На почти минуту в холле повисла тишина. Мастер Милим осматривал сильно изменившуюся внешне ученицу. Выглядела она далеко не лучшим образом: похудела, щёки впали, волосы потускнели… Но вот взгляд остался прежним. Спокойным и уверенным в себе. На какое-то мгновение преподаватель забыл причину столь долгого отсутствия девушки: она ничем не показывала, что в её жизни произошло что-то ужасное. В её глазах не было опасения осуждения. Она просто вернулась после долгого отсутствия. Видимо, именно поэтому мастер Милим и сказал:

— Ты пропустила три месяца! И так на второй год осталась, так хочешь ещё остаться и на третий?

— Простите, я постараюсь нагнать пропущенный материал, — девушка опустила глаза.

— Поблажек не жди! — сурово изрёк преподаватель. — Будешь навёрстывать упущенное день и ночь!

— Приложу усилия, — покорилась девушка ожидающей её судьбе. — Мастер Пийш у себя в кабинете, или у него опять разгром?

— Только что всё починили, — поморщился Милим. — Ладно, иди к нему. Мы с тобой ещё поговорим!

Майяри опять склонила голову и по лестнице направилась на третий этаж.

На третьем этаже было тихо и спокойно. Большая часть занятий уже закончилась, и ученики уже разбежались весело проводить время.

Около двери в директорский кабинет Майяри ненадолго замерла, осматривая внушительную дубовую преграду в вотчину мастера Пийша. Когда она была здесь в последний раз, дверь была другой. Но они менялись быстрее, чем подковы у лошади. Кабинет директора притягивал на себя всевозможные неприятности. Точнее, ученики поддерживали уже пятидесятилетнюю традицию и поочередно пытались проникнуть на запретную территорию. Попытки эти почти всегда обходились для кабинета и его хозяина плачевно: лучшие защитные чары нередко конфликтовали с неумелым колдовством юных дарований, выдавая порой смехотворные результаты.

Самый необычный итог попытки проникнуть в эту манящую всех учеников комнату на памяти Майяри был у Мадиша. Проникнуть внутрь ему не удалось, но директор, придя утром, обнаружил всю мебель на потолке. Мастер Милим потом ещё неделю думал, как её оттуда снять. Сама Майяри, поддавшись провокации Виидаша, тоже пробовала туда попасть. Сейчас было даже смешно вспоминать, как уверена она была в успехе. В качестве доказательства проникновения девушка должна была принести бумаги Виидаша, но её ожидало большое разочарование. Как оказалось, директор не хранил в своём кабинете никаких документов и вообще не держал ничего важного. Поэтому проникнуть-то она смогла, но подтвердить свой подвиг ей не удалось.

Постучавшись и дождавшись разрешения войти, Майяри прошла внутрь и замерла напротив стола мастера Пийша.

— Добрый день.

— Майяри… — протянул тот, окидывая её взглядом. Удивлённым директор не выглядел. — Так и знал, что с неделей они приврали. Ну, присаживайся.

Девушка очистила единственный стул от бумаг и, присев, с интересом окинула кабинет. Тот мало изменился. Всё те же беспорядок и уютная захламлённость.

Мастер Пийш порылся на своём столе и с некоторым трудом нашёл стопку бумаг, в которых Майяри узнала свои школьные документы.

— Так, — директор прищурился, вчитываясь, — личные данные, табель успеваемости, характеристика, дисциплинарные взыскания… Ага, всё тут. Ну, с завтрашнего дня можешь приступать к обучению. Преподаватели предупреждены о твоих проблемах с магией, но… — взгляд его скользнул по рукавам девушки, — истинную причину они, естественно, не знают, поэтому браслетами особо не свети. Мы с данетием Трибаном посоветовались и придумали небольшую легенду. Харен её одобрил. Надеюсь, ты будешь ей следовать.

— Конечно. Что мне нужно знать? — даже любопытно послушать, каким же способом решили очистить её репутацию от обвинения и оправдать отсутствие магии.

— Если спросят, рассказываешь следующее. Преступники тебя оболгали, и ты, испугавшись, сбежала из города. Но они тебя выследили и сильно ранили. Очень сильно, — последнее мастер выделил особо. — По голове. Ты смогла сбежать, но провалилась в беспамятство, а когда очнулась в деревне кузнецов, то не смогла вспомнить, кем вообще являешься. Там тебя и нашли сыскари. Сейчас память к тебе возвращается, но помнишь ты пока не всё и магией пользоваться пока не получается. Сбой в психике. Ясно? Думаю, ты и сама понимаешь, что реально произошедшие события здесь никому знать не нужно. И мне в том числе!

— Понимаю, — кивнула головой Майяри.

— Отлично, — мастер поднял первый лист с её личными данными и, поднеся к глазам девушки, отчертил ногтем слово «человек». — Это единственная неточность, или мне нужно знать что-то ещё? — и обвёл пальцем весь лист.

Взгляд Майяри скользнул по бумаге.

— Всё остальное правда, — уверенно заявила она.

Директор тихо хмыкнул, но больше допытываться не стал.

— Хорошо. Можешь идти к господину Горелию, он определит тебя в общежитие. Вещи твои где?

— У меня всё с собой, — спокойно заверила его девушка.

Директор с недоумением осмотрел её и с запозданием догадался, что вещей-то и нет.

— Ну… — протянул он, — с бумагой и чернилами поможем… первое время. А там посмотрим, что можно будет сделать. Иди пока.

Майяри встала, с достоинством поклонилась и вышла.

Не успело пройти и полминуты с её ухода, как дверца одного из шкафов распахнулась и в кабинет решительно шагнул мастер Милим. Директор недовольно посмотрел на него, а потом и на смежную комнату, часть которой можно было рассмотреть через зев распахнутого шкафа.

— Подслушивал…

— Вот не надо меня обвинять! — отмахнулся артефактчик. — Пусть завтра вечером приходит в мою лабораторию, работу я ей найду. Мне как раз нужен помощник, прошлый-то уже выпустился. А то опять побежит в город к лекарю устраиваться!

— Да кто её теперь в город-то пустит? — устало пробормотал Пийш.

— Неужто сыскари всё-таки от неё не отстали? — моментально уцепился за оговорку Милим. — И про какую это ты неточность там говорил?

Директор поспешно спрятал бумаги и тяжело посмотрел на артефактчика.

— Пийш! — раздражённо сморщился Милим.

— И не надейся, — упёрся тот. — Лети лучше над любимицей своей квохчи! Она как раз к Горелию пошла, а он до сих пор зол на неё за порчу школьного имущества!

Майяри сгрузила кипу постельного белья вместе с одеялом на перину и с усталым вздохом села на кровать. Силы её после болезни восстановились пока не полностью, и часто накатывала слабость. А тут ещё и ведающий школьным хозяйством господин Горелий встретил её очень и очень недружелюбно. Старый ворон чуть взглядом её не съел и припомнил и разрушенную стену, и поломанную мебель, и многое другое. Пришлось терпеливо ждать, пока он изольёт свой праведный гнев и выдаст ей наконец ключ от комнаты и необходимые хозяйственные принадлежности. В отместку господин Горелий ещё и определил Майяри в её прежнюю комнату. После ремонта зимой там было холодновато и никто в ней жить не хотел. «Сама испортила, сама и живи!». Майяри пришлось приложить усилия, чтобы скрыть ликующую улыбку.