— А теперь и девушек будить ранним утром не буду, — продолжал горевать Шидай.

Майяри замерла. Лекарь заметил её напряжённость и подмигнул.

— Ранхаш хочет тебя видеть.

Подбородок девушки невольно вскинулся вверх, и она упрямо сжала губы, словно приготовившись к борьбе.

— Да не укусит он тебя, — пошутил Шидай, открывая дверь. — Пошли.

В комнату ворвался звук незнакомого мужского голоса, а затем громкий топот по лестнице. Лекарь почему-то поспешил прикрыть дверь.

— Сходим чуть позже, — решил он.

— Я вернулся! — в кабинет Ранхаша без стука ввалился Викан.

О его возвращении Ранхаш уже знал: братец не стеснялся говорить громко и топать по лестнице так, словно хотел проломить ступени.

— Скучал? — провокационно спросил Викан, разваливаясь в кресле.

— Не успел, — честно ответил Ранхаш, ждавший вообще-то Амайяриду.

Две недели без шумного брата прошли расслабляюще-спокойно. Даже присутствие в доме Амайяриды не очень сильно раздражало. Девушка вела себя тихо, и порой Ранхаш, возвращаясь, думал, что её и вовсе нет.

— А я скучал, — улыбка сползла с лица Викана, взгляд потяжелел, и он на мгновение словно выпал из реальности, ускользнув мыслями куда-то далеко. — Две недели в сельской глуши, в лесах, снегах… Если их к смертной казни не приговорят, сам убью!

— С отчётом к данетию, а не ко мне, — сухо напомнил Ранхаш.

— А я к тебе не с отчётом, — улыбка опять вернулась на лицо Викана. — Подарок тебе привёз.

Подавшись вперёд, оборотень вытащил из кармана что-то, завёрнутое в варежки. На свет была извлечена небольшая белая коробочка, расписанная бледно-розовыми цветами шиповника. Высотой она была всего в ладонь, а шириной — в пол-ладони. Оборотень осторожно поставил подарок перед Ранхашем.

— Пока ловил этих ублюдков, набрёл на деревню мастеров фарфора. Ты знал вообще, что посуду для хайнеса делают именно здесь, в деревеньке под Санаришем? У них там много забавных вещиц, но мне приглянулась именно эта. Увидев её, я сразу подумал: «Это для Ранхаша!». Бесполезная, ни к чему не пригодная безделушка. Смотри!

Мужчина снял крышку, и Ранхаш увидел множество белых палочек с острыми кончиками.

— Фарфоровые зубочистки! — радостно объявил Викан. — Только зубы ими чистить не вздумай: замучаешься осколки потом убирать. Хрупкие просто жуть…

В дверь постучали, и Викан был вынужден прерваться. На пороге появился Давий.

— Господин Викан, вас там просят.

— Кто? Я вроде никого не жду…

— Старик какой-то.

Викан с недоумением повёл бровями, но всё же встал. Но на выход он направился не сразу. Шагнув к столу Ранхаша, он склонился к брату и, понизив голос, чуть ли не промурлыкал:

— Надеюсь, Ранхаш, что когда-нибудь твоя выдержка будет такой же, как эти зубочистки.

Ловко вытянув одну из палочек, Викан слегка сжал пальцы, и в разные стороны брызнули обломки. Расхохотавшись, оборотень зашагал на выход. Ранхаш же лишь подвинул подарок на край стола и проводил брата тяжёлым взглядом.

Что делать с презентом, он решить не успел. Дверь в очередной раз распахнулась, впуская в этот раз Шидая и степенно вышагивающую Амайяриду.

— Спасибо, Шидай, можешь идти.

— Ранхаш… — начал было лекарь, но харен пристально на него посмотрел, и тот нехотя повиновался, оставив их наедине.

— Присаживайтесь, госпожа Амайярида.

— Можно просто госпожа Майяри, — может, если он будет обращаться к ней менее официально, то будет раздражать меньше?

— Хорошо, госпожа Майяри, — харен пристально посмотрел на неё. — Я хотел бы поговорить о нашем с вами будущем.

Девушка моргнула, словно осмысливая сказанное, а затем её глаза испуганно расширились. Губы же шевельнулись, будто бы она хотела сказать «нет». Такая реакция несколько озадачила Ранхаша. Девчонка почему-то посмотрела на свои руки и нервно затеребила браслеты, края которых выглядывали из-под рукавов.

— Вы хотите снять браслеты? — сделала она странное заключение.

— Браслеты — временная мера, но не думаю, что стоит снимать их сейчас.

Майяри едва сдержала облегчённый вздох. Когда харен заявил о совместном будущем, она подумала, что он решил сам снять браслеты. Боги, какое облегчение! Девушка постаралась взять себя в руки, понимая, что её поведение настораживает, и уже куда холоднее спросила:

— То есть меня всё ещё подозревают?

— У меня нет оснований для этого, — спокойно заявил Ранхаш.

Он встал и, обойдя стол, положил перед девушкой лист, скреплённый печатью и подписью. Майяри узнала уже знакомый почерк с острыми углами букв.

— Это официальное подтверждение того, что с вас сняли обвинения, — пояснил мужчина.

Взгляд Майяри зацепился за серебряный перстень-печатку с выгравированной на плоской поверхности волчьей головой. Без драгоценных камней. Указательный палец девушки зазудел и зачесался.

Ранхаш не стал возвращаться на своё место и остался стоять, развернувшись полубоком к девушке. Лицо он её и так прекрасно видел. Позади стола над креслом висело зеркало. Ранхаш даже не представлял, кто мог его повесить в таком месте. Дом всё же принадлежал прадеду, и здесь в своё время жили практически все члены семьи.

Выглядела девушка уже значительно лучше, чем когда оказалась в этом доме. Цвет лица у неё всё ещё был нездоровым, а под глазами залегали тёмные круги, но кожа утратила землистый оттенок и даже слегка налилась румянцем. Трещинки на губах исчезли, чисто вымытые, но по-прежнему тусклые волосы были тщательно расчёсаны и переплетены, а ногти на руках аккуратно подстрижены. Пахло от девушки всё так же очень слабо, но подозревать её в наличии амулетов… На ней же ничего своего не было.

— Вас оправдали, но вы находитесь в очень сложной ситуации, — продолжил Ранхаш. — Думаю, вы сами понимаете, что оставить без внимания вашу судьбу я не могу. Тем более я виноват перед вами.

Одна бровь девушки приподнялась и изумлённо изогнулась. Перед ней хотят извиниться? Внутреннее чутьё подсказывало, что извинения вряд ли придутся ей по душе.

— Вы ступили на тёмный путь, который может привести вас к гибели, — напомнил харен. — Я бы предпочёл, чтобы вы теперь всегда были на виду у меня, но вас ведь это не устроит?

— Мне не хотелось бы так вас обременять, — дипломатично ответила Майяри.

— Я так и подумал, — кивнул Ранхаш. — Поэтому сегодня вы возвращаетесь в школу магии.

В первое мгновение Майяри несколько озадачилась. В школу? Но затем едва сдержала понимающую улыбку, перешедшую в уже плохо скрываемую ярость. Решил забросить удочку, а её в качестве приманки? Ещё восемь дней назад он едва не придушил её, заподозрив, что она что-то сотворила с его лекарем, а сейчас сам готов рискнуть чужими жизнями.