то я выкуплю его за такую сумму, что до конца дней ни ты сам, ни твои будущие дети ни в чём нуждаться не будут.

— А если не вылечится? — вежливо поинтересовался я.

— Значит, не справился со своим заданием.

— В таком случае я прощаю Олегу долг. Имею полное право на это. Сами разбирайтесь со своим дерьмом.

— Молодой человек, — приподнял одну бровь князь, — ты меня совсем не боишься, если осмеливаешься перечить? Или дурак? А мне говорили, что подающий надежды…

Я внутренне усмехнулся. В бытность Безумного Генерала сам был не меньше Абсолюта по силам, поэтому понимаю все действия Волконского, даже, может, лучше его самого. Но об этом знаю лишь я и Такс. Остальных не касается.

— Боятся темноты, высоты или выдуманного чудища под детской кроваткой. Но мы же люди взрослые, поэтому, признаюсь честно, просто опасаюсь. Но согласитесь, Юрий Фёдорович, что сделка немного кривая. Вы мне туманные обещания и неадекватного сына…

— Он адекватный просто…

— Наркоман. Я понял. Я же пять лучших лет своей жизни угроблю, подтирая за вами дерьмо. И где мне тут плакать от счастья?

— Подтирать не нужно, — скривился Волконский от моей прямоты. — Наоборот, гонять Олега, как последнего разнорабочего. Чем ему сейчас будет хуже, тем потом лучше. Нужно клин клином выбивать.

— А потом Олег возненавидит меня лютой ненавистью. Так?

— Возможно.

— Так! Когда же вы помрёте, то он станет князем и устроит мне такую «замечательную» жизнь, что легче пойти и самому утопиться.

— Это ваши с ним проблемы, Максимилиан. Но я проживу ещё не один десяток лет, как минимум.

— От несчастных случаев даже Абсолют не застрахован, — возразила ему Юлия. — А Абсолют, имеющий «в закромах» ненавидящего сына, тем более. Максим полностью прав. Сделка поганая. Прискорбно, что и Достоевских в неё втягиваешь. Жить же будут оба у меня?

— У меня не вариант, — кивнул князь. — Смотреть, как мой сын является слугой у мелкого баронишки, ни я, ни остальные члены семьи спокойно не сможем… Либо снимаю жильё для Гольца, либо переезжают к тебе. Лучше под присмотром Полного Магистра, конечно. Чего ты хочешь, Достоевская? Денег? Знаю, что финансовое положение у вас аховое после длительной изоляции.

— Денег сама заработаю. А вот восстановление связей и возвращение в высший свет — более насущные задачи.

— Волконские помогут с этим.

— Согласна.

— А про меня не забыли? — опять подключился я к торгам. — Может, междусобойчик устроите, оставив в покое бедного барона Гольца?

— Говори, — посмотрел на меня Юрий Фёдорович, как на надоедливую муху.

— Ежемесячный пенсион — тысяч десять. Кормить за свой счёт вашего Олежку не собираемся.

— Вообще-то я думал давать больше.

— Не откажусь. Как и Достоевским, нужно приобретать статус…

— Устрою, но тут больше на себя надейся. Ты человек новый, и приказом оформить уважение к тебе не получится.

— Принимается. Только гарантированное поступление в Императорскую Военную Академию после службы у Чистильщиков может быть или на платной, или на бесплатной основе. Мне всё равно на какой, если сам платить не буду, являясь полноценным гражданином Российской Империи.

— Считай, что одной ногой уже там. Правда, если ты поедешь на Рубежи, то подвергнешься сильнейшему риску. А вместе с тобой и мой сын. Устрою вас в тихое местечко.

Такое мне совсем ни к чему. Я же, наоборот, стремлюсь оказаться поближе к Дырам, чтобы прокачать себя на убийстве сильных Тварей.

— Не надо, князь. Только хуже сделаете. Риски, естественно, зашкаливают, но не забывайте, что о рабстве вашего сына узнают вскоре все в округе. Я постараюсь со своей стороны сделать всё, чтобы он вернулся с Рубежей как минимум с медалью, а не с ёршиком от унитаза в руках.

— Хочешь сказать, что лучше сразу потерять голову, чем навсегда лишиться уважения высшего света и стать изгоем? — понимающе кивнул князь. — Я обдумаю твои слова. В них есть конструктивное зерно. Но и спрос с тебя будет повышенный!

— Кто б сомневался… Далее. В мою сторону плохо дышат Бугурские.

— Тут сам, — привычно скривился Волконский, словно лимон сожрал. — Я к этой семейке тоже с недавних пор имею претензии, но меня попросили на самом верху, чтобы их оставил в покое. Ты понимаешь, кто стоит над самим князем?

— Императорская семья. Годуновы… Жаль. Хорошо, что меня такие люди на ужины не приглашают, поэтому имею полное право творить всё, что хочу.

— Твори. При благоприятном исходе подарю бутылку лучшего вина из собственных запасов. Какую сумму хочешь получить после окончания рабства Олега?

— Не деньги. Услугу от семьи Волконских. Любую, какую озвучу.

— Подобное может стоить больше, чем я рассчитывал заплатить тебе.

— А может и меньше. Как повезёт. Готовы на маленькую азартную игру, Юрий Фёдорович?

— Барон ставит условия князю, — усмехнулся он. — Не просто ставит, а «на слабо» пытается взять. Это что-то новенькое в моей карьере. Правильно тебя характеризовали как очень перспективного юношу. И СБ не зря обхаживает. Сильный потенциал не только энергетически, но и по мозгам. Не удивлюсь, если станешь когда-нибудь Абсолютом.

— Обязательно, если выживу, — серьёзно посмотрел я ему в глаза.

— И что потом? Со мной схлестнёшься? Вижу, что хочется: так и зыркаешь, выискивая, как мою защиту обойти. Знакомый взгляд.

— Хочется, конечно, но тут по обстоятельствам и в очень далёкой перспективе. Может, и вместе с вами кому-нибудь задницу надерём.

— Уговорил. С меня услуга, — закончил торги князь. — Пора позвать и Олега, чтобы поздравить его с «повышением».

Непутёвый сын пришёл минут через десять. Слегка осунувшийся, но не потерявший независимого, наглого вида. Увидев меня, но высокомерно оттопырил губу и обратился к отцу.

— Попрошаек принимаешь? Дай им на хлебушек и пусть валят. А то пованивать что-то начинает.

— На хлебушек? — как ни в чём не бывало ответил князь. — Конечно. Только не я, а ты. Помнишь, сколько твой… точнее, мой меч стоит, который ты умудрился просрать на дуэли? Твой проигрыш — ты и платишь, так как семейную реликвию я отдавать не намерен.

— Легко!

Вальяжно подойдя к терминалу на столе, Олег достал из нагрудного кармана золотую пластиковую карту. Приложил её. Потом подумал и снова приложил.

— Что за чёрт… Не работает… Сейчас другой воспользуюсь.

— Они все не работают, — пояснил отец, не меняя благодушного выражения на лице. — Там мои деньги были, а не твои, так что этот номер с оплатой не прокатит. Вначале заработай собственными ручками.

— И как