«Так может, эта песня нам и посвящается?» – подумал швед. Он старательно вслушивался в текст, но ни одного знакомого слова больше не услышал.

«Впрочем, неважно – нам или вам! – в конце концов решил Юхан. – Главное, что он поет о чем-то хорошем, это и так понятно!»

После громкого финала Сергей отложил гитару в сторону и взял в руки фотоальбом.

– Смотри, Юхан, это моя работа. Ну, моя арбайтен. Видишь, почти как у тебя в твоем парке. Красиво, да?

На снимках были роскошные пейзажи, деревья в снегу и зелени, блестящая река, случайно пролившаяся на землю из голубого неба.

– Is it national park? – спросил Юхан. Потом вспомнил, что Сергей несколько раз повторял, что они коллеги, и добавил: – Are you director of this national park?

– Ну не директор, а инспектор, – ответил Сергей. – Это, между прочим, тоже ответственная должность! Инспектор рыбнадзора! Подожди, щас я посмотрю, как это будет на твоем тарабарском языке. – Сергей начал листать словарь:

– А, вот! Ну так и будет: инспектор, прям точно как по-русски. Инспектор фиш! А директора у нас и вообще нет.

От слова «директор» Юхану на мгновение стало неуютно. Но где-то под столом шевельнулась собака, и ощущение дискомфорта каким-то странным образом исчезло. Кстати, пес уже казался Юхану созданием милейшим, добрейшим и, главное, очень теплым. Юхан даже дал ему кусок колбасы, почесал за ухом и поговорил с ним по-шведски.

– To be exact I am also something like an inspector. Not director. – Неожиданно для самого себя признался Сергею Юхан и для наглядности даже ударил себя в грудь: – I am also an inspector!

– Ну я ж тебе сразу сказал, что мы коллеги! – обрадовался Сергей. – И за это надо срочно выпить!

После того, как они решительно опрокинули еще по полной рюмке, Сергей спросил:

– Слушай, а какое у тебя оружие? Табельное оружие? Ну, как же это… вот… ган, чтобы браконьеров отстреливать? Ну пиф-паф!

Юхан недоуменно захлопал глазами.

– Ну вот смотри в словаре – gan, оружие, – настаивал Сергей, – чтобы kill этих, смотри, браконьеров… Нет тут такого слова… Ну пусть будет преступников… вот криминал. Ганг килл криминал?

Юхан хлопал глазами еще недоуменнее.

– Ладно, сейчас я тебе свое покажу. Тогда ты сразу поймешь. У меня очень классная пушка!

Сергей ушел куда-то вглубь квартиры и через пару минут вернулся, держа в руках завернутый в старую тряпку настоящий боевой пистолет.

– Вот видишь, – Сергей с гордостью протянул оружие шведу. Тот инстинктивно отшатнулся. Внизу нервно вздрогнула собака. Юхан окончательно растерялся. При чем здесь пистолет? Да еще настоящий! Сергей же, прищурив гордый веселый глаз, целился в ворону, беззаботно отдыхавшую на ветке за окном. Юхан не понимал, что происходит, и от этого его охватил едкий страх.

В следующую минуту в квартиру резко позвонили. Бросив оружие, Сергей пошел открывать. Вскоре из прихожей донесся разговор. Сначала просто приглушенный гул, но уже через минуту выделился высокий женский голос. Женщина была явно очень сердита, но пыталась это скрыть. Сокрытие ей удавалось плохо – не помещаясь в шепоте, эмоции отчаянно хотели зазвучать на полную мощность. Сергей бормотал в ответ что-то быстрое, но иногда переходил на крик… Под столом сидела боевая собака. На диванчике лежал боевой пистолет. Юхан был абсолютно парализован страхом…

– Да ты просто чокнутый! – говорила Сергею в коридоре жена. – Ну как же так можно? Привести домой иностранца! Просто так взять и привести, без предупреждения! В квартире неделю не пылесосили! На кухне черт знает что творится! В холодильнике пусто! Чем ты его угощал? Огурцами с колбасой? Так эта банка была неудачная! Я же тебе говорила! Хоть бы додумался новую открыть, что ли! Ты как был дурень еще в школе, так и остался! Мне надо было за Лешку Мальцева замуж выходить, а с тобой всегда один вечный позор! Да отстань ты от меня! Что «все в порядке»? Что в порядке? Что Оль? А они теперь у себя в газетах напишут, что в России живут дикие люди! И будут правы! Потому что ты действительно дикий!

– Да брось ты, Оль, брось! – отвечал ей муж. – Мы с ним отлично посидели. Классный парень, я тебе говорю. Я на него как посмотрел, так сразу понял – классный парень! Главное – свой! В доску! Даром, что президент и директор!

– О господи, только президентов мне здесь не хватало! – восклицала Оля. – Ты, ей богу, сумасшедший! Тебе уже ничего не поможет!

– Так ведь он нормальный президент! Нор-маль-ный! Водку пьет совершенно по-русски! Понимаешь ты это или нет? Он демократический президент! Он на этой своей лекции три часа про демократию долдонил! Это тебе не эти придурки из телевизора!..

– Ой, я не могу больше! Я сама с ума с тобой сойду! А заранее нельзя было сообщить, что собираешься приводить в дом президента? Чтоб я хоть убраться успела, а? Чтоб хоть раз все как у людей было, а? Гостей ведь по-человечески принимать надо! Особенно президентов…

«Президент» в это время сидел на кухне и из всех сил пытался совладать со страхом. Страх превращался в мелкую дрожь – на дрожь реагировал ротвейлер – ротвейлер подозрительно рычал – и от его рычания «президенту» становилось еще страшнее…

В дверь вдруг снова резко позвонили. Осторожно привстав, Юхан выглянул в окно – второй этаж… не очень высокий… Потом бросил решительный взгляд на пистолет, но ничего кинематографического, к счастью, совершить не успел, потому что из коридора донесся спокойный голос Александра.

Сергей, прощаясь с новым другом, обнимал его крепко и долго, несколько раз на протяжении объятья пытаясь взбить Юхана, как подушку… Симпатичная молодая женщина смотрела на них и скованно улыбалась.

У подъезда Юхана и Александра ждала новенькая белоснежная «ауди». За рулем сидел молодой мужчина с открытым приветливым лицом.

– Это Юхан, шведский лектор, а это мой друг Никита, мы вместе в армии служили, – представил Александр, после чего бывшие армейские друзья продолжили прерванную беседу, а шведский лектор уставился в окно.

По дороге они несколько раз останавливались у строгих старинных зданий. Ненадолго отрываясь от разговора с Александром, Никита переходил на хороший английский и рассказывал им обоим какие-то любопытные исторические подробности. Юхан слушал с интересом, но странное дело – уже через несколько минут не мог вспомнить ни слова, из того, о чем ему только что говорили.

«Наверное, это и называется оперативной памятью, – рассеянно думал шведский лектор. – … Или, может, это называется «склероз»? Надо проверить, что я помню, а что забыл…»

Нарядная машина летела по улицам, как ласточка. Новенькая кожа автомобильных сидений ехидно поскрипывала.

«Свой «сааб» я покупал в девяносто первом году, шестнадцатого июня, – вздохнул Юхан, – Так что с памятью вроде пока порядок…»

Прощаясь в холле гостиницы, Никита и Александр сначала как-то церемониально били друг друга по рукам, как будто в ладоши хлопали, а потом обнимались. Между прочим, точно так же, как Юхан с Сергеем.