Я киваю и тут же трясу головой, отгоняя картинку целующихся Люка и Марты. Как он мог?

– Господи, Том, просто кошмар… – Я никну, из меня словно все соки выпили. – Как же я устала. Я больше не могу, сил нет.

Том обнимает меня – осторожно, чтобы не задеть сломанную руку.

– Ничего. Я с тобой. Всегда был с тобой. И буду.

Я опускаю голову ему на плечо. Вот, даже голова уже падает, совсем ослабла.

– Отдохни немножко… – успокаивающе шепчет Том.

Мы сидим так несколько минут, руки у Тома теплые, я потихоньку успокаиваюсь.

– Ты хороший друг, – бормочу ему в свитер.

– Ты когда-нибудь думала о нас? – спрашивает Том. – Как бы все сложилось, если бы ты не разорвала отношения?

– Ох, Том. Давай не будем, – мягко отвечаю я. – Столько воды утекло.

– Но ты думала?

– Разве что поначалу. – Я отстраняюсь.

Том задумчиво кивает. Чуть посидев молча, тянет руку за бутылкой.

– А, пусто. – Он встает. – Сбегаю за вином в магазин напротив. Я мигом.

– Не стоит, Том. Мне хватит. Пора возвращаться. Вообще я сделала глупость, что сбежала. Нужно быть сильной. Завтра меня будут допрашивать…

Он не слушает и выскальзывает из квартиры, не давая мне закончить. Я беру бокал и разваливаюсь на диване, на мгновенье позабыв о сломанной руке. Меня пронзает боль, я вскакиваю, как ужаленная, и проливаю на одежду вино.

– Ах ты ж черт!

В кухне я старательно тру пятно губкой. Нет, футболка, похоже, испорчена окончательно. Возвращаюсь в гостиную мимо спальни-каморки, и мое внимание привлекает заставка на ноутбуке: по экрану шествует Джеймс Бонд, поворачивается и направляет на зрителя пистолет.

Я хмыкаю. Очень в духе Тома. Он обожает свои компьютеры, прямо с ума по ним сходит. Из него бы вышел отличный шпион.

Я вхожу в комнатушку и щелкаю по экрану с намерением еще раз просмотреть схему денежных потоков, составленную Томом. Хотя дело напрасное, я все равно ничего не пойму. В голове немного шумит, я спотыкаюсь, задеваю бедром кресло, оно крутится и сбивает ручкой коробку с флешками. Та падает, содержимое усеивает ковер.

– Проклятье!

Встаю на колени, собираю флешки. В глаза бросается ярлык-наклейка на одной из них.

«Звонок Марте 0.2»

Я верчу в руках остальные флешки. Они тоже подписаны. Фото 0.1, 0.2 и 0.3; рабочие папки А-Л; рабочие папки М-Я; личное 0.1, 0.2.

Ссыпаю флешки в коробку – кроме той, что помечена именем Марты.

Дрожащими руками вставляю флешку в свободный разъем USB.

Меня тошнит – то ли от нервов, то ли от вина.

Ноутбук жужжит, на экране выскакивает иконка «диск F». Щелкаю по ней.

Удивительно, но здесь лишь один файл. Аудиозапись: так же выглядят записи телефонных переговоров на моем рабочем компьютере. Запускаю файл. Вновь накатывает дурнота, приходится сесть.

Первый голос – Тома.

– Ты что творишь, мать твою?

Второй голос не узнать невозможно. Марта.

– Какое милое приветствие.

– Хрен с ними, с любезностями, Марта. Я велел тебе рассорить Клэр со всеми, а не толкать девчонку Пиппы. У малявки из-за тебя рука сломана!

– Согласна, сломанная рука в планы не входила, но слушай, Том, ты меня поблагодарить должен: эта коза Пиппа от злости даже разговаривать с Клэр не хочет.

– Может, и так. Но с детьми будь поосторожней.

– Ладно. Все?

– Нет. Можешь еще поговорить?

– Недолго. Марион уехала на очередное утреннее кофепитие, но она скоро вернется. Я увильнула: сказала, что у меня мигрень.

– А Люк где?

– У себя в студии. Я в саду.

– В каких вы отношениях?

– С Люком? Он классный.

– Хочу попросить тебя об услуге, – говорит Том.

После недолгого молчания Марта настороженно уточняет:

– О какой?

– Сблизься с Люком. Вбей клинышек между ним и Клэр.

– Я же вроде так и делаю.

– Делай лучше. У Клэр возникли подозрения на твой счет. Нельзя, чтобы к ним начали прислушиваться. – Таким ледяным и раздраженным тоном Том обычно разговаривает со своей бывшей женой.

– Лучше я стану ее союзницей, тогда она скорее мне поверит.

– О Клэр позабочусь я.

Марта издает смешок.

– А, ясно. Ты мечтаешь заполучить Клэр. Ну да, я слыхала про ваше прошлое, но считала его детским увлечением.

– Это не прошлое, и уж точно не твое дело!

– Если хочешь, чтобы я работала лучше, тогда и плати лучше. – Вместо смеха в голосе Марты теперь звучит жесткая непреклонность.

– Ты на меня не дави, – грозит Том. – Я ведь в курсе того, что ты сделала. Один звоночек в американскую полицию – и твоя песенка спета.

– Вот тут ты ошибаешься, – парирует Марта. – Властей наверняка заинтересует тот факт, что ты тянешь денежки из трастового фонда. По-моему, это называется растрата.

– Но ведь не убийство!

Я ахаю. Убийство? Мои страхи верны? Пока я обдумываю услышанное, пропускаю часть разговора. Том скоро вернется! Я прокручиваю запись на несколько секунд назад.

– Но ведь не убийство! Это был несчастный случай! – зло огрызается Марта.

Я же… Я цепенею. Никак не могу поверить. Голова нещадно болит, тошнота не отступает. Том заговаривает вновь, и я с трудом сосредоточиваюсь.

– Ты ее толкнула. Она ударилась головой. Удар оказался фатальным. Ты не позвонила в «Скорую». – Том чеканит фразы, словно в суде выступает. Я мысленно вижу, как Том расхаживает туда-сюда перед свидетельской трибуной и отмечает каждый пункт на пальцах. – Ты спрятала тело. Отправилась домой спать. И даже утром, проснувшись, не предприняла ничего.

– Закрой рот! Замолчи! – шипит Марта.

– В худшем случае тебя обвинят в умышленном убийстве, в лучшем – в убийстве непреднамеренном, – продолжает Том, не обращая на нее внимания. – Дальше. Сокрытие преступления, утаивание улик, воспрепятствование осуществлению правосудия… Продолжать?

– Если я сяду, то и ты тоже.

– Ты сядешь пожизненно, я же выйду через пару лет. Мне вообще могут дать условный срок. Моя жизнь пойдет дальше. Твоя… Ну, тут все не так радужно.

– Ты блефуешь.

– Уверяю тебя, не блефую. Я даже могу подсказать полицейским, где искать тело. В лесу у моста на остров Талбот. Ее быстро обнаружат. – Том говорит очень уверенно. – Слыхала выражение: «Язык мой – враг мой»? Так вот, я записал наш разговор. И предыдущий тоже.