Бобров, которому все сказанное стало настоящим бальзамом на душу, встрепенулся и браво воскликнул: «Служу России!»

– Ну, вот и отлично, – с улыбкой сказал президент. – Главное, что вы должны помнить – это то, что, служа России там, в XIX веке, вы будете служить и Российской Федерации. Я попрошу вас подумать о том – как вы видите свою новую службу на Черном море, и набросать план действий на самое ближайшее время. По всем вопросам вы можете обращаться ко мне или начальнику отдела, занимающегося взаимодействием с прошлым – подполковнику Олегу Щукину. А потом мы вам организуем ознакомительное путешествие в Петербург XIX века. Все, товарищ капитан-лейтенант, можете быть свободны. Работы теперь у вас много, так что не теряйте время зря…

Прибывший из дальнего плаванья «Богатырь» на Родине встретили скромно – без салюта и духового оркестра. Однако в Кронштадт, для того чтобы приветствовать команду парохода-фрегата и поблагодарить ее за отличную службу, прибыл сам император Николай I. Вместе с ним в главную базу Балтийского флота отправились Шумилин-старший, Николай Сергеев, Адини, которая проводила теперь почти все свободное время со своим женихом, подполковник Щукин с дочерью Надеждой и майором Соколовым.

Сначала на горизонте показалось облачко черного дыма. «Богатырь» шел под парами, потому что дул встречный ветер и добираться под парусами до родного причала было слишком долго. Немного погодя стал виден и сам пароходо-фрегат. Щукин посмотрел в свой 24-кратный бинокль, а потом протянул его императору. Николай долго разглядывал шлепавший плицами колес по воде «Богатырь», а потом, вернув бинокль Олегу, вздохнул.

– Жаль, что время этих красавцев скоро закончится, – сказал император. – У вас, наверное, уже и не осталось парусных кораблей. – Я прекрасно все понимаю – прогресс, новая техника – но, с другой стороны, уж очень они красивые.

– Ваше величество, – усмехнулся Щукин, – парусные корабли – это игрушка ветра и волн. Вспомните, как во время войны с Турцией в 1828 году вы на линейном корабле отправились из Одессы в Варну. Вы тогда попали в шторм, и ветер едва не унес вас к Босфору. Еще немного, и случилось бы непоправимое – в плен к османам мог попасть сам российский император! Слава богу, когда все уже потеряли надежду на спасение, шторм неожиданно стих, а ветер сменился на противоположный.

– Да, было такое дело, – поморщился Николай. – И я ни перед кем не скрываю то, что в отличие от моего великого предка Петра Великого, я хотя и люблю море, но море почему-то не любит меня. Так уж как-то получилось. Господа, однако «Богатырь» уже совсем близко. Сейчас он подойдет к причалу и начнет швартовку. Думаю, что нам пора отправиться к нему и поприветствовать наших героев.

Пароходо-фрегат, нещадно дымя трубой, осторожно подгреб к пирсу. Швартовая команда на берегу вывалила плетеные кранцы и приготовилась ловить бросательные концы. На «Богатыре» переливисто засвистели боцманские дудки и раздались громкие команды офицеров. Матросы начали швартовку и стали готовить к спуску трап. На палубе, среди царящей на «Богатыре» суеты, стояли гости из будущего и радостно махали руками встречающим.

Когда швартовка закончилась и трап был спущен, раздалась команда вахтенного офицера на общее построение.

– Господа, давайте поднимемся на этот славный корабль и поблагодарим его экипаж за блестящее выполнение им своего долга, – сказал император. – Я полагаю, что надо отметить и наших друзей из будущего, которые, рискуя жизнью, нашли, поймали и доставили в Россию этого мерзавца Уркварта.

Все направились к трапу. Шумилин-старший внешне старался держаться спокойно, но сердце у него громко билось в груди от радости – ведь его сын вернулся живым и невредимым из опасного путешествия. Император же гордился тем, что его подданные так лихо утерли нос этой мерзкой Британии, возомнившей о себе невесть что. Пусть все теперь на этом острове знают, что и на них, если понадобится, найдется управа.

Николай легко взбежал по трапу на борт парохода-фрегата. Снова засвистели боцманские дудки, а командир «Богатыря» капитан-лейтенант фон Глазенап и стоящие рядом с ним офицеры отдали честь монарху.

– Здравствуйте, молодцы-богатырцы! Благодарю вас за службу, – громко произнес Николай, отдавая честь, – вы блестяще выполнили свой долг, как и положено русским морякам! Вы заслужили мое благоволение и, конечно, награды!

– Здравия желаем, ваше вичство! – браво ответили императору моряки…

Император обошел строй, а потом поздоровался за руку с командиром пароходо-фрегата.

Из Кронштадта на баркасе с царским штандартом все – и встречавшие и прибывшие из плаванья – отправились в Ораниенбаум. Именно там, во дворце своего брата, Николай решил в неофициальной обстановке отметить возвращение парохода-фрегата и гостей из будущего. Он приветливо поговорил с Игорем Пироговым и Вадимом Шумилиным, а потом похвалил Шумилина-старшего за то, что тот вырастил такого храброго и умного сына.

– Александр Павлович, – сказал Николай, – было бы неплохо, если Вадим окончательно переберется к нам. Как я понял, с его начальством этот вопрос теперь легко можно уладить. Он мог бы получить достойное его место в ведомстве графа Бенкендорфа и соответствующий чин. Думаю, что ваш сын быстро сделает карьеру, а я, в свою очередь, помог бы ему найти невесту из хорошей семьи. Правда, и в вашем времени хватает красивых женщин. Вот взять, к примеру, Ольгу Валерьевну…

– Кстати, – поинтересовался Пирогов, – а почему она не пришла встретить нас на причале? Надеюсь, с ней ничего не случилось?

– Нет, слава богу, – царь поспешил успокоить Игоря, – просто госпожа Румянцева отправилась в ваше время вместе со своим возлюбленным, Карлом Брюлловым. У нас кто-то – Александр Христофорович сейчас разбирается, кто именно – распустил о ней и господине Брюллове мерзкие слухи. Нашлись два юных дурачка из гвардейцев, которые, изрядно подвыпив, стали публично оскорблять Ольгу Валерьевну и Карла Павловича. Кончилось тем, что госпожа Румянцева двумя ударами своей очаровательной ножки уложила наземь этих наглецов. – Император усмехнулся. – И как у нее все это ловко получилось! Недоброжелатели тут же замолкли, но от греха подальше мы с графом Бенкендорфом решили на какое-то время убрать Ольгу Валерьевну и господина Брюллова из Санкт-Петербурга. Они отправились в Петербург XXI века, где и проведут недели две вместе. Думаю, что они будут этому только рады.

– Да, с нашей бравой кузиной-белошвейкой мужчинам следует держать ухо востро, – улыбнулся Шумилин, – в свое время она занималась восточными единоборствами и достигла в этом деле немалых успехов.

– А вообще, ваше величество, – Александр Павлович вдруг стал серьезным, – я заметил, что вокруг нас – тех, кто прибыл из будущего – происходит какая-то нехорошая возня. Вокруг моего дома стали околачиваться подозрительные личности, к Николаю Сергееву несколько раз подходили молодые офицеры, заводили с ним дерзкие разговоры, явно напрашиваясь, чтобы он вызвал кого-нибудь из них на дуэль. Коле я строго-настрого запретил посылать или принимать вызовы на поединок.