Пока он зачищал недобитков и обирал трупы, грузовой лифт по команде нолда совершил рейс на верхний уровень, где дожидались своего часа киборги, и доставил к нему вниз группу поддержки. Впрочем, их помощь особо не пригодилась, почти все противники на этом уровне сгрудились перед лифтом, где и нашли свою смерть от рук рейдера. Еще три охранника были расстреляны нолдом на стационарном посту охраны с помощью автоматизированных турелей. Похоже, тот, кто проектировал систему безопасности бункера, не учел вариант развития событий, при котором враг захватывает помещение службы безопасности в первую очередь. И теперь это стало серьезным козырем в руках захватчиков.

Дальнейшая зачистка уровня прошла без проволочек. Тут находились основные помещения исследовательской лаборатории с запертым внутри персоналом — прямо там, где их застала потеря контроля над системой безопасности и блокировка всех дверей. Планомерно зачищая комнату за комнатой, Дикарь превратился в настоящего мясника, хладнокровно расстреливавшего беззащитных исследователей в уже набивших ему оскомину белоснежных комбинезонах. Но рейдер отключил в себе всякое сочувствие и даже с каким-то садистским наслаждением слушал их дикие вопли и мольбы о пощаде. Тут ему даже не нужно было напрягаться, чтобы подавить в себе человечность — повсюду были следы их исследовательской деятельности, не обремененной излишками гуманизма. Вот операционная, где группа медиков в дыхательных масках прямо перед самым началом вторжения начала операцию по трепанации мозга иммунного с целью приживить ему тактический модуль. Похоже, это новая «заготовка» под очередного «скаута». Вот патологоанатом в перепачканном кровью переднике, проводящий вскрытие тела молодой девушки, — наверное, какой-то неудачный эксперимент, перечеркнувший жизнь подопытной. Вот целая зала, забитая герметичными цилиндрическими баками, где в голубоватой жидкости находилось несколько десятков разнообразных гомункулов и искореженных мутациями зародышей не пойми кого. Как видно местная братия от науки пыталась выращивать зараженных, используя генетические модификации и культивируя полезные мутации. Похоже на то, что ублюдская наука НИО не стоит на месте, исследования движутся сразу в нескольких направлениях, а не только в сторону киборгизации людей и мутантов.

Наглядевшись на экспонаты этой Кунсткамеры, Дикарь выкинул из своей головы всякие мысли о сочувствии и сострадании. Эти твари, по какому-то нелепому недоразумению внешне очень точно имитирующие нормальных людей, не заслуживают никакого снисхождения. И он превратился в судью, обвинителя и палача в одном лице, хладнокровно вынося приговоры и приводя их в исполнение прямо на месте.

В одном из помещений лабы обнаружились запертые в клетушках из толстого, армированного пластика пленники, которых, похоже, притащили сюда как раз для тех самых экспериментов, свидетелем которых стал Дикарь чуть ранее. Они, увидев сквозь прозрачные стены своей тюрьмы, как неизвестный в форме внешников безжалостно уничтожает их экзекуторов и бойцов охраны, начали бесноваться и беззвучно кричать, взывая их освободить, но рейдер этого делать благоразумно не стал. Во-первых, его заранее предупредил об этом нолд; во-вторых он и сам понимал, что эти люди сейчас лишь будут мешаться у него под ногами. Он еще не забыл бойню на Складах, когда выпущенные из клетушек «фермы» пленники муров почти поголовно погибли в той кровавой бане. У обессилевших, изможденных людей, у которых даже не было самого простого оружия и снаряжения, было мало шансов против подготовленных и не обремененных моральными принципами муров. К тому же он не был уверен насчет самих узников — вдруг некоторые из них и есть те самые муры, отправленные сюда своими буграми за какие-либо провинности. Рисковать Дикарь не желал; и без того дело, в которое он ввязался, было перегружено всяческими рисками и угрозами. Не хватало еще получить удар в спину от какого-нибудь замаскированного под безвинную жертву мудака.

Поэтому рейдер, игнорируя беззвучные пантомимы пленников в бирюзовых робах, похожих на одеяние больных в каком-нибудь госпитале, что яростно жестикулировали за прозрачными стенами, просто двинулся дальше. Посидят в застенках еще немного, ничего с ними за это время не случится.

В следующей галерее обнаружился загон с десятком зараженных — почти поголовно развитыми спидерами и жрачами. Тут, похоже, у внешников хранился запас биоматериала для производства «Heavy Arms». Стоило ему войти, как все пространство помещения тут же заполнилось многоголосым урчанием мутантов. Те, в отличие от пленников из предыдущей комнаты, были заточены в обычных клетках, их толстые стальные решетчатые стены не мешали зараженным видеть и слышать. Встав посередине загона, Дикарь замер, чувствуя, как его с головой накрывает ощущением голода тварей. О, это чувство ему было прекрасно знакомо. Он с содроганием окунулся в воспоминания, которыми прежде щедро одаривал своего носителя Голод. Этот нескончаемый поток ненасытного, совершенно космического чувства голода подхватил его и на несколько мгновений унес в свои темные глубины. В себя Дикарь пришел лишь после вызова нолда, обеспокоенного странным поведением своего временного союзника.

— Дикарь, ты в норме? Что там у тебя происходит.

Рейдер, все еще пытавшийся справиться с нахлынувшими на него под воздействием урчания и ощущением голода зараженных воспоминаниями, ответил хриплым, чужим голосом:

— Все в норме, не волнуйся. Дай мне минутку, нужно кое-что проверить.

Эти нехорошие ощущения вдруг поднялись в нем огромным темным приливом вовсе не просто так. Похоже, настал подходящий момент, чтобы узнать, что именно сделала с его «сущностью мутанта» белая жемчужина. Дикарь закрыл глаза и вновь погрузился в себя, вызывая из глубин сознания воспоминания о том, каково это — быть Голодом.

Чувство времени и пространства исчезло. Зато он почувствовал каждого из окружавших его зараженных. Они возбужденно урчали, представляя, как вырвутся из стальных клетушек и начнут рвать податливое мясо, давясь горячими окровавленными кусками, вырываемыми из его тела. Они считали его пищей. Но они ошибались. Очень-очень сильно ошибались. Потому что он сам есть воплощение голода. Он и есть Голод. А все они пища для него. Вспыхнувшее словно порох от искры чувство поднялось внутри внезапно, заполняя собой все вокруг. Каждый из находившихся тут мутантов почувствовал на себе, с кем он столкнулся. Нет, не с добычей. С Другим, который сам способен их убить и сожрать. Или просто убить, если ему так захочется. С тем, чье чувство голода было гораздо, гораздо сильнее их. С тем, с кем они не могли конкурировать. С тем, кто имеет право быть Первым.

Голодное урчание утихло, ему на смену пришел липкий, первобытный страх, заставив Дикаря хищно осклабиться. О да, он прекрасно знал, что всего два чувства руководили всей жизнью зараженных — страх и голод. Они определяли их поведение. И сейчас он заставит их бояться так, как они не боялись никогда прежде. Дикарь надел на себя личину Зверя.

Первыми сдались бегуны. Они просто не могли вынести многотонного пресса его голода. Страх быть сожранными раздавил волю мутантов, они мгновенно подчинились. Жрачи сопротивлялись дольше, их голод был сильнее, чем у спидеров, и их было много. Это придавало им сил и уверенности, чтобы сопротивляться его голоду и его приказам.