– Это – гороскоп, – тихо произнесла она, не отрывая от него взгляда. – В нем указана точная продолжительность жизни и дата грядущей смерти. Дата смерти этой персоны восемнадцатое сентября, и она не за горами.

– Чей это гороскоп? – спросил он, хотя и сам прекрасно знал ответ. Вверху страницы была надпись: «Дата, когда данная персона уйдет из жизни».

– А вы как думаете?

– Я бы не стал отвечать на этот вопрос. Только за то, что я видел подобныйгороскоп, можно отправиться на эшафот.

Она рассмеялась.

– Господин Шекспир, а я-то считала, что вы – мужчина, сделанный из дуба, твердого и сильного.

– Но ведь это измена, миледи. Это как лезвие в руках ребенка, который наверняка порежется. Неужели вы не понимаете, насколько это опасно?

– Теперь, когда вы видели гороскоп, что вы сделаете как законопослушный англичанин и подданный королевы? Отрубите мне голову? – Пенелопа Рич посмотрела на него. – Я знаю, вы понимаете силу подобных вещей, к ним нельзя относиться легкомысленно. Поэтому-то этот гороскоп так важен. Это наше спасение. В нем сообщается дата, и мы знаем, что должны действовать, не теряя времени. Это дар свыше, переданный нам, чтобы мы без промедления взялись за поиски английского преемника. А для этого нам нужны мужчины из дуба. Это ваш долг.

Шекспир не мог оторвать взгляда от гороскопа. Она называет его даром свыше, но ему показалось, что он больше похож на дьявольский ордер на смерть.

Она угадала его мысли и пожала своими нежными плечами.

– Вижу, гороскоп лишает вас присутствия духа, – она беззаботно швырнула пергамент в благоухающий горящими травами огонь. Пламя объяло и поглотило его. – Все, его больше нет.

– Так-то лучше, – сказал он. Но в глубине души Джон чертыхался. Можно было использовать гороскоп в качестве необходимого Сесилу свидетельства, которое помогло бы спасти его брата.

– Но нам по-прежнему известно, что в нем было сказано. И это снова возвращает нас к вам – ибо мне нужно знать ваш ответ, Джон Шекспир. Вы с нами или против нас? Ей вот-вот исполнится шестьдесят. Те немногие зубы, что у нее остались, превратились в почерневшие обломки. Ее лицо держится благодаря белилам и пудре, а ее тело – мешок с требухой, которую мясник не сможет продать даже как начинку для пирожков. Ей недолго осталось. Это все понимают. Гороскоп лишь подтверждение. Вы хотите, чтобы на троне оказался сильный английский король или чужестранец? Вы хотите, чтобы это был человек, который станет сражаться с испанцами до последней капли крови, или желаете, чтобы вами управлял шотландский мерзавец и трусливый калека, который падает в обморок даже при виде порезанного пальца?

– Английский король?

– Мой брат, господин Шекспир. – Она испытующе посмотрела на него и удивленно спросила: – Вы поражены? Неужели вы можете предложить лучшего монарха для этого великого государства?

– Ваш брат – благородного происхождения, но не королевской крови.

– Неужели? Думаете, в наших венах не течет кровь Генриха Великого? – Пенелопа рассмеялась. – Не тревожьтесь о правах моего брата. Все будет безупречно. А теперь решайте: за нас или против нас. Третьего не дано.

Шекспир опустился на одно колено и низко наклонил голову в знак почтения. Затем поднял голову, взял ее руку в свою, поцеловал и произнес:

– Я с вами, миледи. Смиренно принимаю должность, которую вы так милостиво мне предложили. – Она нагнулась и снова обхватила его лицо своими мягкими белыми ладонями, поцеловала его, и это был долгий и страстный поцелуй. Ему хотелось бросить ее на огромную черную постель и овладеть ею, сгорая от никогда прежде не испытываемой им страсти, но он не мог. И разумом, и телом он был готов – желание переполняло, – но душа удерживала его, как железные оковы – прикованного к стене узника.

Игриво она оттолкнула его.

– Вы женатый человек, а я замужняя дама, Джон Шекспир. Хотите сломать мне жизнь?

Он поклонился.

– Я пошутила. Запретный плод так сладок. Преданность без вожделения – как вино без сахара. Навестите меня в Стаффордшире. Мы с матерью утром отправляемся в Блитфилд и Чартли. До осени вы сможете найти нас там, где мы будем бездельничать, гуляя по садам дни напролет. Приходите ко мне ночью, Джон. Я познакомлю вас с удовольствиями, о которых вы и не мечтали. А сейчас вы должны следовать за моим братом, который находится при дворе. У вас много дел.

Саймон Форман знал почти наверняка, что у него чума. Но он был уверен, что это так называемая красная чума, от которой, как он полагал, умирают реже, чем от черной.

Все началось день тому назад. Ублажая жену богатого торговца тканями, он почувствовал, что обессилел, и она осталась им весьма недовольна.

– Я пришла к вам потому, что мой господин занят, доктор Форман, а ваш член вял и не способен удовлетворить мои нужды. Я ожидала от вас большего, сэр.

– Простите меня, госпожа, сегодня утром мне нездоровится.

Увидев, как он расстроен, она смягчилась.

– Ничего, доктор Форман, уверена, это пройдет, ибо я знаю, что этот ваш орган бывает подобен черенку от метлы.

– Боюсь, что я слегка перегрелся, госпожа. – Но уже произнося эти слова, он знал истинную причину недомогания. У него – чума. И тому было две причины: во-первых, неблагоприятное положение Марса, а во-вторых, расплата за все его многочисленные грехи, и похоть была далеко не последней этом списке. Но он не унывал, ибо изобрел лекарство, и кому, как не ему, опробовать его действие?

Он пожелал ей хорошего дня и пообещал, что в следующий раз она точно останется довольна, после чего вернулся в свою измятую постель.

Первые признаки болезни проявились уже к полудню: припухлости в подмышках и ниже, рядом с его членом. Когда эти припухлости увеличатся и на их месте образуются огромные пурпурные нарывы, затем появятся красные шишки, настанет время действовать. Нужно будет взять чистый острый кухонный нож или кинжал, заточенный и прокаленный в огне, затем вскрыть гнойники, выпуская дурные телесные соки. Раны нужно будет промыть кипяченой водой, затем перевязать чистым муслином, крепко обвязать и менять повязки каждый день. Без сомнения, кровопускание тоже пойдет на пользу. Ему предстоит пережить несколько неприятных дней без привычных плотских утех, которые он очень любил, но умереть он не боялся, ибо был крепкого здоровья.

Форман услышал, как кто-то колотит в дверь внизу, и воспрял духом. Это, должно быть, госпожа Эннис Ноук. Она позаботится о нем, будет готовить бульон и электуарии, какие нужно и когда нужно.

Шекспир спешил. Это было последнее дело, потом он, захватив свое придворное одеяние, поскачет на запад к замку Сьюдли в графстве Глостершир, где королева намеревалась отпраздновать четвертую годовщину победы Англии над Испанской армадой.

На его нетерпеливый стук в дверь дома Саймона Формана никто не вышел. Наконец он повернул задвижку и толкнул дверь. Она оказалась незапертой.