«О, был ли кто-нибудь так загнан в угол?! – зарыдала она, когда глубина несчастья поразила ее. – Ну почему я должна убегать, если я этого не хочу!»

Весьследующий день Ричарда не было дома, и у его жены было много времени поразмышлять о своем положении. Она окончательно пришла к выводу, что ей надо бежать с Лавлейсом, и только ждала вечера, чтобы ему об этом сообщить. Никогда, никогда не попросит она у Ричарда разрешения остаться с ним – теперь, когда знала, что он любит другую. Поистине, какая ужасная досада. Сегодня вечером Карстерзы отправлялись в Друри-Лейн посмотреть знаменитую пьесу Гаррика, одну из его самых удачных комедий «Хитрый план щеголей»[18]. Весь свет стремился увидеть неподражаемого Арчера. Там будут сливки общества, еще и потому, что сегодня должна играть миссис Клайв. Это должно было стать дополнительным магнитом. В любое другое время леди Лавиния с восторгом ожидала бы подобного удовольствия. Однако сегодня ей хотелось только лечь в постель и поплакать. Но Лавлейс ждал ответа и, кроме того, она пригласила сопровождать себя своих кузенов, приехавших из Шотландии, и нельзя было их подвести.

Так что вечер застал ее в ложе, как всегда изумительно одетую и небрежно оглядывавшую взором зал. За ее креслом стоял муж… Когда ей приходило в голову, что в последний раз они вместе в театре, слезы готовы были брызнуть из ее глаз. В соседнем кресле сидела ее кузина, миссис Флеминг. Мистер Флеминг стоял, заложив руки за спину, время от времени ахая, когда его молодой родственник, Чарльз Холт показывал ему прибывающих знаменитостей. Это был коренастый кругленький мужчина, в солидном коричневом кафтане с вполне пристойными манжетами и шейным платком, но одетый, как подумалось Лавинии, скорее для деревни, чем для города. Его скромный костюм странно контрастировал с нарядом мистера Холта, резковатым смешением яблочно-зеленого и розового, дополненным желтым жилетом. Ричард, еще более тихий, чем обычно, был в абрикосовом с серебром, что делало платье мистера Флеминга еще темнее. И парик его был совсем не модный, а маленький, как у сельских джентльменов. Жена его, напротив, оделась со вкусом, но оказалась чересчур громогласна в своем восхищении парчой и кружевом своей богатой кузины.

Миссис Флеминг вышла замуж за человека ниже себя, и Бельмануары так никогда и не простили ей этого шокирующего мезальянса. Уильям Флеминг был простым шотландцем, сыном (все семейство даже теперь содрогалось при мысли об этом!) фермера!

Лавиния была не слишком довольна, что им вздумалось посетить Лондон, и еще менее – тем, что они решили проявить такую любовь к достопочтенному Ричарду и его жене.

– Право же, Лавви, как приятно сидеть здесь и восхищаться всеми этими людьми! – восклицала миссис Флеминг, наверное, в двадцатый раз. – Я заявляю, что положительно стала старомодной из-за того, что долго жила в деревне!.. Да, да, моя дорогая, положительно старомодной!.. Я не могу не изумляться этим огромным кринолинам, которые все носят! Я уверена, что мой вдвое меньше твоего, а у леди, сидящей вон там, в ложе у сцены, и того больше.

Лавиния обратила взор на указанную ложу. В любое другое время она была бы раздосадована, увидев, что кузину занимает леди Карлайл, вечная ее соперница во всех вопросах моды. Но теперь и это не имело значения, и она лишь заметила, что считает гирлянды роз на таком платье просто смехотворными.

Вскоре Холт обратил внимание мистера Флеминга на ложу в глубине зала.

– Клянусь душой, Уильям! Знаешь ли, это герцогиня Куинсберри и ее сын… Марч. Уверяю тебя, нет в городе более милых людей. Когда я последний раз навещал ее…

– Чарльз знает в городе прямо-таки всех, – с восторгом заметила миссис Флеминг и удивилась, почему ее кузина засмеялась.

