Софи расслабилась после его объяснений, а затем медленно кивнула. — «Хм. Ну, вот тут-то ты и совершаешь ошибку. Думаю, врачи думали также.»

Брови Аласдера сошлись вместе. — «Я не понимаю.»

Сев боком на край кровати лицом к нему, Софи скрестила ноги и объяснила — «Ты знаешь дядю Лудана. и остальных, конечно, тоже. У тебя с ними связь, вы любите их, и они любят вас. Верно?»

— Да, — медленно сказал он.

— «Ну, я не знала этих родственников, о которых они говорили. Мой отец никогда не говорил о своей семье, и, хотя я думаю, что моя мать упоминала, что у нее была старшая сестра, живущая на Востоке, это, по сути, все, что я знала о ней. Я никогда не встречала ее и даже ничего о ней не слышала». — Она подняла брови. — «Видишь? Как и безымянные приемные семьи, это были чужие люди, которые не принимали меня, а не семья, которая меня не принимала. Мои мама и папа были единственной семьей, которую я знала. Так что, — она пожала плечами, — для меня это была своего рода ситуация типа «ну ладно».

— Но ты ведь не хотела в интернат? — спросил он, пытаясь понять.

— «Мне было одиннадцать», — отметила она. — «Я никогда даже не слышала об интернате, поэтому понятия не имела, насколько там плохо может быть. Это была просто еще одна группа людей, которых я не знала. Для меня это выглядело так: этот незнакомец не возьмет тебя, тот незнакомец не возьмет тебя, эти незнакомцы не будут тебя воспитывать, но эти незнакомцы тебя примут».

— Понятно, — пробормотал Аласдер, кивая теперь, потому что он действительно понял ее. Где бы она ни оказалась, это будут незнакомцы. Потому что, родственники они или нет, даже члены биологических семей ее матери и отца были для нее чужаками.

— «Кроме того, я была уверена, что где угодно будет лучше, чем в психбольнице», — с удовольствием сказала ему Софи.

Когда он вопросительно поднял брови, она поколебалась, а затем сухо спросила: — «Ты когда-нибудь ел больничную еду?»

Аласдер улыбнулся, но подозревал, что этот комментарий был просто отговоркой. Он был уверен, что время проведенной в старой психиатрической больнице было неприятным. Софи, возможно, была там из-за травмы, полученной в ту ночь, когда умерли ее родители, но он знал, что там были пациенты, у которых были более серьезные заболевания, чем мутизм и ночные кошмары. Пациенты, которые, скорее всего, наводили ужас на одиннадцатилетнюю девочку, которая только что потеряла всех.

— Кстати о еде, — легко сказала Софи, вставая. — Нам нужно вернуться на кухню и посмотреть, съели ли твои дяди нашу.

— Подожди, — сказал Аласдер, тоже вставая. Когда она остановилась и повернулась к нему, он изучил выражение ее лица, а затем вздохнул и сказал — «Они захотят поговорить о смерти твоих родителей и о том, что они узнали».

— «Ты имеешь в виду поджог, который, как они утверждают, имел место быть», — сказала она, ее улыбка исчезла.

Аласдер кивнул. — «И, вероятно, о других людях, которые умерли, например, о твоих женихах и первой любви».

Софи вздрогнула, ее взгляд метнулся к его лицу. — «Что? Почему?»

Аласдеру потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, а затем осторожно сказал. — «Потому что все их смерти были…. Ты потеряла много близких людей».

— Да, — признала Софи. — «Бобби называет меня Черной Вдовой и дразнит, что я проклята», — призналась она с горькой усмешкой, а затем, заметив его беспокойство, хрупко улыбнулась и сказала: — «Не волнуйся, пока ты в безопасности».

Софи снова повернулась к двери, но тут же откинулась назад, ее глаза внезапно сузились. — «Откуда вы, ребята, знаете о моих женихах? Я рассказала тебе о своих родителях, Беверли и Эндрю, но не упомянула, что у меня были женихи, не говоря уже о том, что они умерли.»

Аласдеру потребовалось время, чтобы признать, что Эндрю был ее первой любовью, а затем понял, что теперь она смотрит на него с подозрением. К сожалению, он понятия не имел, как объяснить, откуда они узнали. Вряд ли он мог сказать ей, что Маргарита прочитала ее мысли на свадьбе и вытащила всю эту информацию, но он не хотел лгать.

— «Маргарита рассказала мне», — признался он, чувствуя себя плохо, даже когда эти слова сорвались с его губ. Однако это не заставило его забрать их обратно. Во-первых, это была правда. Во-вторых, он мог бы позже уладить дело с Маргаритой. Но самое главное, сейчас ему нужно, чтобы Софи доверяла ему.

— Откуда она, черт возьми, узнала? — спросила Софи с изумлением.

Когда Аласдер беспомощно пожал плечами, не в силах объяснить, не раскрыв ей всего, она раздраженно фыркнула и поспешно повернулась, чтобы выйти из комнаты.

Он последовал за ней, беспокоясь о том, что произойдет и как они собираются с этим справиться, не сказав ей, кто и что они такие.

Глава 22

Софи вошла на кухню и обнаружила Тайбо, Колле, Лудана и Коннора, сидящих на высоких стульях у острова. Не имея другого выбора, Инан и Одарт подпирали кухонную стойку. Ее взгляд медленно скользнул по дядям, отметив, что они снова одеты в килты. Хотя это не совсем килты. У этих были большие куски ткани, перекинутые через плечо и грудь. Пледы, подумала она, их так называли, прежде чем обратить внимание на мужчин в целом. Она слышала, как они разговаривали, когда она подходили, но их голоса сразу затихли при ее появлении.

Скрестив руки на груди, Софи оглядела их, ее взгляд скользнул по каждому, прежде чем снова вернуться к Тайбо и остановиться там. Она изогнула одну бровь.

Тайбо как бы застыл под ее взглядом, а затем взглянул на стейк, который нарезал, когда она вошла. Отложив вилку и нож, он пробормотал — «Извини. Пахнет хорошо, и я собирался попробовать только кусочек.»

Софи нахмурилась и сказала: — «Почему ты вдруг решил расследовать смерть моих родителей? И откуда Маргарита узнала о моих женихах?» — Она сделала паузу, прежде чем последний вопрос вырвался из нее почти против ее воли. — Это действительно был поджог?

Тайбо поколебался, а затем просто повернулся и протянул руку Инану. Дядя Аласдера тут же подобрал черную папку, которую она не заметила на стойке рядом с