– Сказал, что ты у нас в восторге от настойчивых блондинов, конечно, – заржал Огрунхай.

– Зачем! Это же неправда! – она обхватила голову руками. – Он, конечно, очень милый, но он мне совсем не нравится! – возмутилась девушка.

– Ну, а где я соврал? Вон Сарх у нас блондин, и если бы он был понастойчивее, тебе бы это явно понравилось, скажешь, не так? – Игульфрид покраснела еще сильнее, – А то, что Тренни принял это на свой счет – так это не мои проблемы. Не мог же я лишить себя такого развлечения?

– Не будь мы сейчас на вражеской территории, фактически в военном походе, я бы не посмотрел, что ты мой шеф и мой друг, и врезал бы тебе промеж глаз так, что уши бы отвалились! – Вмешался я. – И тебе, Ханыга, тоже. За то, что подхихикиваешь. Игульфрид, пойдем уже от этих шутников. Надо хворосту насобирать. Нас окружают совершенно бестактные разумные. – Я аккуратно подхватил девушку под локоток, и увел в сторону.

– Совершенно случайно у нас уже есть целая куча дров для костра! – донеслось от оставшихся коллег. Шеф просто не может не оставить за собой последнее слово!

Мы в напряженном молчании отошли подальше от стоянки. Я все никак не мог решиться начать разговор. Наконец, все-таки набравшись смелости, раскрыл рот.

– Знаешь, главы наших бывших кланов, конечно, редкостные подлецы, и я ничуть не жалею, что больше не являюсь сыном Сенней. Но портить себе из-за них жизнь было бы, наверное, глупо. Дромехай даже пословицу на этот случай знал – "Назло бабушке отморожу уши". Ну, я к тому, что это как раз тот случай. В общем, тот факт, что нас познакомили с какими-то политическими целями, он ведь, ну… – Я никак не мог придумать, как закончить мысль, и чувствовал себя, как мальчишка, не выучивший урок. И сказать что-то нужно, и не получается. И неловко ужасно. Девушка великодушно не стала дожидаться, когда я соображу, что сказать. Она ведь гораздо отважнее меня:

– Сарх, ты дурак. И еще бесчувственный чурбан. И я тоже дура, получается, потому что тоже хотела назло бабушке отморозить уши. И не смей сейчас больше ничего говорить! Мы в военном походе! И не смей делать вид, что этого разговора не было! И только попробуй не вернуться к нему, когда мы вернемся домой! – Она шагнула ко мне и поцеловала в щеку так быстро, что я не успел никак отреагировать, а в следующую секунду уже повернулась ко мне спиной, и убежала обратно к стоянке. И я тоже побрел к костру, что еще делать?! И чужой лес и чужая страна вдали от дома уже не казались мне такими унылыми и враждебными, но я точно знал, что вернуться в Империю нужно как можно скорее.

Завтра мы должны были добраться до Ристона, и пора было решать, куда двигаться дальше. Вечернюю стоянку сегодня организовали чуть в стороне от костра циркачей, мотивировав это тем, что нам нужно обсудить торговые дела. Тренни был не слишком доволен, но возражать никто не стал, отнеслись с пониманием.

– Так. Начал подводить итоги шеф. Мы очень удачно встретили этих жертв бандитского нападения. Кому что показалось важным или странным в том, что они нам тут порассказали?

– Все странно. Но заинтересовало меня герцогство Брен. Никогда оно ничем не выделялось, а тут смотрите – все сошли с ума, а они – нет.

– Думаешь, это оттуда эта зараза с новым богом пошла? – спросил Ханыга.

– Очень сомневаюсь. Вообще-то, если бы это придумал тамошний герцог, ему положено быть в первых рядах. Первый после бога, и все такое. Но нетипичное поведение все равно очень странно. Да и чем боги не шутят, может, мы чего-то не знаем. И еще интересно, как им удается нейтралитет держать? До Империи, как ни крути далеко, а иноверцы – они вот, рядом. Практически в центре земель, принявших нового бога. Как бельмо на глазу.

– В общем, ты предлагаешь дальше двигаться в Брен?

– Ну, если бы мы знали, где находится источник этих новых идей, то я бы предпочел отправиться туда. Но вы заметили, что Тренни в своих рассказах ничего такого не упоминал? Религия появилась одновременно во многих местах, разом. Так что да, предлагаю действовать от противного. Надо будет осмотреться хорошенько в Ристоне, и если ничего нового не узнаем, отправимся Брен, если у вас более разумных идей нет.

– Вот интересно, там есть спрос на овечью шерсть? Надоела она уже, вы видели, сколько в ней блох? – поинтересовался Ханыга. Он решил прошлую ночь поспать на мягком и теплом, и залез в телегу с товаром. Полночи ворочался среди тюков с шерстью, а потом еще полночи варил одежду, избавляясь от непрошеных гостей.

– Кто о чем, а вшивый о бане! – очень удачно припомнил пословицу шеф. – Ладно, у кого-то есть еще какие-нибудь идеи?

Идей ни у кого больше не было, и потому мое предложение было принято.

Утром я проснулся от того, что возле моей палатки топтался кто-то из циркачей. Не то, чтобы я по шагам узнавал своих спутников, просто никто из них не стал бы прохаживаться у входа, не решаясь нарушить мой чуткий сон. Для побудки было рановато – когда я выглянул, небо на востоке еще только начало светлеть. У костра клевал носом Ханыга – судя по тому, как активно шевелились его уши, он и не думал засыпать. А у входа перетаптывался Тренни. Я с тоской подумал, что сейчас мне предстоит обсуждение моих отношений и Игульфрид. Наверняка парень попытается выяснить, не связывает ли нас что-нибудь, и как я отнесусь к тому, что он попробует поухаживать за девушкой.

И ошибся.

– О, Сарх, ты уже проснулся! Как хорошо! – я не стал объяснять, благодаря кому я так рано проснулся, вместо этого красноречиво зевнул.

– Я тут видел у тебя метательные звезды, ты ведь хорошо их бросаешь?

Я кивнул. Просыпаться ни свет ни заря еще куда ни шло, но вести осмысленный диалог – увольте.

– В общем, ты же знаешь, Дядька у нас погиб, и мы хотели дать последнее представление, перед тем, как разбежимся… Ну, хоть немного подзаработать на первое время. Я неплохо жонглирую, и еще хожу по канату, огонь глотаю и мечи, Ринка – она скручивается по-всякому, на руках ходит. Карлик просто народ веселит. А гвоздя, ну, знаешь, изюминки, чего-то, что народ будоражит, у нас теперь нет. И, в общем, я тут подумал, если вы не очень торопитесь… Ну, в общем, ты бы не мог выступить? Ну, это, понятно, если ты хорошо бросаешь. Раньше это Дядька делал, он ножи бросал, и боролся еще, и фокусы показывал всякие. Мавка у щита стояла и с фокусами помогала. Но это и Ринка может. Они вместе скручивались, а Мавка еще дядьке ас-сис-тировала, – последнее слово он произнес по слогам. Мавка сейчас болеет, и в фокусах помочь не может, а Ринка не умеет, но у щита постоять сможет, дело-то нехитрое, стой да не шевелись. А фокусов все одно у нас никто показать не может, так что и ладно. Поможешь, а?

Я встряхнул головой, пытаясь осознать сказанное. Нельзя объяснять что-то только проснувшемуся человеку с такой скоростью, да еще пересыпая речь многочисленными "ну, понятное дело" и прочими словами-паразитами. Кажется, Тренни воспринял мои дерганья, как утвердительный кивок, радостно (но тихо) пробормотал что-то благодарственное, задумался, и добавил: