Так чего ты хочешь от меня? Прости, но, кажется, я не совсем всё понимаю, — спрашиваю чуть ли не шёпотом, так как мужчина пододвигается все ближе, и чуть ли не нависает надо мной.

— Хочу стать тебе ближе. Узнать, что ты хочешь, что нет, — отвечает, склоняясь ко мне все ближе. Я даже почувствовала жар его кожи. А потом ощутила сильные руки, которые легли на талию. — Мне интересно, что тебе нравится, а что нет. Хочу видеть, как ты сама улыбаешься, а не по приказу. Стань настоящей рядом со мной! — его дыхание касается кожи на шее, а я словно застываю и боюсь пошевелиться. Так как понимаю, к чему он клонит. Громов хочет настоящих отношений! Эта догадка так невероятна, что даже мозг отказывается её переваривать.

— Милена, давай попробуем стать настоящей парой! Знаю, что будет не просто, но у нас есть время. Обещаю очень стараться! — урчит, и прикусывает чувствительную кожу на шее.

Миллионы мурашек бегут по телу, а потом его охватывает пламя. От такой странной и быстрой реакции тела сама не замечаю, как хватаюсь за плечи мужа.

— У тебя слишком много правил, я не уверена, что…

— Мы все обговорим. Не хочешь заниматься — не надо. Не хочешь ходить на вечера — не ходи. Но прошу, не закрывайся от меня, и не смотри с отвращением. Я готов к переговорам! — рычит, поднимая голову, и я вижу, что его глаза пылают.

— Борис, какое отвращение? Страх не спорю, есть такое, но ты сам виноват. То событие в доме…

— Прости, можно было и поговорить. Но меня так воспитал отец. Лучше один раз именно увидеть, чтобы все в голове закрепилось. И я был серьёзен, предательство я не приемлю!

— Я и не собиралась, — отвечаю и хочу отодвинуться, но мне не дают. На оборот, ловким движением укладывают на спину.

— Если я тебе хоть немного приятен, значит не все потеряно! Так чего ты хочешь, Милена, как тебе сделать приятно? — спрашивает, и я чувствую, как полы халата расходятся в стороны.

Я молча наблюдаю, как ткань сползает с меня, и я остаюсь абсолютно нагой. Громов коварно улыбнувшись, тут же кладет свою руку на лоно, и начинает его тихонько теребить.

— Я думала, ты спрашивал о другом! — вздыхая, произношу и хочу свести ноги, но мне не позволяют.

— Это приятный бонус. А теперь расскажи, что ты действительно хочешь.

Он серьёзно, хочет обсуждать такой серьёзный момент, вот так лежа, да еще ….

— Ах, — вырвался вздох, когда Борис накрыл одну грудь губами. Руки сами зарылись в его волосы. Как бы я не пыталась убедить себя, что Борис мне не приятен, не могла. Этот мужчина знал толк в ласках.

— Так нельзя думать, — простонала. — Ты всегда так переговоры ведешь?

— Только с тобой! Расскажи самые важные моменты. Давай! — говорит довольно, и переходит к другой груди. Мокрая вершинка тут же становится горошиной.

— Я хочу работать с Глебом. У него открывается своя фирма, хочу помочь!

— Неплохо, я не против такого пункта. Ещё?

— Не убирай занятия. Мне понравились уроки с Люком.

— А ты у меня опасная девушка, — произносит, приподнимая голову. А потом я чувствую, как пара пальцев проникает в меня.

— Ммммммм, — простонала, выгибаясь.

— И такая отзывчивая. Моя светлая девочка, мой сладкий ангел, — довольно урчит, наблюдая, как я ёрзаю под ним. Спорить тут бесполезно, Громов умелый любовник, и всего за пару ночей уже узнал, от чего я готова растаять.

— Борис, у нас серьёзный разговор, а ты! — старалась сказать серьёзно, но получился лишь хрип.

— Так я слушаю. Кто бы мог подумать, что вести с тобой переговоры так приятно. Черт, Милена, рядом с тобой у меня все мысли плывут! Я согласен на все, что ты озвучила, — рычит, прикусывая кожу на животе.

Я чуть дергаюсь, но меня крепко удерживают на одном месте.

— Громов, ты сам хотел поговорить, а теперь нагло соблазняешь меня!

— Это я соблазняю? Это ты пришла ко мне в халатике! Я для приличия оделся, — усмехнулся, прижимаясь своим возбужденным естеством. Чувствую, скоро я не буду говорить, а только стонать.

— Хорошо, давай быстро. Что там еще осталось? — неожиданно, по-деловому произнес он, нависая над моим лицом. Но как тут сосредоточиться, когда член буквально вжимается в меня, а его серые озера прожигают меня.

— Вечеринки. Что я вообще должна делать в качестве твой жены?

— Что хочешь. Найди увлечение. Скупай картины, или сумочки, что вы там девушки любите. Можешь открыть какой-то фонд, или поддержать любой имеющийся. Постарайся просто не быть в тени, иногда выходи на свет. Меня частенько куда-то приглашают. И теперь я обещаю это обсуждать с тобой! Ещё что-то?

— Нет! — и сама притягиваю темную макушку к себе.

Наш поцелуй вышел жарким и таким естественным. Борис и раньше меня целовал, но тогда я делала все как по приказу, сейчас же я сама хотела этого.

Громов пугал и это никуда не делось, но попробовать стать близкими друзьями… Я даже мечтать о таком не могла. Любви во мне нет, но вот симпатия. Неплохие отношения — залог того, что я смогу выдержать три года, и меня не прибьют раньше.

Я не была полностью согласна с Борисом, и смогу ли оправдать его надежды, не знала. Но что плохого заиметь такого друга? К тому же, он сам сказал, что хочет быть выше власти. И зная его характер и упорность, думаю, у него все получится. А мне причитается не хилый бонус, если я помогу ему достичь тех высот.

Главное правильно оценить свои силы и не переборщить.

— Так ты согласна попробовать? — спрашивает, нехотя отстраняясь от меня.

— Давай попробуем, — соглашаюсь неуверенно. Чем черт не шутит. Один договор я уже подписала, и он был хуже, чем то, что мне предлагали сейчас.

Естественно я понимала, что у Громова я лишь временное помешательство. Он слишком любвеобилен, чтобы быть с одной. Но возможно такому зверю действительно нужен свет и немного тепла.

На мои мысли мужчина довольно потёрся колючей бородкой о грудь, чем вызвал еще один вздох.

— Обещаю, ты не пожалеешь! — рыкнул, и одним мощным толчком наполнил меня. Когда он успел раздеться?

Впилась в мощную спину ногтями, от чего мужчина лишь довольно рыкнул. Зверь, самый настоящий.

— Мой, — толчок, — нежный, — еще одно движение бедер, — Ангел, — рычит, вбиваясь до упора.

— Борис, — кричу его имя, и он забрасывает мои ноги к себе на плечи и увеличивает темп.

Толчок за толчком, крик за стоном, пылающие глаза, все это сводило меня с ума.

— Моя