Оставалась новостройка на Выборгском шоссе. Александрыч, по обыкновению ворча, съездил еще вечером в этот район. Ему не удалось заглянуть в каждое из строений, тем более бродящий вокруг них жлоб, не похожий по замашкам на каменщика или плотника, достаточно грубо его выставил. Однако, уже уходя, Александрыч сделал неожиданную находку — на заднем фоне, между двумя соснами была натянута веревка, а на ней сох женский лифчик.

В Ленобласти проживает полтора миллиона человек и, согласно общероссийской статистики, больше половины них женщины. И все-таки, Арчи не покидала уверенность, что интимная вещица, выстиранная и вывешенная просыхать на холодном ветру, принадлежит именно Марине. Убегая из города, она могла забыть захватить запас белья, поэтому оказалась вынуждена заниматься постирушками, несмотря на не самую подходящую погоду.

Александрыч сделал еще одно доброе дело. Он посетил местный телефонный узел и договорился с персоналом. Оказалось, что старая автозаправка была уже телефонизирована. На районный персонал, корочки Александрыча произвели такое же впечатление, как и на пожилых соседок Кати, а небольшая сумма окончательно склонила их к нарушению федерального законодательства. Отныне каждый разговор с этого номера записывался на нехитрое устройство, оставленное Александрычем.

Не прошло и суток, как операция принесла такие плоды, каких в конторе Арчи никто не ожидал. С районного телефонного узла позвонили и по просьбе сыщика зачитали содержание четырех телефонных звонков. Два из них имели сугубо производственный характер, третий касался поздравления родственника с юбилеем. Согласно четвертому, заграничный паспорт на имя Марины Войцеховской и финская виза должны были быть готов только вечером, а завезут паспорт после девяти. Это и сообщил Александрыч своему другу, который, оставив Мэй-Машу на растерзание дрессировщику, примчался в контору.

* * *

— Почему это нельзя было по телефону сказать?! — Уже в третий раз возмущенно кричал Арчи.

— Нас тоже могут слушать, — Столь же громко отвечал Александрыч.

Арчи шумел, так как был действительно рассержен. Судя по всему, в самое ближайшее время ему предстояло путешествие на Карельский перешеек, но до этого было надо заехать еще домой, проверить, как прошел первый урок и расплатиться с Костей. Кричал же он третий раз, так как нервничал: до Алексея дозвониться не удавалось.

Набирая номер трубы друга, сыщик задумался: что же собственно нужно Нертову от Марины? Все, что он знал — девица рассталась с юристом, не простившись, а заодно утащила пистолет. Интимные отношения Марины и Алексея он урегулировать смог бы вряд ли, за то пистолет отобрал бы без труда. Затем недавние любовники могли бы восстановить отношения, начать эпистолярный роман, забыть друг о друге: это значения бы уже не имело. Будучи человеком, прошедшим нелегкую школу оперативника, Арчи прекрасно понимал: разрыв с женщиной влечет меньше проблем, чем расставание с табельным оружием.

«Труба» не ответила опять, и Арчи принял решение. Было уже пять вечера, неизвестная фирма, верно, подготовила загранпаспорт, а отправиться в Финляндию Марина могла и не заезжая в Питер. Что перед этим Войцеховская сделает с пистолетом: утопит в ближайшей канаве или отдаст на сохранение одному из знакомых, Николая не интересовало — для его друга был неприемлем любой вариант, кроме возвращения оружия.

Оставив инструкцию для Александрыча: непременно дозвониться до Нертова, Арчи выскочил на улицу, сел в машину и помчался домой (вечно ворчащий отставной оперативник решил, что этот Нертов переживет некоторое и без звонка. Вот, когда начальник агентства разорится на секретаршу…).

Неподалеку от конечной цели Арчи сбавил скорость, привлеченный небольшой группой прохожих, столпившихся вокруг сидевшего на асфальте гражданина. Через пару секунд он остановился вообще. Человеком, сидевшим на грязном тротуаре и щупавшим руками окровавленную голову, был дрессировщик Константин.

* * *

Арчи давным-давно научился не реагировать на неожиданности идиотскими поступками, но с идиотскими мыслями поделать было нечего нельзя. Он представил, как ему звонят на «трубу» и говорят хриплым голосом: «Если ты хочешь увидеть живой свою девочку Машу, ты должен пообещать никогда не совать свой нос в наши дела. Иначе, сперва ты получишь в конверте ее уши, а потом — лапы». Секундой позже сыщик все же сообразил, что собак в заложники не берут, и направился к Константину. Тот не без труда поднялся, опираясь на поданную Арчи руку, и поведал о случившемся. История казалась фантастической, и все-таки сыщик был уверен: парень не врет. Растерянность слишком явно читалась на лице дрессировщика из спецназа.

— Понимаешь, все с самого начала нормально было. Я сам даже не ожидал, после того, как ты мне про свою собаку рассказал. Она меня слушалась, шла рядом, будто давно работаем. Целый час на площадке отзанимались. Я так и не понял, чему ее надо учить. Вроде как все знает. Велю «сидеть»! — Сидит. Велю «стоять»! — Стоит. Скажи правду, она до этого у тебя училась?

— Ну, училась. Дальше что?

— Дальше — маразм. Нацепил я ее на поводок, иду назад, как мы и уговорились. До твоего дома недалеко, я остановился поболтать с девушкой. У нее тигровый боксер. Вот девушка стоит.

— А боксер где? — тупо поинтересовался Арчи.

— Слушай дальше. Я держу Мэй на поводке, этот боксер рядом прыгает. Недалеко отбежал, а твоя псина как рванется… Я упал и башкой о поребрик. Когда пришел в себя, девушка рядом стоит и народ собирается. «Где собака»? — Спрашиваю. Мне отвечают, что обе убежали.

На принятие решения Арчи хватило десяти секунд. Он сделал беглый осмотр Косте и пришел к выводу, что в худшем случае дрессировщик получил легкое сотрясение мозга. Арчи сел в машину, за ним последовал дрессировщик. Немного поколебавшись, туда забралась и девушка, назвавшаяся Ольгой.

Беглецов они нашли возле «Юбилейного», предварительно исколесив половину Петроградской стороны. Боксер и ротвейлерша резвились на газоне возле Ледового дворца, занимаясь тем, что на языке кинологов называется «внеплановой вязкой». Животные выглядели утомленными.

— Надо было предупреждать, что у твоего сокровища критические дни, — простонал Константин, — а теперь, пока не закончат — растаскивать бесполезно.

Ольга ограничилась лишь какой-то ехидной репликой.

Собак удалось разлучить не без труда. После этого Арчи отвез Костю в травмпункт, а Ольгу высадил неподалеку от ее дома. Сыщик так нервничал, что не сообразил оставить симпатичной девушке хотя бы визитку. Конечно, она позвонила бы вряд ли, но так было бы приятней — хоть мелкая, да надежда.

После этого Арчи посмотрел на часы и сделал то, чем занимался последние полчаса: мысленно обозвал себя сволочью (собаку он обсволочил вслух, представляя, что придется делать через пару месяцев с выводком полосатых боксоротов или ротобоксов). У него был реальный шанс закрыть сегодняшним вечером проблему нертовского пистолета. Судя по всему, шанс был упущен — часы показали половину восьмого.