— Нам нужно серьёзно поговорить.

— Конечно, слушаю тебя. Продолжай, — удивлённо попросил, пока ещё не понимая, что происходит.

— Нам нужно расстаться, — выпалила на одном дыхании, поразив меня прямо в сердце, такое ощущение, пропустившее один удар.

— В смысле? — опешил, подумав, что не так её понял.

— В прямом. Я всё обдумала и пришла к выводу, что у наших отношений нет перспектив. Кроме того, моя семья крайне неодобрительно воспринимает наши отношения, что меня сильно расстраивает. В итоге у нас нет взаимных чувств, нет выгоды, нет одобрения окружающих, нет взаимных интересов, а значит, нет будущего. Я тебя не люблю. Посчитала, что будет честнее сказать тебе это прямо, в лицо, а не по телефону. Прости, но всё кончено, — она встала и церемонно поклонилась, принося искренние извинения.

Несколько раз моргнул, осмысливая услышанное. Такое впечатление, что прямо сейчас где-то заиграла знакомая до отвращения мелодия из финальной заставки к Санта-Барбаре, в которой после музыки гнусавый диктор начинает перечислять: «В фильме снимались. Эй Мартинез, Марси Уокер, Лейн Дэвис, Джудит МакКоннелл, Нэнси Гран…»

Будучи уже больше японцем, чем русским, растерянно спросил.

— Что? — правда, из-за того, что я неосознанно к слову nan добавил падеж no, получилось nan no, что можно дословно перевести как: Что за…?

Глава 21

Ресторан я покинул намного позже Киоко. Обошёлся без выходок в стиле Аямэ. Во-первых, это не мой метод, а во-вторых, в нём не подавали черепахового супа. Я узнавал. Правда, уже после того, как она ушла. К тому же мне требовалось некоторое время, чтобы спокойно всё обдумать, привести мысли в порядок.

В отличие от Киоко, которой на это потребовалось два дня, я управился всего за два часа. Всё благодаря советам сэнсэя сакэ, к которому обещал больше не обращаться. Кто же знал, что жизнь распорядится иначе. Из-за этого я чувствовал себя несколько виноватым, но перед собой же.

На мой прямой вопрос, разве я дал ей повод для разрыва, Киоко сильно смутилась. Она, такое впечатление, с большой неохотой, с трудом выдавила из себя невнятные обяъяснения о моих заигрываниях с Аямэ. Звучали они откровенно жалко и натянуто. Кажется, Такэути уже разузнала о её признании и моём отказе, что, впрочем, не повлияло на итоговое решение. Да она и сама это понимала. Значит, делаю вывод, причина не в чувствах, а в чём-то другом, материальном. Например в деньгах. Я ведь её никуда не торопил и ни к чему не обязывал. Это её — «Я ухожу, потому что устала», полнейшая чушь. Кто в это поверит?

— Киоко, а если серьёзно, что случилось-то? Я уделял тебе мало внимания? Извини. Хочешь, на несколько дней забудем обо всех делах и поедем на море? Только ты и я, — растерявшись, сказал первое что пришло в голову.

— Прости, — вот и всё, что услышал в ответ.

Ни других объяснений, ни оправданий не последовало. Наверное, она испугалась, что я обращу свой гнев на того, кто её подтолкнул к этому решению, вместо самой Киоко. Бессмысленная гордость и абсолютно ненужное самопожертвование. В тот момент, помимо страшного разочарования, мне стало её по-настоящему жалко, что ударило по девушке даже сильнее, чем пощёчина. Что ж, каждый сам себе судья и палач. Холодным тоном пожелал теперь уже госпоже Такэути удачи на работе. На этом всё. Вздрогнув второй раз, опустив голову, заметно несчастная женщина ушла, и от этого зрелища больно стало мне. Мерзкая ситуация, если не сказать хуже.

Об обращении к сэнсэю Сакэ я пожалел этим же вечером, докуривая пятую сигарету. После того, как допил бутылку шампанского, жалуясь новой знакомой на жизнь, идущую по наклонной, но не вверх, а вниз. Девушки из хост-клубов умели не только прекрасно слушать, сопереживать и проявлять чуткость, но и вовремя подливать клиентам дорогостоящие напитки, избавляя их от плохих воспоминаний. Они, как доктора, только облегчали не физические страдания, а душевные. И кто-бы что ни говорил, свидание с ними — это не про секс.

Найдя кому можно выговориться, где можно расслабиться, избавиться от сомнений и иллюзий, с кем посоветоваться, я почувствовал громадное облегчение. Хорошее это всё-таки место, но, японская девушка по имени Сцуко, довольно дорогое. А ведь ночь только начиналась, и я, чёрт возьми, был зол, свободен и при деньгах.

