очереди, или задохнешься в этом тумане. Но все обошлось. Загудела вентиляция, быстро высасывая пар, а потом с легким звоном распахнулись двери во внутренние помещения.

«Наверно, дезинфекция, а заодно и проверка», — предположил Лайонхарт. Когтистая лапа страха, сжавшая сердце, немного ослабила хватку, но не исчезла совсем.

Он попал в кольцевую галерею, где вдоль одной из стен на равных промежутках шли входы в комнаты, а на другой была лишь одна — в круглый зал в центре. Судя по всему, внутри пирамида оказалась спланированной в форме цветка: один центральный зал и девять ромбических комнат, окружавших его, а между ними — узкий коридор к выходу. Поразмыслив, Дик решил для начала осмотреть комнаты по периметру.

Почти все они, кроме двух, были пусты. В одной стояла пара стеклянных баков с дозатором. Первый был заполнен белесой жижей, напоминавшей сметану или не застывший жир. Мазнув пальцем по крану, Дик понюхал и лизнул капельку массы. Она оказалась чуть сладковатой и имела легкий цветочный аромат. В другом баке находились сероватые брикеты с круглыми вмятинами, напоминавшие куски хозяйственного мыла. Нажав педаль, Лайонхарт вынул один, поскреб ногтем, понюхал. Кажется, это что-то вроде печенья. Может, такова пища для роботов? Раз у них была биологическая часть, то ее надо кормить. Поразмыслив, аспирант положил в рюкзак несколько брикетов, но жижи нацедить не решился.

В другой комнате обнаружились три овальные капсулы со стеклянным верхом. Внутри их устилала мягкая ткань, а от основания в пол уходили провода и трубки. Сбоку были несколько экранов с непонятными графиками, под ними перемигивались кнопки. Что это такое? Кровати?

Наконец, Ричард отправился в центральный зал. Здесь возле стены высились несколько шкафов, опутанных проводами. Они издавали низкий гул, из отверстий на корпусах веяло нагретым ветерком, и воздух наполнял запах нагретой изоляции. Тут же находился подковообразный пульт, усеянный индикаторами и лампочками. Дик опустился в кресло рядом и с тоской уставился на пульт. Ни тебе экранов, клавиатуры или хотя бы переключателей — такое ощущение, что эту конструкцию собирали инопланетяне. Единственное, за что цеплялся взгляд — причудливый отросток с расширением на конце, оканчивавшийся острым штырем. Угрожающе поднятое жало скорпиона, не иначе.

«Ну и как мне подключиться к этой штуке? — уныло размышлял Лайонхарт. — В лоб себе эту иглу воткнуть? Макс меня точно прибьет, если я уйду отсюда с пустыми руками!»

Печально вздохнув, он откинулся на спинку кресла и прикрыл веки. Неожиданно темнота перед глазами засверкала разноцветными вспышками, вроде тех, что возникают, когда сильно ударился головой или увидел яркий свет. Снова пала тьма, но в ней замелькали колючие искры. Они вытянулись метеорами, будто Лайонхарт проваливался куда-то сквозь вселенную, а затем в пустоте из зеленых линий нарисовалась клетчатая сфера. Секунду спустя ее покрыла текстура, и Ричард, охнув, узнал в этом шаре модель Земли. Рядом выстроились колонки цифр, загадочные графики и полотна текста. Единственное что аспирант разобрал среди всей этой абракадабры — это крупную надпись:

«The DNA test of identity is completed. Access to the Omnisphere system via control station № 240 granted».

«Ого, — после нескольких секунд растерянности поразился Дик. — Так это интерфейс прямого взаимодействия компьютера с мозгом! Слыхал о разработке такого».

Похоже, его куда-то таки пустили, и это радовало. Значит, предположения были верны. Но что с того толку? Остальная информация все время менялась и понять в ней ничего было нельзя. Снова накатило уныние.

«Что вообще происходит с этим чертовым миром? И чего это за Омнисфера такая?»

Картинка изменилась. Ричард увидел Землю и Луну, а сбоку — маленькое изображение концентрических кругов. Между планетой и ее спутником двигалось небольшое колечко с продетой в него гирляндой из геометрических фигур. К этой конструкции с Земли, откуда-то из района Калифорнии, тянулся зеленый пунктир.

«Так это же наш Орбитрон-7!» — догадался Лайонхарт, подаваясь вперед.

Из торчавшей на боку ускорителя конструкции, похожей на громкоговоритель, вылетел пучок белых черточек. Они умчались в темноту космоса, и тут картинка с концентрическими кругами увеличилась. Стрелка показывала движение пучка: сперва он летел к шару, украшенному большим кольцом, а потом двинулся по его собственной орбите. Вот эта метка описала полный круг, и ускоритель выплюнул навстречу ей другой пучок — на этот раз из красных точек. Две метки неуклонно сближались.

Но тут из северной части Корейского полуострова, над которым как раз пролетала станция, взлетели несколько треугольничков. Некоторые из них упали на южную часть полуострова, а другие — на выгнувшегося рядом дракона — Японский архипелаг. Поверхность земли озарили яркие вспышки. От них во все стороны разбежались тонкие линии, и целый фейерверк из них накрыл то место, где встретились выпущенные ускорителем пучки.

В этом месте зажглась маленькая звезда. Она стремительно расширялась, и что-то странное творилось с ней. На ее поверхности вспухали грибовидные структуры, распускались цветы, надувались и опадали пузыри. Темнота космоса пошла волнами, и одна из них захлестнула ускоритель. Его кольцо сломалось, прочие элементы разлетелись в разные стороны, а потом вся конструкция кучей покореженного хлама рухнула в южную часть Тихого океана. Его воды всколыхнулись, забурлили, и на побережье всех окрестных стран обрушились гигантские цунами. Неужели падение столь небольшого объекта могло вызвать такое?

Но то было лишь началом. Вся планета заходила ходуном, будто пудинг, причем не только вода, но и суша. Планета завибрировала, ее располосовали змеистые трещины, пена облаков забурлила. А потом Земля… взорвалась! Вернее, это только показалось на первый взгляд. На самом деле это напоминало ускоренную съемку того, как распускается цветок. Только что был плотный шарик, и вот из него в стороны выстрелили лепестки, потом тычинки, откуда-то прилетели насекомые, и образовалась новая сложноустроенная структура. И она продолжала расти.

Вот что-то подобное произошло и с планетой. Сперва в том месте, куда упала станция, из вод океана вознеслись скалы — настолько высокие, что Эверест рядом с ними казался прыщиком. В море выплеснулись потоки лавы, все заволокло плотными облаками пара. А гигантские трещины бежали дальше, вспарывая материки, выворачивая наизнанку огромные пласты коры. Некоторые куски планеты и пузыри лавы взлетали в космос, образуя на орбите россыпи материи.

Планета за несколько мгновений превратилась в подобие кастрюли с кипящим супом или кашей. Бурлили, смешиваясь, разные жидкости, а среди них плавали твердые куски. Процесс набирал темп, и пенящаяся жижа лезла наружу, заливая все вокруг. Вот камень, лава, потоки воды и пара устремились во все стороны, создавая переплетающиеся нити, разворачиваясь в лепестки и пузыри. Земля теперь напоминала морского ежа, иглы которого были утыканы скрученными водорослями