Когда началось первое действие, Лавлейса нигде не было видно, и Лавиния постаралась занять себя пьесой. Но трудно интересоваться чем-либо, когда ум захлестывают другие мысли. Она была не единственной в этой компании, кого не смог увлечь Гаррик. Несчастный Ричард сидел в темноте ложи и думал, что пройдет еще немного времени, и он больше никогда не будет сопровождать жену в театр и никогда не сядет с ней рядом, любуясь изменчивым выражением ее лица.

В первом антракте Лавлейс еще не приехал, но появилось много других знакомых, которые зашли навестить Карстерзов. Маркем, Уайлдинг, Деверу, сэр Джон Фортескью, – все в разное время зашли в ложу поклониться Лавинии, были представлены миссис Флеминг, посмеялись и пошутили с мужчинами и снова удалились.

Как это она раньше не задумывалась, насколько нравится ей эта жизнь, удивлялась Лавиния. Она уселась поудобнее смотреть второе действие, игра Гарри-ка захватила ее и увлекла. На какое-то мгновение она забыла свои горести, хлопала так же от души, как все, и смеялась так же весело.

Но в следующую минуту она снова все вспомнила, и на сердце у нее стало еще тяжелее.

А Ричард слышал только ее веселый смех, и на душе у него стало еще грустней, чем у нее. И ничем делу не помочь: Лавиния радовалась мысли, что покинет его.

Когда упал занавес, миссис Флеминг внезапно потребовала ответить не Трейси ли сидит в противоположной ложе. Лавиния повернулась поглядеть. В ложе совершенно один сидел его милость и, казалось, не замечал ее присутствия.

– Разве это не Трейси? – настаивала миссис Флеминг. – Я хорошо помню его лицо.

– Да, – кивнула Лавиния и помахала ему. Эн-довер поднялся, поклонился и вышел из ложи. Через несколько мгновений он уже был у них и целовал руку кузины.

В этот момент Лавиния увидела Лавлейса, стоявшего в партере и смотревшего снизу на нее. Он тоже исчез из вида, и она поняла, что он направляется сюда, поговорить с ней. Он явно не заметил присутствия герцога, стоявшего чуть позади нее в тени.

Ричард и мистер Флеминг покинули ложу, и в ней оставался лишь мистер Холт, занимавший миссис Флеминг разговором. Если бы только Трейси ушел! Как сможет она дать ответ Лавлейсу, когда он так вызывающе сидит рядом.

Капитан Лавлейс постучал в дверь. Она небрежно пригласила его войти и при виде его разыграла удивление. Его милость, прищурив глаза, посмотрел на нее, затем бросил быстрый взгляд на Лавлейса, чья растерянность была очевидна. Ни следа каких-либо эмоций не проявилось на непроницаемом лице, но Лавинии обращение брата показалось зловещим, как если бы он проник в ее мысли и решил ей помешать. Она наблюдала, как улыбнулся он Лавлейсу и предложил ему сесть. Случайно или намеренно, она не была уверена, как именно, он поставил стулья так, что сам оказался между ней и капитаном. Очень искусно он втянул в разговор миссис Флеминг и перестроил мизансцену.

Лавиния вдруг обнаружила, что слушает добродушного мистера Холта, и уголком глаза могла наблюдать, что Лавлейс пал жертвой ее кузины. Ей не приходило в голову, как поговорить с ним, и она не осмеливалась подать ему какой-нибудь знак, так ловко его милость управлял этой сценой. Теперь Лавиния была уверена, что он догадался о ее намерении поговорить сегодня вечером с Лавлейсом и решил этому помешать. Как сумел он это обнаружить, она не могла понять, но слишком хорошо его знала, чтобы удивляться. Он никогда не позволит ей скомпрометировать себя, если сможет… это она знала твердо. Как бы он сам себя ни вел, поведение сесгры должно быть безупречным. Он найдет пути разъединить их, пока не сумеет удалить Лавлейса совсем. Она понятия не имела, как ему это удастся, но не сомневалась, что он может это сделать, и сделает. И тогда ей придется оставаться с Ричардом… Ричардом, который этого не хочет. Если бы только Трейси ушел! А! Он встает!