Захотелось взорвать себе вены после этого разговора. Хотела или не хотела - уже не важно. Она это сделала. Она изменила. Она убила наше будущее.

После того нашего разговора, я больше не заходила к нему и мы не общались. Глеб вернулся из командировки и сам занялся его лечением. Чувствовала обиду Рона и презрение. Знала, что так и будет. Не простил и не понял. Хотя он толком меня и не выслушал. Все эти дни ждала, что позвонит или напишет, захочет узнать, что произошло на самом деле. Не слушать кого-то постороннего, а решить всё лично со мной. Спокойно. Но он снова сделал неправильные выводы, послушал кого-то, не выслушав меня.

Через пару дней, Глеб попросил меня сделать обход и заодно зайти к Кейдену. Это была маленькая надежда, что он всё же попросил Борисова меня позвать.  Мне нужен маленький знак, что у нас есть второй шанс. Что он передумал. Но в то утро все мои мечты рухнули так, что я сама тонула в обиде.

Я зашла в палату к Рону, рядом с ним на краю кровати сидела светловолосая девушка и держала его за руку. Слишком близкий и интимный жест. Первый раз видела ее тут.

Бросила взгляд на неё, на переплетённые пальцы рук и поняла, что последней надежды сейчас лишилась.

- Добрый день, Эмили Уотсон, - беру себя в руки, - лечащий врач капитана Кейдена. Могу я узнать кто вы?

- Да, конечно, добрый день. Элизабет Кейден. Могу я узнать состояние моего мужа? - Тело бросает в жар. Никогда не думала, что встречусь с ней вот так. Лицом к лицу. Сжимаю зубы, чтобы не выдать своё волнение и не расплакаться. Обхожу её, чтобы не смотреть в глаза, но бросаю небрежный взгляд на Рона. Он изменял жене со мной, а теперь строит из себя любимого мужа?!

Положив папки на подоконник, начинаю рассказывать, что с ним произошло. Одновременно подхожу к Рону и, раскрывая его до пояса, начинаю осматривать рану. Он предательски молчит.

- Эмили, подскажите, - наконец слышу, как его голос обращается ко мне, - когда мне можно будет улететь и покинуть авиабазу. С моими ранениями Борисов сказал, что я летать не смогу, хочу подать в отставку. - Словно выстрелами бьёт в самое сердце. И теперь понимаю, что это конец. Он возвращается к жене. Отказывается от меня и ребёнка в пользу своей гордости.

- Завтра-послезавтра, можете лететь. - Беру себя в руки. -  Ваше состояние позволяет, но мне надо подготовить документы, - отчеканиваю, сдерживая волнение.

- Готовьте, - одно слово и точка. Точка в наших отношениях и нашей истории.

- Хорошо, - бросаю в ответ и не глядя на них выхожу из палаты.

Щеки жжёт от нахлынувшего бессилия и слёз. Бессмысленно делать ещё шаг, чтобы объяснить все. Непробиваемая броня, что одел на себя, прочно въелась под кожу. Так и не спросил, что произошло. Почему я так сделала? Почему приняла такое решение? Послушал посторонних людей и снова сделал  выводы. Чьи-то выводы, но не свои. Даже, если Купер и был прав, что я пришла и сама предложила себя взамен его свободы. Неужели она совсем ничего не значит для него? Неужели хотел бы всю жизнь сидеть в тюрьме? Неужели не сделал бы того же ради меня?

***

Лиза

Я всегда хотела семью. Настоящую. С детьми. Собакой. Большим домом. Но Кейден, он убил ее. Сначала я ждала пока он отучится. Потом когда отстажируется. Теперь вся моя жизнь это ожидание полгода, когда он вернется. Если вернется.

Самое поганое было в том, что я не могла уйти. Жалко было оставить его. К кому он будет приезжать, между своими полетами. Кто будет успокаивать его возбужденную нервную систему. Прижимать к себе, когда он вздрагивает ночью или что-то бормочет.  Хоть внешне он и был уравновешен и спокоен, но внутренне это был искалеченный человек.

