— Я тут нашел одного Александра Ньюмена, — сказал Стивен. — Он умер в тысяча девятьсот девяносто третьем году, как раз когда произошел тот случай на «Кинг-Уильям-стрит», но в его деле никакой связи между этими фактами не упомянуто. Написано, что он служил в Особом отделе. Получил врачебное образование в Оксфорде. Специализация — психиатрия, стажировался в больнице Святого Варфоломея, прослужил три года… Какое он мог иметь отношение к борьбе с наркотиками?

— Это главное, что должно нас сейчас тревожить? — осведомилась я.

— Он велел тебе прийти на то место, где он умер, — сказал Стивен, не поворачиваясь. — Совершенно очевидно, что оно играет некую роль в том, что происходит сейчас. Чем больше мы об этом узнаем, тем проще нам будет выстроить план своих действий — или разгадать план его действий. Кроме того, в его деле есть еще одна странность. Вроде бы серьезная история — погибли шестеро полицейских. Должна бы быть куча документации. А тут почти ничего.

— Ты у нас великий любитель бумажек, — ехидно прокомментировал Каллум.

— Я просто хочу сказать, что в деле такой важности должно быть несколько сот страниц. А здесь всего-то: общий отчет, заключение судмедэксперта и донесения четверых полицейских. Все, что здесь сказано, — на место в качестве подкрепления выслали группу снайперов, но, когда они туда добрались, все шестеро сотрудников уже были мертвы. Судя по документам, в группе подкрепления было четыре человека.

Пальцы его снова пробежали по клавиатуре. Я посмотрела в окно на темную улицу, на которой мы стояли. Никого. Прямо на нас был нацелен объектив камеры видеонаблюдения. Теперь это казалось почти смешным.

— Из этих четверых один умер, двое на пенсии. А один по-прежнему на службе — сержант Уильям Мэйбрик, лондонская муниципальная полиция, отделение на Вуд-стрит. Он сегодня на дежурстве.

— С чего ты взял? — спросил Каллум.

— Сегодня все на дежурстве, — ответил Стивен. — Думаю, стоит съездить расспросить его подробнее. Если включить сирену, доберемся за пять минут.

В одном Стивену не откажешь — машину он водит лихо. Он стремительно переключал передачи, и мы прямо-таки влетели в Сити — проносились мимо банков, на волосок расходились с такси и дорогущими лимузинами, которые все еще катили по улицам. Я расслышала (частично) ехидную ремарку Каллума — что, мол, Стивен, как правило, празднует дни своего рождения, устраивая себе трековые гонки. Стивен приказал ему заткнуться.

И вот, громко взвизгнув тормозами, мы остановились перед отделением. Поскольку машина у нас была полицейская, мы поставили ее прямо перед входом. Отделение полиции на Вуд-стрит напоминало крепость, выстроенную из блоков белого камня. Несколько окон, массивная двустворчатая дверь коричневого дерева, а над ней — вырезанный в камне герб: два льва по обе стороны какого-то щита скалятся друг на друга. Единственным источником света и, в определенной степени, маяком были два старомодных фонаря, судя по всему переделанные газовые светильники на четыре рожка каждый.

— И как ты собираешься его разговорить? — поинтересовался Каллум, отстегивая привязной ремень.

— Есть у нас способы, — ответил Стивен.

— У нас? Половина этого «нас» — это я, а я понятия не имею, что это за способы.

Они вылезли из машины и дальше препирались снаружи, так что слышно мне было плохо. Судя по всему, это и не предназначалось для моих ушей. Я сидела сзади, в своей пижаме с крокодилами. Вроде бы надо было вылезти, вот только дверь не открывалась. Наконец Стивен подошел и выпустил меня. Все мы втроем направились в отделение. Оказавшись у стойки, Стивен таким твердым и авторитетным голосом приказал вызвать сержанта Мэйбрика, что дежурный офицер даже поднял бровь. Посмотрел на Стивена, потом на Каллума, наконец, на меня. Похоже, именно я оказалась слабым звеном в цепи.

— А вы кто такие? — поинтересовался он.

— Позвоните ему.

— Он сейчас занят.

— Это связано с делом Потрошителя, — сказал Стивен, нагибаясь над стойкой. — Мы не можем зря терять время. Снимайте трубку.

Слово «Потрошитель» производило на всех чуть ли не магический эффект. Дежурный тут же потянулся к телефону. Через минуту из лифта в конце вестибюля вышел какой-то человек. Он был сантиметров на пять выше Стивена, а весил раза в два больше. Под мышками его белой форменной рубахи расплылись пятна пота, а лычек на погонах было куда больше, чем у Стивена.

— Как я понял, у вас есть для меня какая-то информация? — спросил он.

Я уже в состоянии была опознать его выговор — кокни, самый что ни на есть лондонский.

— Мне нужно, чтобы вы во всех подробностях рассказали о гибели шестерых наших сотрудников на станции «Кинг-Уильям-стрит» в тысяча девятьсот девяносто третьем году, — откликнулся Стивен.

Даже на мой слух требование его прозвучало хамски.

— А кто вы, собственно, такой, констебль? — осведомился сержант.

Стивен отцепил от пояса блокнот, открыл, написал что- то, передал листок сержанту.

— Позвоните по этому номеру, — сказал он. — Скажите, что с вами разговаривает констебль Стивен Дин. Скажите, что мне нужно получить от вас некую информацию.

Сержант Мэйбрик взял листок и посмотрел Стивену в глаза.

— Если ты, сынок, морочишь мне голову…

— Звоните, — отозвался Стивен.

Сержант сложил листок пополам, несколько раз прогладил сгиб пальцами.

— Эллис, — обратился он к дежурному, — проследите, чтобы они никуда не делись.

— Есть, сэр.

В дальнем конце вестибюля сержант остановился, достал свой телефон. Стивен скрестил руки на груди, однако по тому, как он сжимал и разжимал кулаки, было понятно, что он далеко не уверен в успехе своего плана. Дежурный неприкрыто разглядывал нас. Каллум отвернулся к стене, чтобы скрыть смятение.

— Это что за номер? — прошипел он в сторону Стивена.

— Одного из старших, — прошептал в ответ Стивен. — И он не обрадуется, что я раздаю его кому попало.

Разговор оказался кратким. Сержант Мэйбрик вернулся к нам, пройдя мимо дежурного, который явно сгорал от любопытства.

— Пошли наружу, — сказал он, шагая мимо нас прямо к двери.

Когда мы вышли, он отошел подальше от здания. Закашлялся, достал пачку сигарет, закурил.

— Вы откуда? — спросил он. — Из Особого отдела? Из уголовки?

— Я не имею права это разглашать, — ответил Стивен.

— Тогда я и знать не хочу. И мне что, говорить в ее присутствии?

Похоже, моя пижама не вызывала особого доверия. А может, не пижама, а то, что я подпрыгивала, чтобы согреться.

— Да, — подтвердил Стивен.

— Скверная это была история, такую бы взять и забыть. — Сержант Мэйбрик потряс головой и глубоко затянулся. — Звонят нам и говорят: произошла перестрелка, погибли наши. Мы без понятия, кто они такие и что там вообще стряслось. Послали четверых, на бронемашине.