— Антонио, — четко произнес испанец и также потыкал в грудь себя.

Она опять яростно помотала головой и приложила руку к его губам. Эйлин на минуту задумалась, а после радостно отчеканила:

— Антэйн, Антейн, — она потыкала в него пальцем.

Он кивнул. Сил дальше выяснять что-то не было. Антонио устал и откинулся на подушку. Эйлин взяла книгу и снова покинула его. Когда она вернулась в следующий раз, Эйлин держала в руках миску с горячей похлебкой. В комнате вкусно запахло. От миски шел пар. У Антонио вдруг проснулся аппетит. Он опять попытался усесться в кровати. Эйлин помогла ему, подоткнула одеяло и стала кормить его из ложки.

— Вкусно! — он и забыл, что такое нормальное, свежее мясо.

Эйлин поднесла руку к его рту и помотала головой:

— Нет! — она упорно не желала, чтобы он говорил даже слово.

Пока девушка кормила Антонио, он старался разглядеть ее получше. Он не хотел смущать Эйлин и бросал в ее сторону быстрые взгляды, пытаясь себя не выдать. Глаза у девушки оказались необычного изумрудного цвета, а ресницы рыжие, густые и длинные. Ее лицо сначала не показалось ему красивым. Но приглядевшись, Антонио нашел в нем определенное очарование: девушка очень мило улыбалась и что-то неуловимое, но безумно привлекательное витало над ее образом. В ней отсутствовала безукоризненная красота Розалины, зато от Эйлин веяло теплом. Еще Антонио изумился, осознав, что хочет до нее дотронуться, прикоснуться. Розалина всегда для него была прекрасной дамой. Ему и в голову не приходило, что к ней можно приблизиться. Тем более, он не представлял себе, как бы Розалина его кормила похлебкой.

Антонио с удивлением обнаружил, что съел всю миску. Его нестерпимо клонило в сон. Эйлин заметила его состояние. Она поставила посуду на стол и вернулась к кровати. Девушка заботливо подоткнула одеяло и снова приложила руку к его губам.

— Антейн, нет! — четко произнесла она знакомые слова и повторила. — Нет!

Он кивнул. «Разбираться будем завтра, — лениво подумал Антонио, проваливаясь в сон, — надо узнать, где остальные. Если девушка так боится англичан, значит, они поблизости. Но не могут же все молчать, не открывая рта».

* * *

Скупое солнышко осветило комнату. Впервые за многие месяцы Антонио выспался. Несмотря на не отступавшую боль, чувствовал он себя прекрасно и сильно хотел есть. Ему чудился запах вчерашней похлебки. Мясо, овощи — эх, лучше б даже не мечтать!

Дверь тихонько отворилась. Эйлин убедилась, что он не спит, и вошла с подносом. Так не бывает: свежий хлеб, молоко, сыр. Антонио уставился на еду, не смея верить в чудо. Его смущало одно — он не мог говорить. Вчерашние жесты девушки и ее настойчивые «нет» не позволяли Антонио нарушить молчание. Ему бы хотелось знать, что случилось с экипажем «Жироны», но как заставить Эйлин его понять? Как заставить ее не закрывать ему рот своей миниатюрной ручкой и не говорить на странном языке единственное понятное ему слово?

Эйлин присела на кровать и поставила на нее поднос. Она окунула кусок хлеба в молоко и с улыбкой протянула Антонио:

— Try it.

Хотел бы он ее понимать!

— Спасибо, — ответил Антонио по-испански, кивнув и взяв хлеб из ее рук.

— Нет! — и вновь рука закрыла ему рот. Глаза Эйлин стали огромными. Она изо всех сил трясла головой: — Нет!

«Невозможно! — возмутился про себя Антонио, подчиняясь ее настойчивому желанию заставить его молчать. — Как я выясню, где остальные и что случилось с кораблем? Конечно, скоро я буду вставать и смогу пойти разузнать сам. А вдруг мы живем в разных домах, и в этом никого нет? Тогда все равно придется спрашивать Эйлин».

