Ли вдруг ожил. Поднял голову, глаза округлились, губы задрожали.

— Он идет…

И я услышала. Нет, скорей почувствовала. Воздух вокруг нас сгустился, стало душно и тяжело дышать.

Запах протухших яиц. Сероводород. Сера.

— Что нам теперь делать, Ли?

Дракон. Динозавр, вроде Ти-Рекса! Вот здорово-то! Впору сбежать на другой континент, а тут узкая пещера, из которой никак не найти выхода. Черт! Ли, соберись, нам надо бежать!

— Беги, Фей. Спасайся!

— Даже не думай. Я тебя не оставлю!

Заскрипели камни под тяжелыми шагами. Я собрала все силы, подхватила Ли под руку и потащила в противоположную сторону. Ли, спотыкаясь, потащился за мной. Мы минули то место, где он был прикован к скале. Первый раз я двигалась быстрее, чем он. Шаги зазвучали громче и ближе. Потом пещеру потряс рев. Не помня себя от ужаса, я в обнимку с Ли помчалась дальше. Но случилось, разумеется, то, что всегда происходит в плохих детективах или фильмах ужасов. Ли споткнулся, и мы оба рухнули на камни. Я тут же снова вскочила, но Ли лежал и не шевелился.

— Ли! Вставай!

Он только глухо застонал и мотнул головой. Проклятие! И почему я не умею переноситься во времени и пространстве, как только захочу? Если останемся в живых, попрошу Кайрана меня научить.

— Прости, Фей! Я не могу. Беги. Спасайся. Иной мир в тебе нуждается.

И он умолк.

— Не смей! Я тебя не брошу! Давай поднимайся!

Он пробормотал что-то неясное и закрыл глаза. Я в панике трясла его за плечо, но в себя он не приходил. Из-за угла показался густой дым. Ящер нас догнал.

За дымом мелькнуло нечто красное. И исчезло. Потом показалась морда. Острые, кривые зубы. Снова мелькнуло что-то красное. Это был раздвоенный язык. Тварь была гигантская. Как синий кит в Музее естественной истории. Он повернул голову и увидел нас.

— Ли, — крикнула я, — пожалуйста!

Ящерица поглядела на меня узкими желтыми глазами, и я почувствовала себя героиней фильма «Парк юрского периода», которую догнал тираннозавр Рекс. Не ешьте меня, пожалуйста!

Узкие глаза рептилии сверкнули. Я обняла Ли и прижалась к нему. Кто кого теперь защитит — я его или он меня, пусть и без сознания, одним только своим присутствием? Я зажмурилась. Ящер провел раздвоенным языком по моему лицу. Меня обдало зловонным дыханием и обволокло дымом. И затошнило.

— Ух ты, Фелисити Морган, — произнес глубокий грудной голос.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с узкими драконьими глазами.

— Предсказанная пророчеством, — продолжал хозяин пещеры, — и мне выпала честь ее приветствовать.

— Почему я тебя понимаю? — произнесла я.

— Потому что ты одна из нас, — прозвучало в ответ.

— Одна из вас? Как это?

— Ты — дитя дракона.

— Что это значит? Какого дракона?!

— Тебе знакома история дракона Фафнира? Он был сыном великана Хрейдмара и пал от руки принца Зигфрида. Зигфрид искупался в его крови и стал непобедимым и неуязвимым…

Сага о Нибелунгах. Знаю.

— У Фафнира остались дети. В их потомках течет его кровь. Кровь дракона.

Спасибо! Только этого не хватало!

— Значит, ты потомок Фафнира? — спросила я дракона.

— Как и ты, Фелисити Морган.

— Но я же человек! — возразила я.

Дракон всхрапнул и выбросил из носа столб искр.

— Я тоже человек, — отвечал ящер, — по большей части. Но время от времени моя вторая натура преобладает над человеческой, и я превращаюсь в дракона.

— Каким образом?

— Нужно, чтобы температура окружающей среды была не меньше сорока градусов по Цельсию. Иные могут превращаться, только когда у них перед глазами красный свет. Другие предпочитают полную темноту.

— Ты можешь сейчас опять стать человеком?

— Никогда не сделаю этого в присутствии эльфа, — отвечала рептилия.

— Но у тебя ведь есть имя?

— Реджинальд Райк, — представился дракон, — просто Реджи.

Реджинальд? У меня это имя ассоциируется с толстопузым лысеющим добряком, но только не с гигантской ящерицей. Реджи присел передо мной на задние лапы, как собака.

— Ты никогда не замечала, что в жару твоя кожа как будто твердеет? — поинтересовался он.

Нет, никогда.

— Может быть, в сауне? Сауна — идеальное место для такого превращения.

Нет.

— Нет ли у тебя на лопатках таких изогнутых шрамов или рубцов?

И этого нет.

Глаза у него сощурились еще уже. Он снова провел языком по моему лицу. Как будто ощупывал меня. Ну все, сейчас съест. Но он меня не съел. Только сильнее пахнуло серой.

— И все-таки ты дитя дракона, и ты предсказана пророчеством как наша спасительница. Ты разрушишь проклятие, и мы отвоюем у эльфов наши земли. И снова сможем выйти из небытия на свет.

Что за чушь? Я предсказана пророчеством, но ведь вроде бы не драконам?

— А эльфы утверждают, что я их спасительница.

— Эльфы лгут, — вскипел дракон и снова заискрил, — они коварны и алчны. Льстецы и подлецы. Это мы, а не они, ждем твоего появления уже две тысячи лет!

Он посмотрел на лежащего без сознания Ли.

— Он один из них. Хитрое и лживое эльфийское отродье. Рыщет по всему свету и собирает какие-то свидетельства власти своего дяди, чтобы окончательно нас уничтожить.

— Да ты что! — вступилась я за Ли. — Он даже не знал, что вы существуете.

— Ты уверена, Фелисити Морган?

Да как я могу быть в чем-то уверена? Ли живет на свете уже три сотни лет и служит эмиссаром эльфийского королевства. Откуда мне знать, чем он занимался две с лишним сотни лет до моего рождения? Но говорить этого дракону точно не стоит.

— Он и правда не знал о вас. Как он мог хотеть навредить вам? — промямлила я.

— Но Оберон натравил на нас его и двух других, — возразил Реджи, — с чего это ты его защищаешь? Ты должна ненавидеть его и не доверять ему.

— Он спас мне жизнь, когда мы попали в восьмой век, освободил от саксов, которые меня похитили, — объяснила я.

— Кто подтвердит, что он не заплатил твоим похитителям, чтобы все выглядело именно так? — не унимался Реджи.

Может, им и заплатили, но только это был не Ли. Скорее кое-кто другой. Я помню, как маленький Карл сказал: «Он с ними сначала говорил и только потом стал сражаться».

— Отойди-ка, — приказал дракон, — я этим займусь. Он больше не будет шпионить на Оберона.