Экипаж был чудесный: удобный, просторный, с прекрасными рессорами, обитый изнутри серым бархатом. А вот дорога, если ее вообще можно было так назвать, оставляла желать много лучшего.

Это была обычная пыльная тропа, петлявшая в густых зарослях тропического леса, который, казалось, вот-вот поглотит эту единственную нить, связывавшую Порт-Рояль с поместьем, куда они направлялись. Огромные листья низкорослых пальм и банановых деревьев нависали над дорогой, кое-где среди буйной зелени поднимались высокие тонкие стволы кокосовых пальм; то тут то там виднелись огромные кусты гигантских папоротников и дикорастущие апельсиновые деревья, сладкий аромат которых разносился далеко вокруг. Время от времени стаи испуганных маленьких разноцветных птичек с шумом взлетали ввысь, а обезьяны громко и раздраженно кричали вслед экипажу, цокотом копыт и стуком колес нарушившему тишину леса. Все это живо напоминало Марии Эспаньолу. Она погрузилась в приятные воспоминания, и это немного отвлекло ее. Но постоянная тряска и ужасная духота в карете утомили ее, а струйки пота, непрестанно стекающие по груди и спине, раздражали ее сверх всякой меры. К тому же ее угнетало безразлично-молчаливое присутствие Габриэля. Ну почему он так безучастен? Ей казалось, что она была бы рада любому саркастическому замечанию, только бы он нарушил это тягостное молчание.

Они ехали по направлению к видневшимся вдали зеленым холмам, среди которых и лежало поместье Ланкастера. Дорога все время плавно шла вверх, и чем выше они поднимались, тем меньше чувствовалась влажность, и жара уже не казалась такой невыносимой. Поднявшись на вершину одного из холмов, они увидели внизу чудесную долину, сплошь покрытую полями сахарного тростника. У Марии перехватило дыхание — как это все было похоже на родную Эспаньолу! Ей вдруг страшно захотелось добраться до его дома и увидеть наконец, какой он — дом Габриэля Ланкастера!

Забыв о том, что привело ее сюда, Мария повернулась к Габриэлю, глаза ее горели.

— Вся эта чудесная земля твоя? — с интересом спросила она. — Здесь мы будем жить? А где твой дом?

Он виден отсюда?

Габриэль немного опешил от удивления, но в его глазах засветилась радость.

— Да, вся земля, что ты видишь внизу, принадлежит мне. Вся долина от склона до склона — это земля Ланкастеров. И конечно, ты можешь увидеть отсюда дом. — Наклонившись к окну, он показал рукой. — Видишь? Вон там на холме и находится “Королевский подарок”.

Было видно, что он очень горд, и по взгляду, каким Габриэль смотрел на долину и холмы вокруг, Мария сразу поняла, что он любит эту землю. Он совершенно не походил на Диего, для которого земля представляла интерес только как средство наживы. И это сравнение разозлило Марию. “Ланкастеру не надо прилагать много усилий, чтобы получить все это, — подумала Мария, — когда есть столько богатых испанских галеонов и беззащитных испанских городов, вроде Пуэрто-Белло, которые можно безбоязненно грабить”. Ее хорошее настроение сразу улетучилось.

— Сколько же испанских кораблей тебе пришлось ограбить, чтобы купить эту прекрасную плантацию? И сколько испанцев должны были проститься с жизнью, чтобы ты нажил такое богатство? — спросила Мария воинственно.

Габриэль оцепенел, взгляд его стал холодным и колючим.

— Эта земля — дар английского монарха. Что до моего богатства, то я имел более чем достаточно, пока твой брат не лишил меня не только моего состояния, но жены, сестры и свободы. И если я возместил утраченное, грабя тех, кто обобрал меня, я не вижу в этом ничего такого, чего бы следовало стыдиться. Никакое золото не возместит мне потерю семьи!

Мария не ожидала такого поворота в разговоре, хотя понимала, что сама спровоцировала Габриэля своим неуместным замечанием. Не зная, как отреагировать на его вспышку, она промолчала. Они спустились с холма и вскоре выехали на хорошо утрамбованную дорогу, которая петляла среди густых посадок сахарного тростника, затем опять стали подниматься в гору. Мария с нетерпением ждала появления усадьбы.

Дорога описала небольшую дугу, и неожиданно из-за поворота на вершине холма показался дом; прямо перед ним у подножия холма простирались плантации, которые хорошо просматривались сверху. Около дома не было никаких построек, и земля вокруг него была, как и положено, расчищена на расстояние мушкетного выстрела. Сперва дом произвел на Марию гнетущее впечатление. На Эспаньоле она привыкла к большим изящным постройкам, а дом Ланкастера больше напоминал средневековую крепость.

Построенный исключительно из камня, дом пугал ее своим величественным видом. Но чем больше она смотрела на мощные каменные стены, зубчатую крышу с бойницами, окна, скорее походившие на амбразуры, тем больше он нравился ей. Он был похож на старинный замок, неожиданно возникший среди дикой тропической природы.

Подъезжая к дому, Мария обратила внимание, что кто-то пытался смягчить суровое впечатление, производимое сооружением, — около дома были посажены несколько розовых кустов, и стебли похожего на гигантский плющ растения обвивали колонны далеко выступающего портика. Лошади остановились у широких ступеней, и, выйдя из кареты, Мария еще раз взглянула на возвышающееся перед ней величественное здание, подумав, а может быть, почувствовав, что этот дом осенен знаком вечности и благодати.

— В нем нет легкости и изящества Каса де ла Палома, оттого что он строился без женского участия, — проговорил Габриэль, — но он строился с таким расчетом, чтобы мог выдержать атаки испанцев или взбунтовавшихся рабов. Это единственное поместье в округе. Кроме Зевса и Пилар на много миль вокруг нет ни одной живой души.

— Он мне нравится! — тихо произнесла Мария и увидела, как при этих словах просияло лицо Габриэля.

Между ними возникло странное чувство гармонии, когда они поднимались по ступеням. Габриэль заботливо поддерживал Марию за локоть и, склонившись к ней, беззаботно рассказывал, что, когда на Ямайке поселится больше плантаторов и остров уже не будет таким пустынным, перед домом можно будет посадить кусты и деревья, чтобы как-то скрасить суровость и уединенность этого сооружения. Марии показалось, что, несмотря на их отношения, ему небезразлично ее мнение, что по какой-то непонятной причине ему очень хочется, чтобы дом ей понравился.

Массивные двойные двери распахнулись перед ними, как только они приблизились к ним, и худой пожилой человек в черно-белой ливрее вышел им навстречу, глаза его радостно светились.

— Сэр, — закричал он, — это замечательно, что вы приехали! Миссис Сэттерли как раз в эту минуту занята на кухне, она готовит ваши любимые кушанья — тушеную баранину, приправленную карри, и рис с шафраном. Еще она испекла ваш любимый торт с крыжовником.

— Я тоже рад видеть тебя, Сэттерли. В море я часто думал о том, как хорошо было бы вернуться сюда, и можешь быть уверен, частенько вспоминал кулинарное искусство твоей жены. Ну а теперь, когда я решил оставить морские дела и поселиться здесь, надеюсь, вам не очень надоест мое постоянное присутствие.

— Надоест?! — воскликнул дворецкий. — Мы соскучились без вас, сэр!