В этой переписке было нечто завораживающее. Прежде всего, четкость самой манеры изложения: ни одной орфографической или синтаксической ошибки, ни одного сокращения, вроде СМС. Потом, Ди Греко ничего не скрывал: ни имен, ни места. Много раз он упоминал Бруно Горса, его «доверенное лицо». Часто он говорил о «беспределе» и о заброшенном «Нарвале».

Значит, догадка Эрвана была верна: с самого начала за кривляньями посвящения стояла готовность Виссы выдержать куда более опасный ритуал. Паренек казался готовым «пойти до смерти», как камикадзе.

– Мурашки бегут, верно?

Эрван повернул голову: Бранелек потягивал кофе, стоя позади него. Класс, в котором он расположился, напоминал студию звукозаписи. Компьютеры работали во всю мощь: машины зондировали, раскодировали и прочесывали нематериальное пространство Веба. По полу вились кабели. На своих подставках стрекотали принтеры. Жесткие диски жужжали вдоль стен, под штабными картами и схемами самолетов. Человек-костыль не довольствовался тем, что взломал комп Виссы, он просматривал все устройства школы и недавние интернет-соединения.

– Классическая промывка мозгов, – кратко подвел итог Эрван. – Не думаю, что ключ к убийству мы найдем здесь…

– Не знаю, что вам еще нужно. – Энтишник подошел поближе и застучал по клавиатуре, перегнувшись через плечо полицейского. В последнем мейле Ди Греко совершенно недвусмысленно назначал Виссе встречу на «Нарвале» в пятницу в двадцать два часа.

Бранелек был прав. На какой-то миг Эрван решил, что дело закрыто. У него был виновный: старый озлобленный человек, садист и манипулятор. Мотив: желание причинить боль и культ страдания. Обстоятельства: «беспредел», который вышел за рамки дозволенного и обратился в кровавую вакханалию. Доказательства: этот мейл, подтверждающий, что Ди Греко завлек Виссу на «Нарвал». А поскольку единственным спорным моментом оставалась физическая слабость офицера, к этому можно добавить нескольких соучастников, вроде Бруно и его верных солдатиков. И самоубийство главаря в качестве бантика на подарочной упаковке.

Затем Эрван вернулся к принципу реальности.[83]Ни кража органов, ни изнасилование, ни ритуальные детали не увязывались с соревнованием на выносливость, которое сорвалось в штопор.

Он не исключал виновности Ди Греко, но выражалась она в чем-то ином, а в чем именно – предстояло определить. Кстати, даже при беглом просмотре посланий адмирала он обратил внимание на несколько намеков, подразумевающих наличие другой тайны. Тот упоминал «недавнее потрясение», имевшее место в его жизни, «радикальный переворот», который изменил «само его существо». О чем он говорил? О своей болезни и ее обострении? Он обещал все открыть молодому ученику при встрече на роковом пляже.

Эти слова Ди Греко свидетельствовали о двусмысленном взаимопонимании между ним и молодым Виссой. Адмирал в роли престарелого скрытого гомосексуалиста? Попробуем так: Долговязый Больной назначает копту встречу на «Нарвале», тем или иным способом отключает его, связывает, а потом пытает острыми металлическими предметами, затем насилует булавой, вырывает органы, перевозит его в тобрук.

Нет, не выходит. Прежде всего, временна́я раскладка: старый человек провернул весь этот кошмар за одну ночь, а еще до рассвета спокойно вернулся на авианосец? Нереально. Затем, физические возможности: такой сценарий требует энергии, которой у древнего вояки давно уже не было. И наконец, профиль: психопатическими убийцами не становятся, когда тебе за шестьдесят. Если только с адмиралом уже не случалось чего-то подобного. Боевое прошлое, которое могло безнаказанно удовлетворять его жажду крови…

Следовало копать еще и еще, причем обратившись за помощью к самим военным. На этой стадии власти не могли отказать ему в доступе к полному досье адмирала.

– Ты можешь определить, откуда посылались мейлы Ди Греко? – спросил он, возвращаясь к конкретным соображениям.

– Технически это просто. А вот что до законности, тут припекает. Ди Греко использовал сервер авианосца и…

– Это в первую очередь. – Эрван встал. – Скопируешь все мне на флешку?

– Считай, уже сделано.

Человек-костыль насвистывал, вставляя флешку в один из жестких дисков, в изобилии теснящихся вокруг него. Компьютер загудел. Уверенность и самодовольство Бранелека раздражали Эрвана. Они были прообразом той убежденности, которая охватит всю базу.

А у него теперь вырисовывался другой сценарий: Ди Греко отправился на «Нарвал», но Висса так и не появился, в ландах он встретил кого-то другого; адмирал не смог защитить своего ученика. Угрызения совести также могли объяснить его самоубийство.

Но что означает «Лонтано»?

Одним движением Бранелек вытащил флешку и протянул ее Эрвану:

– Help yourself![84]

Направляясь к порогу, Эрван увидел висящие над дверью часы: восемь тридцать. Должен ли он сообщить новые данные Верни и прочим, чтобы подбросить дров для пресс-конференции? Слишком рано. Нужно перечитать тексты на свежую голову, переварить их, прежде чем давать оценку.

Он собирался открыть дверь, когда в нее постучали. Не отвечая, он повернул ручку. На пороге стоял Мишель Клемант, медэксперт. На нем был промокший макинтош и небольшая клетчатая шляпа в стиле Шерлока Холмса. Настоящий комик поневоле.

– Что происходит?

Медик слегка оторопел, увидев изукрашенную физиономию Эрвана.

– У вас есть минутка? – спросил он наконец. – Мне надо с вами поговорить.

Полицейский глянул на Бранелека, который даже нос не поднял от своих компьютеров.

– Идемте.

Не говоря ни слова, они снова пересекли двор под дождем. Занимался день. Лужи у них под ногами растекались все шире, и ручейки просачивались сквозь щебеночное покрытие. Эрван отпер дверь столовой (ключ по-прежнему оставался у него), зашел в помещение и нашел его таким же, каким оставил. Темным, просторным, пыльным.

Он впустил Клеманта и попросил минуту подождать.

Боль возвращалась с новой силой. Может, ему следовало бы поехать в больницу, сделать рентген, показаться врачу – или просто попросить Клеманта, чтобы тот его осмотрел. То, что делают здравые люди, когда с ними происходит нечто нездоровое. Вместо этого он порылся в пакете из аптеки, достал наудачу пригоршню таблеток и проглотил их разом. Потом включил мобильник, чтобы проверить сообщения. Экран словно взорвался ему в лицо: как минимум семнадцать. Безусловно, кумулятивный эффект смерти Ди Греко и статьи в «Уэст-Франс». Большим пальцем он прокрутил имена и время отправления. Мюриэль Дамас, Винк, отец… Не было сил читать.