– Для своего мужа я сделаю что угодно.

И она опустилась на колени.

V

Это была самая великолепная свадьба года. Бракосочетание Дейзи и Малыша происходило в церкви Святой Маргариты в Вестминстере, в субботу, третьего октября 1936 года. Дейзи очень жалела, что не в Вестминстерском аббатстве, но ей сказали, что там могут происходить бракосочетания лишь членов королевской фамилии.

Ее свадебное платье было от Коко Шанель. Во время депрессии в моду вошли простые линии, а излишества сведены к минимуму. Платье Дейзи было до пола, косого кроя, с рукавами «бабочка» и с коротким шлейфом – чтобы его нести, требовался только один паж.

Ее отец, Лев Пешков, ради церемонии бракосочетания пересек Атлантику. И мать, чтобы сохранить лицо, согласилась сидеть рядом с ним в церкви и вообще делать вид, что они – более-менее счастливая супружеская пара. Дейзи мучили кошмары, что в какой-то момент появится и Марга под ручку с незаконным сыном Льва Грегом, – но этого не произошло.

Подружками невесты были близнецы Вестхэмптон, Мэй Мюррей и, единственная уже замужняя, Ева Мюррей. Малыш начал ворчать, что Ева полуеврейка, – он вообще не хотел приглашать ее на свадьбу, – но Дейзи настояла.

И вот она очутилась в древней церкви, зная, что выглядит невыносимо прекрасно, и была счастлива отдать свое тело и душу Малышу Фицгерберту.

«Дейзи Фицгерберт, виконтесса Эйбрауэнская», – поставила она свою подпись в журнале регистрации браков. Она неделями тренировалась писать эти слова, тщательно разрывая потом бумагу на нечитаемые клочки. Теперь она получила это имя. Оно принадлежало ей.

Покидая церковь в торжественной процессии, Фиц любезно предложил Ольге руку, а графиня Би шла на расстоянии не меньше ярда от Льва.

Графиня Би вообще не являлась приятной особой. К матери Дейзи она относилась достаточно благосклонно, а если в ее тоне и проскальзывали отчетливые нотки снисходительности, то Ольга их не замечала, и отношения у них были хорошие. Но Лев графине не понравился.

Теперь Дейзи понимала, что отцу недоставало светской респектабельности. Он ходил и говорил, ел и пил, курил, смеялся и чесался – как гангстер, и ему было все равно, что подумают люди. Он делал что пожелает, потому что он был американский миллионер, – точно так же, как Фиц делал что пожелает, потому что он был английский граф. Дейзи всегда знала это, но сейчас ощутила вдвое острее, когда увидела отца рядом со всеми этими английскими аристократами на торжественном завтраке в честь ее бракосочетания в большом бальном зале отеля «Дорчестер».

Но теперь это было не важно. Она была леди Эйбрауэн, и этого у нее теперь не отнять.

Тем не менее постоянная враждебность Би в отношении Льва раздражала Дейзи, как раздражает не сильный, но неприятный запах или далекий шум, – Дейзи чувствовала некоторое беспокойство. Сидя рядом со Львом за главным столом, Би все время слегка отворачивалась. Когда он к ней обращался, она отвечала кратко, не глядя в глаза. Он, казалось, не обращал внимания – улыбался и пил шампанское, – но Дейзи, сидящей напротив него, было видно, что все эти мелочи были им замечены. Он был простоват, но не глуп.

Когда тосты смолкли и мужчины начали закуривать, Лев – как отец невесты, счет оплачивал он – взглянул через стол на Фицгерберта и спросил:

– Ну что, Фиц, я надеюсь, вам понравилась еда? Вина соответствовали вашим требованиям?

– Вполне, благодарю вас.

– А на мой вкус – так это чертовски хорошая подборка.

Би довольно громко издала неодобрительное восклицание. Мужчинам не полагалось произносить такие слова в ее присутствии.

Лев повернулся к ней.

Он улыбался, но Дейзи заметила в его глазах опасный блеск.

– Что, княжна, я вас оскорбил?

Она не желала отвечать, но он смотрел на нее выжидательно, не отводя взгляда. Наконец она произнесла:

– Я бы предпочла не слышать столь грубой речи.

Лев достал из своего ящичка сигару. Он не зажег ее сразу, сначала понюхал и покатал в пальцах.

– Позвольте, я расскажу вам одну историю, – сказал он и взглянул в одну и в другую сторону стола, чтобы убедиться, что все слушают: Фиц, Ольга, Малыш, Дейзи и Би. – Когда я был ребенком, моего отца обвинили в том, что он пас скот на чужой земле. Подумаешь, большое дело, скажете вы. Даже если он был виновен. Но его арестовали, и управляющий велел построить на северном лугу виселицу. Потом пришли солдаты, схватили меня, брата и маму и повели туда. Отец стоял на помосте с петлей на шее. Потом приехал наш помещик.

Дейзи отец никогда этого не рассказывал. Ольга, похоже, была также удивлена.

Теперь маленькая группа за столом сидела очень тихо.

– Нас заставили смотреть на казнь моего отца, – сказал Лев. – И вы знаете, какая странность… – он повернулся к Би. – Там еще была сестра нашего помещика… – Он сунул сигару в рот, намочил кончик и вынул.

Дейзи заметила, что Би побледнела. Неужели это о ней?

– Сестре было девятнадцать лет, она была княжной, – сказал Лев, рассматривая свою сигару. Дейзи услышала, как Би тихонько ахнула, и поняла, что это действительно о ней. – Она стояла и наблюдала за казнью, холодна как лед, – сказал Лев. Потом он посмотрел в упор на Би. – Вот это действительно были грубые, черствые, жестокие люди, – сказал он.

Наступило долгое молчание.

Лев снова сунул в рот сигару.

– Дайте кто-нибудь огоньку! – сказал он.

VI

Ллойд Уильямс сидел за кухонным столом в родительском доме в Олдгейте и взволнованно изучал карту.

Было четвертое октября 1936 года, и сегодня должен был произойти бунт.

Древний римский город Лондон, построенный на холме возле реки Темзы, был теперь финансовым центром и назывался Сити. На запад от этого холма располагались дворцы богачей, а также построенные для них театры, магазины и церкви. Дом, в котором сейчас был Ллойд, находился восточнее холма, в районе портовых доков и трущоб. Здесь веками оседали волны эмигрантов, готовых работать до седьмого пота, чтобы их внуки смогли когда-нибудь переселиться из Ист-Энда в Вест-Энд.

Карта, которую так внимательно рассматривал Ллойд, была в специальном издании «Дэйли уоркер», газеты коммунистической партии, и там был обозначен маршрут сегодняшнего шествия Британского союза фашистов. Они планировали встретиться возле лондонского Тауэра, на границе Сити с Ист-Эндом, и потом пойти на восток…

Прямиком в район Степни, где жили в основном евреи.

Если их не остановят Ллойд и другие, разделяющие его убеждения.

Газеты писали, что в Великобритании 330 000 евреев и половина их живет в Ист-Энде. Большинство были беженцами из России, Польши и Германии, где они жили в страхе, что в любой день полиция, солдаты или казаки могли пойти по городу, врываясь в дома, грабя, избивая стариков, насилуя женщин, расстреливая их отцов и братьев.