* * *

Испытывая непреодолимое желание дать в глаз тому кретину, который не убирал палец с дверного звонка, Ёсида рывком распахнул дверь. Зря он так поступил. Практически бессознательное тело по ту сторону двери, потеряв точку опоры, грузно рухнуло на пол. Как столб.

— Ээээ⁈ — глубокомысленно произнёс изумлённый Ёсида, разглядывая Мацумото Синдзи.

Почувствовав исходящее от него сногсшибательное амбре, парень поморщился и раздражённо зажал нос. От Синдзи пахло алкоголем, сигаретным дымом и духами. Взволнованно выглянув в коридор, убедившись, что этого позора никто не видит, тихо ругаясь, Ёсида за руки втащил несопротивляющееся тело в квартиру, быстро закрыв за ним дверь.

— О боги, ты что, с ума сошёл? Адресом ошибся? — сотрудник отдел инспекций попытался догадаться, что произошло.

— Мы-ммм-мы-шшш, — невнятно пробурчал Синдзи, не поворачивая головы.

— Чего? — удивлённо прислушался Ёсида.

— Ум-ма-ммм-шшш. Да.

Последнее слово было сказано совершенно чётко и разборчиво.

— Понятно, — посуровел владелец квартиры, ничего не поняв.

Ухватив недвижимое, но одушевлённое «имущество» за руки, он затащил его в ванну, где устроил Мацумото ледяной душ. За что тут же и пострадал, получил локтем в нос. Видимо, у Синдзи сработал рефлекс.

— Лучше бы у тебя сначала заработала голова, а не руки. Ты, как, вообще, соображаешь? — в голосе Ёсиды послышалось искреннее участие и беспокойство за друга.

— Где я? — удивился Синдзи, подслеповато и растерянно оглядываясь, теперь уже немного прояснившимся взглядом.

— А ты угадай? — пошутил Ёсида с заметным облегчением.

Позволив другу принять полноценный душ, хозяин занялся приготовлением позднего ужина. Заодно забил нос ватой, чтобы остановить кровь.

— Рассказывай, — гнусаво потребовал Ёсида, когда тот появился в гостиной.

— Меня Киоко бросила, — недовольно пробурчал Синдзи, виновато отведя взгляд в сторону.

— Тоже мне новость. Это было лишь вопросом времени…

Заметив обиженный взгляд друга, молнией брошенный в его сторону, Ёсида тут же сменил выражение лица и интонацию.

— Да ты что⁈ Вот стерва. Да как она могла так с тобой поступить? А ведь выглядела такой приличной женщиной, — осуждающе покачал головой, сделал вид, будто до этого ничего не говорил.

Чем больше Ёсида напоминал ему о Такэути, тем сильнее Синдзи мрачнел и замыкался в себе. Совсем как раньше.

— Выпить есть? — спросил нежданный гость.

— Может, тебе водички налить? — заботливо спросил Ёсида.

— Спасибо, я уже достаточно чистый, но ещё недостаточно пьяный, — пошутил Синдзи, постепенно приходя в себя.

— На сегодня тебе хватит, — Ёсида проявил твёрдость воли. — А завтра я позвоню Хаге и Икеде. Или без них обойдёмся? — спросил с надеждой.

— Нет, не обойдёмся, — немного подумав, решил Мацумото.

— Чёрт, меня же из-за тебя уволят, — сокрушённо пожаловался Ёсида, взглянув на часы.

— Не бойся, я тебя к себе возьму, — пообещал Синдзи.

Немного подумав, он подозрительно добавил с некоторой неуверенностью в голосе.

— Или вместе будем искать работу. Устроимся в один отдел. Найдём новых девчонок.

— С чего такой пессимизм? — удивился Ёсида, отправившись за электрочайником.

— Да так, предчувствие, — мрачно ответил Синдзи.

* * *

Придя на работу с большим опозданием, я вновь делал вид, будто всё в порядке, ничего не случилось, всё под контролем. Мои проблемы — это только мои проблемы. Сотрудники «Мацумото и партнёры» не должны переживать о том, чем я их займу и где возьму деньги на зарплату.

Назначенное на этот день заседание совета директоров я ждал с тревогой и нетерпением, даже больше самих участников. Лучше сразу узнать плохую новость, чем мучиться в её ожидании.

Увы, чуда не произошло. К вечеру я получил уведомление от компании Айнэ о разрыве сотрудничества и просьбу обсудить урегулирование всех технических и юридических вопросов, а также компенсаций. Затем мне позвонил директор Тодороки и лично извинился за это безобразие. Он объяснил ситуацию, выразил своё категорическое несогласие с принятым решением. Развёл руками, признаваясь, что противиться ему не в силах. Судя по голосу, Тодороки действительно сильно переживал по поводу случившегося и был по-настоящему расстроен. Даже не столько из-за меня, сколько