Девушка заулыбалась. Видимо, его молчание ее вполне устраивало, и было единственным препятствием к хорошему настроению. Антонио съел почти всю еду, которую Эйлин принесла, когда внизу раздался громкий стук. Молодой человек подавил в себе желание вскрикнуть: «Что это?», заметив испуганный взгляд девушки и тут же вспомнив о том, что ему велели не говорить ни слова. Эйлин поставила посуду на стол и выбежала из комнаты. Уже в дверях она обернулась и приложила палец к губам, отрицательно помотав головой. Антонио вздохнул: он понял, разговаривать нельзя, и обреченно кивнул.

Вскоре в доме послышались шаги. Топало явно несколько человек и, скорее всего, мужчин: больно тяжелая слышалась поступь. Затем до ушей Антонио начала доноситься речь. Говорили не по-испански, точно. Значит, пришли гости из местных. Антонио захотелось сделаться невидимым.

«Гости могут быть ирландцами, а могут быть англичанами. Эйлин хочет, чтобы я молчал, потому что здесь ловят испанцев, — промелькнули в голове выстроившиеся в стройный ряд мысли, — но даже если я буду молчать, они не поверят, что я ирландец. Внешне они совсем другие. Ладно, цвет волос. Но кожа! Тут все бледные, будто солнца вообще не видят».

Шаги приблизились. Антонио замер под одеялом. Сверху торчала только черноволосая голова. Дверь отворилась. В комнату вошло три человека, а также сопровождавшая их Эйлин. Один из мужчин ткнул пальцем в сторону кровати и заговорил.

«Черт возьми, хоть что-нибудь бы понимать», — посетовал про себя Антонио.

Эйлин в ответ улыбнулась и ответила. Другие мужчины вступили в беседу, поглядывая на Антонио. В какой-то момент Эйлин показала на кольцо, красовавшееся на безымянном пальце левой руки.

«А ведь ни вчера, ни сегодня утром кольца на пальце не было, — заметил Антонио, — я бы точно его увидел в те разы, когда она меня кормила. Судя по тому, что Эйлин показывает на кольцо и на меня, она им говорит, я ее жених», — пришел к выводу Антонио.

Мужчины подошли к кровати и заговорили с ним. Антонио лихорадочно забегал взглядом по комнате. Эйлин, стоявшая за спинами англичан, а судя по форме, это были именно они, приложила обе руки ко рту и так расширила глаза, что казалось, зрачки вот-вот из них выскочат.

«Молчать? Понятно. Говорить мне им нечего: все равно не понимаю, что спрашивают», — подумал Антонио. Мужчины продолжали с ним говорить. Антонио догадался, они ему задают вопросы. И тут заговорила Эйлин. Она грустно разводила руками и опять показывала на Антонио, покачивая головой.

«Выдает меня за немого», — десятым чувством догадался Антонио.

Через минуту комната опустела. Напоследок англичане с жалостью посмотрели на Антонио, поцокали языками и вышли. Шаги затихли. Внизу хлопнула тяжелая дверь. Эйлин ходила бесшумно, но Антонио уже угадывал ее легкие шаги. Она приблизилась к комнате. Немного постояла снаружи. Потом тихонько скользнула внутрь. В руках ее опять была книга. Тяжелый фолиант Эйлин положила на кровать. Она привычным жестом ткнула пальцем в Антонио и открыла книгу. На странице был нарисован красивый корабль. Эйлин перевела палец с Антонио на корабль, потом вновь на Антонио. Он кивнул: «Я знаю, что был на корабле». Эйлин развела руками. Этот жест мог означать что угодно.

Антонио сел на кровати, взял фолиант и начал его листать. В книге было множество картинок с кораблями. Наконец он нашел то, что искал. На борту корабля стояли моряки. Антонио ткнул пальцем в них и себе в грудь, вопросительно глядя на девушку. Она догадалась, он спрашивает про тех, кто был с ним на судне. Эйлин прилегла на кровать, скрестила руки на груди и закрыла глаза, изображая мертвого человека. Когда она села, Антонио положил ладонь на корабль с матросами, полностью накрыв картинку, и вопросительно на нее посмотрел. Эйлин печально кивнула и положила поверх его руки две свои.