Оператор в нем победил труса, и Лаки был готов к любому риску.

– Что здесь происходит? – спросила столь же изумленная, как ее спутники, Тина.

– Не знаю… – настороженно протянул Пиф, но мне это не нравится.

Еще больше ему не нравилось то, что хван никак не мог сообразить, какое оружие потребуется: короткие автоматы или острые катаны, которые сейчас скучали в заплечных ножнах.

– Все плохо, – прохныкал Куня. – Мертвая Королева проснулась.

– И что?

– Она будет есть живое.

– Зачем мертвому есть живое? – спросила ведьма.

– Чтобы сделать его мертвым, – срывающимся голосом объяснил ос. – Королева сделает мертвым все, до чего дотянется. Все-все-все…

Прозвучало, прямо скажем, тревожно.

– Нужно подойти к пещере! – заявил ко́нец.

– Даже не думай! – ответил Белосвет. – Снимай меня! – И поднес к губам микрофон: – Уважаемые зрители! Мы с вами находимся в Лабиринте, который… Ожил!

– Да подожди ты! – Ко́нец перехватил камеру и побежал к пещере. – Там самое интересное!

– Стой, дурак!

– Сам дурак!

– Пиф! – завопил люд.

– Сейчас!

Хван бросился следом, намереваясь остановить увлекшегося Лакриция, но не успел.

Раздался громовой голос:

– Кто здесь?!

Путешественники замерли, даже ко́нец остановился, а на стене неожиданно появился отвратительного вида глаз: мутный, словно протухший, и неестественно выпученный.

– Мля, – прошептал Лаки, наводя на глаз камеру. – Офигеть!

А Тина схватила подаренный Легой свисток и сильно-сильно в него дунула.

Королева сходила с ума от вожделения.

Она уперлась в каменную стену, перегородившую улицу, и полезла вверх. Сверху упал каменный свод, закрывший пасмурное небо, полное вкусных звезд. Королева заметалась в поисках жизни. Но жизнь разбегалась так стремительно, что отяжелевшее от магии и плоти ее тело не успевало реагировать. Королева заревела, вызывая дрожь земли, и стала готовиться к делению, желая размножиться в молодое, голодное и злое. Но не в детей, а в саму себя.

Мертвое готовилось породить мертвое.

В первый, но не в последний раз.

А пока следовало продолжать охоту за вкусной жизнью.

Чудовище испустило еще один жуткий вой и почти полностью вырвалось наружу, взломав мостовую от Пушкинской до Манежной.

– Что у вас происходит?

– Мы сами не знаем!

– Тогда что вы здесь делаете?

– Хотели все узнать!

– Идиоты!

Лега явился на призыв.

Но судя по всему, для того, чтобы погибнуть.

Нав выпрыгнул из темного портала секунд через десять после свиста Тины. Выпрыгнул, улыбающийся, слегка расслабленный, как наевшийся сметаны кот, грациозный… Но едва он разглядел происходящее, улыбочка сползла с лица, а в руках появились две тонкие, но необычайно прочные и столь же необычайно острые катаны. Которые, ни на секунду не останавливаясь, перерубали страшные щупальца со скоростью высококлассной газонокосилки.

– Ты зачем меня позвала? – осведомился нав, окружая ведьму оградой из мельтешащих клинков. Патроны в «ПМ» закончились, порталы не срабатывали, артефакты с «Эльфийскими стрелами» разрядились, и единственной защитой девушки оставался Лега.

– Позвала на помощь!

– Могла бы и предупредить!

– О чем?

– О том, что здесь творится!

А творилось невообразимое. После того как выросший в стене глаз разглядел незваных гостей, из гладких и влажных стен полезли отвратительного вида щупальца, украшенные клыкастыми пастями.

Гибкие, сильные и вонючие…

На что способны гадкие отростки, «гости» решили не проверять, а выхватили клинки и принялись их рубить, благо и хван, и люд не забыли прихватить с собой режущее оружие. Какое-то время им удавалось сдерживать напор щупалец, при появлении нава – даже перейти в атаку, но надолго запала не хватило: на месте каждого обрубленного отростка из стены появлялся другой, и было очевидно, что необходимо переходить к стратегическому бегству.

– Надо было сообщить! – заорал нав, отбиваясь, отступая и тем заставляя Тину отходить вглубь коридора, прочь от пещеры, в которой, по словам оса, таилось сердце Мертвой Королевы.

– Мы хотели!

– Но не успели! – пискнул ко́нец.

– И не успеете! – прогрохотал гулкий мужской голос. – Королева становится сильнее с каждой секундой! Мир больше не будет прежним!

«Дыхание дракона» приносило результат.

Заклинание, интуитивно нащупанное хваном в зоопарке – об этом эпизоде первым вспомнил Кристиан, – оказалось на удивление эффективным против чудовищного монстра, но, увы, залить весь центр Москвы огнем не представлялось возможным, а тварь…

Тварь становилась сильнее с каждым сожранным челом. С каждой кошкой. Собакой. И даже деревом. Все, во что вонзались жадные щупальца, обращалось в тварь. Становилось мертвым, но не умершим. Прирастало к гигантской туше, превращалось в очередное щупальце и принималось искать добычу. Тварь разбивала окна и проникала в дома, хватая прячущихся в них людей. Вытаскивала добычу из машин. Снимала с деревьев.

Тварь жрала и росла.

Мертвое захватывало мир, и этот процесс ускорялся с каждым мгновением.

– Щупальца схватили журналистов, – прошептал Стамеска.

– И нава, – добавил Тыква.

– Длинный пошел с ними говорить, – продолжил Стамеска.

– И с навом, – добавил Тыква.

– Пока он отвлекся? – надо сматываться, – закончил Стамеска.

– И быстро, – добавил Тыква.

И бойцы посмотрели на уйбуя.

А уйбуй, которому было так же страшно, как его сородичам, не отрываясь, смотрел на пульсирующее в центре пещеры красное. Смотрел и думал:

«Странное дело: все вокруг черное, липкое, вонючее, но главное – черное, а это – красное. Почему?»

Но ответа не было, поскольку Дрезина не знал, что смотрит на сердце Мертвой Королевы. Он вообще ничего не знал о происходящем, кроме того, что они крепко влипли, и бежать, как предлагали бойцы, нет смысла – уйти им не позволят. Этого уйбуй тоже не знал, но чуял. Если жизнь в Южном Форте чему и научила дикаря, так это чуять беду, и сейчас внутренняя сирена выла на полную громкость.

– Мотать надо, уйбуй, – повторил Стамеска.

– Нет, – качнул головой Дрезина. – Не смотаем.

– Ща он их сожрет, вместе с навом, и за нас примется, – предупредил Тыква. – В натуре.