капитан этого не понимал, но на самом деле он спас Катрине жизнь, и за это Альфред был ему особо благодарен. Он развернул девушку к себе лицом, взял за плечи и легонько встряхнул.

– Что вы себе позволяете?

– А вы?! – Катрина возмущенно уставилась на офицера. – Отпустите меня!

– Вы не понимаете, да? Если об этой глупой попытке побега узнает Найдер, вам крышка! Вас упекут в «Шварцлюфт» без дальнейших разбирательств!

– А, по-вашему, лучше сдохнуть здесь? Да отпустите вы! Я не пыталась сбежать. Когда все начало взрываться и гореть, я испугалась и побежала, куда глаза глядят. Тут пробило переборку лазарета, и я заметила схему эвакуации через «резервный шлюз-лифт». Но не добежала, увидела лестницу и решила не искушать судьбу.

– Катрина! – Краузе отпустил ее плечи, но снова крепко взял за локоть. – Не считайте меня тупым гестаповцем. Все шлюз-лифты находятся в другой стороне, а поблизости от пожарной лестницы на восьмом уровне расположен ангар для конфискованных маломерных судов, где теперь стоит ваш «Призрак». Капитан Кригер схватил вас на пороге этого отсека.

– Да? – удивление Катрины было почти натуральным. – Я не знала. Я ведь ни разу не выходила из лазарета. Ну, честное слово, герр Краузе, это чистая правда! Я не пыталась бежать, я хотела спрятаться, выжить, вот и всё! А тут этот капитан. И откуда он только взялся?

– Альфред, – после недолгой паузы сказал Краузе. – Можете называть меня Альфред. Наедине, конечно. Вы ведь пока не оправданы.

– Наедине? – Катрина улыбнулась чуть кокетливо. – Интересно, когда это вы рассчитываете побыть со мной наедине?

– Когда выдастся случай, – Краузе смутился.

– А как же мой неопределенный статус? Вдруг я и вправду шпионка?

– Ничего страшного, – Краузе направил беглянку к лестнице. – Идемте. Вы же не диверсант-ликвидатор. Кстати, случай побыть наедине скорее выпадет, если Найдер докажет, что вы вражеский агент.

– Как романтично! – с сарказмом произнесла Катрина. – Встреча при свечах в тюремной камере. Какое вино подают в «Шварцлюфте»?

Они спустились на девятый, протолкнулись сквозь строй пожарных и продолжили спуск по лестнице «43А».

– Вы не поняли, у разведчика и контрразведчика всегда есть точка соприкосновения, она же поворотная. При определенных условиях мы сможем договориться.

– А-а, понимаю, это такие шпионские игры, перевербовка, – Катрина усмехнулась. – Всё это очень мило, Альфред, но боюсь, что разочарую вас. Найдер ничего не докажет, поскольку доказывать нечего. Так что мой «неопределенный статус» может остаться со мной на неопределенное время. А я, соответственно, останусь вечным пациентом лазарета вот этого карантинного сектора.

Они вышли на палубу десятого уровня, и Катрина удрученно оглянулась по сторонам. Карантинный мало чем отличался от других секторов, но здесь Альфреду было почему-то уютнее. А вот Катрине, видимо, нет.

– Как знаете, Катрина, – Альфред вздохнул. – Жаль, что вы не доверяете мне. Мы могли бы… найти приемлемый выход из ситуации.

– Из какой ситуации, Альфред?! – Катрина застонала. – Говорю же вам, я не шпионка! И я не собираюсь себя оговаривать, что за вздор вы предлагаете?!

Краузе не ответил. В полном молчании они дошли до полуразрушенного лазарета и разыскали главную медсестру.

– А мы ее едва не записали в потери! – возмутилась сестра. – Предупреждайте, господин офицер, когда уводите девушек на свидание!

– Я… – Краузе проглотил фразу. – Хорошо, фрау, в следующий раз предупрежу. А вы, в свою очередь, проследите, чтобы фройляйн Вильгельм никто не беспокоил. Поместите ее в отдельную палату с хорошим наружным замком. Исключительно ради ее же блага.

– Понимаю, – медсестра с подозрением взглянула на Катрину. – То-то я смотрю… а ты вот, значит, какая. Идем, голубушка, выделю тебе «номер люкс». В резервном блоке есть один такой, со всеми удобствами.

Краузе покинул сектор с тяжелой душой. Было противно, но что поделать? Подозрения насчет Катрины только укрепились, и даже всепобеждающее нежное чувство не могло справиться с нудным бормотанием профессиональной логики. Все складывалось так, что любого другого иностранца Краузе давно бы арестовал и отправил в самые мрачные подвалы ГСП. Но с Катриной Вильгельм так поступить он был не в силах. И никакому Найдеру не мог позволить произвести арест на основании косвенных улик. Да, двойные стандарты, да, личная заинтересованность, фактически пуля в висок карьере, плевать! Надоело жить в постоянном страхе, пресмыкаться и делать вид, что безоговорочно веришь в идеалы. Пусть жизнь на этом и закончится, но зато в ней будет хоть что-то светлое.

Альфред отлично понимал, что мыслит иррационально, что его отчаянная решимость следовать велениям сердца, а не разума на семьдесят процентов обусловлена крайней, нечеловеческой усталостью, и только на тридцать безумной страстью к Катрине. Все это он понимал, потому и не сделал пока ничего подсудного. Но от плохих мыслей до поступков частенько бывает не так уж далеко. И чем сильнее выматывается человек, тем ближе.

«Подзарядка» от волшебного коньяка Найдера явно заканчивалась, и в тело возвращалась усталость, а в душу пустота. Краузе прикинул, сколько спал за последнюю неделю. Получилось в сумме часов десять. Меньше, чем по два в сутки. Неудивительно, что в голову лезут предательские мысли, интуиция и профессиональное чутье притупились, а лирические чувства наоборот настолько обострены. Прав был Найдер: надо выспаться – и все встанет на свои места.

«Иначе мозги закипят и сварятся вкрутую». Альфред открыл комп и проверил сводки. Естественно, после диверсии у контрразведки работы только прибавилось, и Краузе с нетерпением ожидали в штабе отряда, чтобы завалить этой самой работой по макушку. В этом плане сводки не содержали никаких откровений. Краузе захлопнул машинку. «Да пошли они все!»