Эффективность левого движения зависит от возможности опереться на реальные настроения масс и подсказывать радикализирующимся трудящимся естественные ответы на уже назревшие в массовом сознании вопросы. Это отнюдь не значит идти за толпой. Но невозможно и оставаться в стороне с «идеально предельными» формулировками, которые никто не собирается слушать.

Естественно, та часть левого движения, которая ведет непосредственную борьбу за массовое сознание, оказывается обвиненной в реформизме, ревизионизме и всех возможных грехах. Война против всех других левых является главной формой политической деятельности сектантов. Но особую ненависть вызывают у них организации, которые, обращаясь к реформистски настроенным массам, стараются повернуть эти массы дальше влево, к антикапиталистической перспективе. С точки зрения сектантского сознания, именно такие политические проекты особенно опасны: с одной стороны, они ставят под вопрос «чистоту» революционной программы, заменяя ее «переходными» лозунгами, а с другой — тем, что они, в отличие от сект, способны добиться успеха, в том числе на поприще конкретной борьбы против системы.

Разумеется, сектантская левая не отказывается от работы с массами. Понимая, что массового движения на собственной основе им не создать, подобные группы предпочитают тактику «энтризма» — вступления в уже существующие движения и организации, главным образом социал-демократические. В чем, разумеется, ничего дурного нет. Однако, поразительным образом, в рамках энтристского подхода сектанты, как показал уже Троцкий, нередко предпочитают сотрудничество с умеренным официальным руководством общей работе с другими левыми. Официальное «оппортунистическое» руководство не является соперником в борьбе за роль носителей чистой революционной идеологии. Другие марксисты, напротив являются. Потому блок с правыми против других левых является, по крайней мере, тактически приемлемым решением. К тому же оно часто бывает вознаграждено: бюрократическое руководство использует лояльных «энтристов» против разного рода «неорганизованных» критиков в своих рядах. Увы, благодарность бюрократии редко бывает велика. Рано или поздно правое руководство социал-демократических партий и профсоюзов избавляется от попутчиков.

Проводя политику энтризма, секты мечутся между демонстративной лояльностью по отношению к правым лидерам «массовых организаций» и жесткими конфликтами с этими же самыми лидерами. Конфликты они всегда проигрывают, поскольку повод и время для атаки выбирает всегда само руководство, а ее жертвы неизменно оказываются изолированы. Неудивительно поэтому, что попытки энтризма регулярно проваливались, даже если на первых этапах удавалось достичь реального успеха (так было с группой «Militant» в рамках британской Лейбористской партии, с радикальными группировками в рядах бразильской Партии трудящихся). Поражение «Militant» было тем более впечатляющим, что на определенном этапе группа достигла серьезного влияния в партии, контролируя лейбористскую организацию Ливерпуля и даже соответствующее место в парламенте.

Сектантские группы предпочитают экономическую борьбу, поскольку политическая борьба в строгом смысле слова для них сводится к непрекращающейся идейной войне против остальных левых. Провозглашая культ «рабочего класса», они находятся в оппозиции и к массовому рабочему движению, которое, естественно, насквозь заражено «оппортунизмом» и «реформизмом». Зато в качестве доказательства своей пролетарской природы такая группа тщательно культивирует отношения с несколькими «настоящими» рабочими, которых ей удалось завербовать. При этом неважно, что ее правильные рабочие не имеют влияния на массы. Несмотря на «пролетаристскую» риторику, сектантская левая испытывает к массам глубочайшее презрение.

Неудивительно, что там, где действительно происходит революция, подобные радикалы оказываются неспособны сыграть сколько-нибудь существенную роль в происходящем. В Венесуэле, где у власти оказалось революционное правительство Уго Чавеса, ультралевые группы предпочли критиковать ошибки нового режима, оставаясь в стороне (а то и объединяясь с буржуазной оппозицией). Никакой серьезной роли не сыграли они и в массовых народных выступлениях в Боливии и Эквадоре.

Объединение левых

Для того чтобы левые могли играть активную общественную роль, необходимо изменение политической конфигурации, объединение разрозненных групп. Поиски новой политической линии ведутся, как правило, разрозненно, несколькими течениями и группами, а порой и просто отдельными людьми. Но на определенном этапе слияние воедино этих течений становится необходимым условием перехода от кружков и групп в политическую организацию.

Однако объединение не может быть механическим действием. Больше того, далеко не все группы и активисты способны включиться в общую работу (особенно если они уже прошли «школу» сектантской политики).

Неоднородность левого движения отражает неоднородность трудящихся масс, а потому и процесс идейного созревания антикапиталистической альтернативы неизбежно оказывается достаточно сложным и противоречивым. Необходимость объединения, координации сил не снимает вопроса о политических различиях, не отменяет потребности в тактической дискуссии. Подобное объединение или его попытки всегда сопровождают начало общественного подъема (начиная от объединения русских марксистов в рамках социал-демократической партии в 1903 году и кончая формированием коалиции сторонников Чавеса в Венесуэле конца XX века). Однако именно в объединительных процессах секты видят для себя главную угрозу.

Объединение сектам невыгодно — надо отказаться от собственных с таким трудом выстроенных структур (даже если их и не придется распускать, надо будет менять методы работы), открыть собственную организацию для внешних влияний. Есть риск утратить контроль над своими сторонниками и лидерство — пусть и в крошечной команде, зато бесспорное.[242]

Начало массовых антикапиталистических выступлений в Европе начала 2000-х годов вызвало своеобразный кризис сектантской левой. Лишь немногие группы решились открыто повернуться спиной к возникающему движению. Некоторые троцкистские организации, сделав над собой усилие, начали меняться, преодолевая сектантские традиции. Организации, входящие в Объединенный секретариат IV Интернационала, и сторонники британской Социалистической рабочей партии сумели наладить между собой сотрудничество. Объединение нескольких революционных групп в Шотландии привело к созданию там Социалистической партии, получившей широкую поддержку среди рабочих. Пользуясь шотландским законодательством, более демократичным, чем английское, партия смогла прорваться в местную законодательную ассамблею, получив поддержку рабочих кварталов традиционно «красного» Глазго. Избиратели, разочарованные в политике «новых лейбористов», охотно отдавали свои голоса социалистической партии, ставшей реальной силой в шотландском парламенте. Однако в 2006 году партия все же раскололась.