Но тут, словно в насмешку над его пустыми чаяниями, восседавший на корме человек в просторной брезентовой накидке привстал, что-то отрывисто произнес и дернул рычаг руля. Взвыл на повышенных оборотах мотор. Описав полукруг, лодка устремилась в обратном направлении.

– Что… Что они творят?! – досадливо воскликнул сталкер. – Нет, вы это видели? Как это понимать? Мы что, рожами не вышли?!

– А ты не обобщай, командир, – попытался разрядить обстановку Геннадий. – Я вот, например, за свою физию ручаюсь.

Но Тарану, похоже, было не до шуток. Все еще не понимая причины внезапного бегства делегатов, он попытался отмахнуться от Авроры, которая продолжала упорно дергать сталкера за рукав. И лишь услышав скрежет открывавшейся гермодвери, сорвался с места, пытаясь остановить нырнувшего наружу Глеба.

Нацепив респиратор, сталкер скатился по лестнице и замер с открытым ртом, вслед за сыном уставившись на стремительно темнеющее небо. С запада, из-за далекой горной гряды безобразной угольно-черной кляксой вливался в долину густой смоляной дым. Заполняя собой горизонт, он с поразительной скоростью приближался к Каспийску, вопреки всем законам физики растекаясь по небосводу неравномерными колышущимися сгустками мрака.

– Снайперку, живо!

Паренек нырнул в ракетовоз и спустя считаные секунды протянул отцу увесистую винтовку. Припав к оптике, Таран поймал в прицел ближайшую дымную тучу и наконец увидел… ЭТО. Мириады жутких крылатых тварей, подобно рою саранчи, деловито кружили в воздухе, словно ожидая команды наброситься на беззащитный, спящий тревожным сном город. Если б не едва заметное мельтешение невесомых крыльев, насекомых-переростков вполне можно было спутать с муравьями. Правда, с нереально огромными муравьями, размеры которых повергли многое повидавшего сталкера в шок.

– Глеб, ты молиться умеешь?

– Нет.

– Тогда просто скрести пальцы на удачу. Потому что сейчас она нам нужнее, чем когда бы то ни было…

* * *

Сунгат очнулся от протяжного клекота птицы, продолжавшей парить над землей, цепко удерживая добычу в когтистой лапе. Мышцы затекли и онемели, а хлеставший по комбезу ветер, казалось, выстудил тело насквозь.

Сквозь фильтр противогаза пробился щекочущий ноздри запах, от которого «оборотень» окончательно пришел в себя. Бодрящий, насыщенный влагой запах моря…

Под ногами стремительно проносилась бликующая на свету водная гладь. Когда в глазах прояснилось настолько, что стала различима далекая кромка усеянного постройками берега, Сунгат вдруг ощутил медленно закипавший внутри гнев. Подохнуть в лапах какой-то неразумной птахи – слишком глупая смерть для него, «степного пса», будущего правителя подземного города!

Превозмогая боль, головорез зашарил по поясному ремню в поисках оружия. Потерявшие чувствительность пальцы нащупали ребристый бок гранаты… Ну уж нет… Ее стоит приберечь на крайний случай – лучше умереть быстро и безболезненно, чем быть заживо сожранным… «Пес» потянулся рукой чуть дальше, пока в ладонь не ткнулась рукоять трофейного ножа.

Всю свою злобу и ненависть к залетному сталкеру, копившиеся на протяжении нескольких последних дней, он вложил в единственный мощный удар, пропоров лапу бестии чуть ли не насквозь. Когтистые пальцы рефлекторно разжались, земная твердь и небосвод закружились в безумном хороводе, ставшее невесомым тело тотчас отреагировало на новую угрозу жесточайшим приступом тошноты. Сунгат летел вниз, безмолвно разевая рот от затопившего рассудок ужаса, и рефлекторно сучил ногами в бесплодных попытках остановить безумную круговерть свободного падения. Противогаз сорвало напором встречного воздуха, ветер свистел в ушах, а в голове билась единственная паническая мысль: «ЖИТЬ!»

Идея с приземлением в воду уже не казалась «оборотню» удачной. С подобной высоты с тем же успехом можно было прыгать на сушу – исход в любом случае окажется плачевным. В ожидании жестокого удара Сунгат зажмурился и попытался сгруппироваться, но грубый рывок заставил тело вытянуться в струну.

Извернувшись, «пес» увидел прямо перед собой лупоглазую щетинистую морду и приплюснутый мощный клюв, которым крылатый хищник удерживал человека на весу, намертво вцепившись в лямку броника. Стремительное падение вновь сменилось управляемым полетом. Теперь птица пикировала в каких-то полутора метрах от поверхности моря, частыми взмахами крыльев-полотнищ пытаясь вновь набрать скорость и взмыть в поднебесье.

Ноги Сунгата то и дело ударялись о волны, и близость спасительной воды придала ему сил. С первобытным рыком «пес» закинул ноги на жилистую шею мутанта и, вцепившись в клок жестких перьев одной рукой, другой принялся исступленно наносить удары по голове твари, только теперь осознав, что все еще сжимает рукоять десантного ножа.

Хищник протяжно гаркнул и попытался стряхнуть человека, но Сунгат, войдя в боевой транс, уже не мог остановиться, в ярости вбивая клинок в скользкую от крови шею птицы.

Удар о воду вышиб из легких воздух, тысячи колких игл впились в кожу, адреналиновый взрыв сотрясал тело, помогая в неравной борьбе с жутким холодом. Оттолкнувшись от туши бившегося в агонии мутанта, «пес» вынырнул, жадно вдохнул полной грудью и со всей возможной скоростью погреб к заснеженной береговой полосе. Считаные минуты отделяли его от переохлаждения, и тратить драгоценное время впустую Сунгат не желал.

Кромка льда, хрупкая и ненадежная, несколько раз обламывалась под весом обессилевшего тела, но человек был упрям в своем стремлении выжить. Распластавшись по отливающей синевой скользкой корке, он каким-то чудом выбрался из воды и мучительно медленно пополз к спасительной тверди.

Казалось, борьба с водной стихией выжала организм до капли, но вот человек с глухим рычанием поднялся на колени, встал в полный рост, словно и не замечая испещренного черными точками неба… Синие дрожащие губы «оборотня» растянулись в подобии улыбки, а затем и сам он затрясся в приступе беззвучного истерического смеха, неотступно следуя взглядом за неуклюжей громадой ракетовоза, который маневрировал в дебрях припортовых построек в каких-то пятистах метрах впереди.

– Не пора ли уверовать в провидение, сталкер? Или так и будешь бегать от судьбы? – зло прошипел Сунгат, черпая силы в жгущей душу ненависти. – Что ж… Беги, пока еще можешь… Потому что очень скоро ты и ползать разучишься, тварь…

* * *

Восьмисотсильный двигатель ревел и стонал, подобно раненому зверю. Расталкивая пласты лежалого снега, «Малютка» упорно подбирался к спаянным льдом въездным воротам огромного ангара, размерами своими чуть ли не вдвое превосходившего ютившиеся по соседству бетонные коробки.

Полчища невиданных насекомых заполонили улицы города, вплотную подобравшись к набережной и пытавшемуся найти укрытие отряду Тарана.

– Не спим, братцы! Живее! Дым, что там с воротами? Мигалыч, родной, газку подбавь! – надрывал глотку сталкер, то и дело поглядывая на снующие меж домами крылатые исчадия ада.

Целые гроздья этих неутомимых прожорливых тварей копошились на деревьях, с шокирующим проворством и одинаковой легкостью перемалывая ветки, сучья и даже кряжистые стволы твердыми как сталь хелицерами.