Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На протяжении тысячелетий бактерии-микробы убивали людей. Разными способами, быстро и долго, напрямую и изощренно. Не только чума, холера или туберкулез, но и воспаление легких, сальмонеллез и десятки иных инфекционных болезней сводили людей в могилу постоянно и неотвратимо. В любую, самую незначительную рану, царапину попадают микробы, начинается нагноение, гангрена или сепсис, и наступает смерть. Очень короткая средняя продолжительность жизни в античное время и Средние века как раз и была во многом обусловлена смертельной безжалостностью микробов. Пневмония = смерть, преждевременные роды = смерть, земля в ране = смерть, пищевое отравление = смерть. Мы часто жалуемся на врачей или ложно идеализируем прошлое. «Вот раньше бабы в поле рожали, и ничего!» Конечно, рожали, а многие при этом даже выживали. Человечество существует сейчас лишь потому, что из 10–15 детей в каждой средневековой семье обычно выживало больше половины. То есть прирост населения в целом на планете был положительный. Но смертность была огромной, и в основном – из-за инфекций. Кстати, социальный уровень практически не играл роли: у короля Франции Карла VII (победившего Англию в Столетней войне) было 15 детей, до совершеннолетия дожили 6.
Вспомним классическую литературу. От чего умирает Базаров, герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» (1862)? Цитируем:
«Дня три спустя Базаров вошел к отцу в комнату и спросил, нет ли у него адского камня[14].
– Есть; на что тебе?
– Нужно… ранку прижечь.
– Кому?
– Себе.
– Как, себе! Зачем же это? Какая это ранка? Где она?
– Вот тут, на пальце. Я сегодня ездил в деревню, знаешь, откуда тифозного мужика привозили. Они почему-то вскрывать его собирались, а я давно в этом не упражнялся.
– Ну?
– Ну, вот я и попросил уездного врача; ну, и порезался
– Не шути, пожалуйста. Покажи свой палец. Ранка-то невелика. Не больно?
– Напирай сильнее, не бойся.
Василий Иванович остановился.
– Как ты полагаешь, Евгений, не лучше ли нам прижечь железом?
– Это бы раньше надо сделать; а теперь, по-настоящему, и адский камень не нужен. Если я заразился, так уж теперь поздно.
– Как… поздно… – едва мог произнести Василий Иванович.
– Еще бы! С тех пор четыре часа прошло с лишком.
– Старина, – начал Базаров сиплым и медленным голосом, – дело мое дрянное. Я заражен, и через несколько дней ты меня хоронить будешь.
Василий Иванович пошатнулся, словно кто по ногам его ударил.
– Евгений! – пролепетал он. – Что ты это!.. Бог с тобою! Ты простудился…
– Полно, – не спеша перебил его Базаров. – Врачу непозволительно так говорить. Все признаки заражения, ты сам знаешь.
– Где же признаки… заражения, Евгений?.. Помилуй!
– А это что? – промолвил Базаров и, приподняв рукав рубашки, показал отцу выступившие зловещие красные пятна.
Василий Иванович дрогнул и похолодел от страха.
– Положим, – сказал он наконец, – положим… если… если даже что-нибудь вроде… заражения…
– Пиэмии[15], – подсказал сын…»[16]
Инфекция! Бактерии попали в кровь и вызвали сепсис, неизлечимый без антибиотиков. На протяжении тысячелетий (!) это совершенно типичная ситуация. А туберкулез?! Он снимал свою жатву тысячи лет, от Тутанхамона до Чехова.
Жуткому врагу рода человеческого – бактериям – мощный удар был нанесен в 1928 году, когда английский врач и ученый Александер Флеминг открыл антибактериальное действие вещества, продуцируемого грибом-пенициллом. Изобретение первого антибиотика пенициллина было отмечено Нобелевской премией в 1945 году. А дальше ученые по всему миру открыли свыше 30 тысяч веществ, уничтожающих бактерии. Мир изменился. Инфекция и заражение перестали быть однозначным приговором. Эпидемии, вызванные микробами, практически исчезли. В большинстве стран туберкулез взят под контроль.
Антибактериальная терапия, назначаемая и контролируемая врачом, – мощный и эффективный инструмент современной медицины.
Победа? Увы…
Бактерии – это живые организмы, которые тоже хотят жить и борются за свое существование. А способом такой борьбы является эволюция, приспособление к новым условиям жизни. Глобальное и бесконтрольное применение определенных антибиотиков привело к тому, что бактерии стали к ним «привыкать», адаптироваться, вырабатывать защитные вещества.
И вот встречный удар микробов – резистентность (от латинского resistentia – сопротивление, устойчивость) к антибиотикам. Бактерии выработали механизмы невосприимчивости. Препараты перестают действовать, и вновь смерти.
Конечно, в отличие от старинных времен, когда микробы убивали всех подряд, резистентность несет наибольшую угрозу в тяжелых ситуациях: при пневмонии, сепсисе, остеомиелите, туберкулезе. Тем не менее сила этого ответного удара страшна. Так называемый «химиорезистентый туберкулез» объявлен Всемирной организацией здравоохранения одной из самых значимых эпидемических угроз для всего земного шара.
Человечество ведет борьбу: работают сотни лабораторий и десятки тысяч ученых, появляются новые поколения и разновидности антибиотиков. Врачи скрупулезно изучают течение болезней и влияние медикаментов, разрабатывают показания и противопоказания для применения тех или иных антибиотиков, предлагают новые результативные схемы лечения. При неэффективности базовых препаратов назначают антибиотики следующих «уровней». В последние годы более-менее научились лечить и устойчивый туберкулез. Но эволюция бактерий продолжается, а значит, война не заканчивается.
А теперь вернемся к началу этого лирического отступления.
Основная причина успешной эволюции бактерий – массовое бесконтрольное применение антибиотиков. Болит горло – антибиотик, насморк – антибиотик, температура у ребенка – зачем идти к педиатру? Антибиотик! И так, увы, в очень многих странах мира. Мы сами создали среду обитания для бактерий, которая наполнена химическими веществами в очень малых концентрациях, идеальных для постепенного привыкания.