Но ему нравилось это. Нравились эти полеты. Может поэтому у нас и не было детей. Чтобы я говорила ребенку, когда бы однажды отец не вернулся из полета. Или каждый день волноваться за то, что останусь одна с ребенком на руках без средств для существования.

Как теперь. Когда мне сказали, что его самолет разбился, не было страха и ужаса. Кажется, все эти годы я однажды подсознательно ждала, что это когда-то произойдет.  Нет, я не желала ему ничего такого, но чувствовала, что когда-то он долетает. Мне сразу сказали, что летать больше он не сможет и я могу полететь с ними и забрать его.

Это был наш шанс на новую жизнь. Начать все сначала на гражданке. Усыновить ребенка. Сделать ЭКО. И жить как живут миллионы людей. Вернуть огонь в отношения и влюбиться заново. Наш шанс, который я не хочу упустить.

Ещё два дня я встречала девушку в госпитале, но не общалась с ней. Знаю, что они улетают сегодня с авиабазы, так как сама подписала эпикриз.

Внутри всё разъедает оттого, что не услышал меня. Так и не простил. Не понял. И это конец. Навсегда расстаёмся. Я же сделала это ради него. Ради его свободы. Да это мерзко и выглядит как предательство, но я же не делала это по-своему желанию. Как же хотела крикнуть ему это, но так и задушила внутри себя эти слова.

Всё валилось из рук. Как бы не пыталась собраться, не могла.

Глеб понимал и не трогал. Не лез в душу. Даже тренькнувшее оповещение о новом сообщении не хочется открывать. Но всё же просматриваю и узнаю от Люка, что Рон с женой улетают через пятнадцать минут.

- Глеб, отпустите ненадолго? Мне надо.

- Иди, Эми, - кивает в ответ.

- Снимаю халат и накидываю на себя кардиган. Быстро выхожу из госпиталя и спешу в сторону аэродрома. Боюсь не успеть. Хочу увидеть его хоть раз. Последний. Запомнить каждую черту. Сослуживцы окружают его, жены не видно. Подхожу и становлюсь за всеми. Ловлю каждую эмоцию. Каждый жест. Запоминаю, откладывая это в памяти. Сердце скручивает спиралью от того, что уезжает. От того, что отказывается так легко от меня и от сына. Не спеша поворачивает голову в мою сторону, будто чувствует меня. Встречаемся глазами. Нет презрения и ненависти, но грусть заволакивает его взгляд. Разочарование во мне. Отрешённость и холодность сквозит между нами. Двигается по толпе, обнимая друзей, всё ближе и ближе ко мне. Сердце ускоряется, отбивает последние удары в унисон вместе с ним. Ровняется со мной и отворачивается, но я сама делаю шаг навстречу и обнимаю его. Сжимаю зубы, чтобы не расплакаться. Вдыхаю аромат и чувствую, как барабанит его сердце. Ему тоже тяжело, но он не собирается менять своего решения

- Надеюсь, ты когда-то меня поймёшь и простишь. Я сделала это ради тебя. Люблю тебя и всегда буду любить. - Шепчу и отстраняюсь. Не смотрю в глаза, отворачиваясь.

Украдкой наблюдаю, как прощается с остальными. Садится в самолёт и занимает место у окна. Беру полу кардиганы и прикладываю к щеке, вытирая украдкой слёзы. Машет в окно и натянуто улыбается всем. Но знаю, что улыбка фальшивая. Неискренняя. Кому и что хочет доказать?! Ловлю ещё один взгляд. Готова броситься под колеса самолёта, чтобы остановить его. Ждала десять лет и потеряла за неделю. Но не жалела о своём поступке. Всё сделала правильно. Он поймёт это. Уверена. Только когда? И сколько теперь ждать? Ещё десять лет? А если нет? Неужели он так и не захочет узнать и увидеть своего сына?! Болезненный колючий ком дерёт горло. Будь я одна,  расплакалась бы. Но не могу показать слабость сейчас.