Его лицо помрачнело.

– Она знала… Джека… в Вене. Я… я хотел постоянно о нем слушать, и она рассказывала… ни о чем я больше думать не мог.

– О, Дикки! Какой… какой гадкой и глупой я была! И поэтому ты был таким холодным… а я-то думала… о, милый мой!

Он снова пригнул ее головку к своему плечу.

– Бедная моя любовь! Что ты? Это добрейшая леди, поверь, но чтобы любить ее..! – он медленно и нежно поцеловал ее руку. – Я люблю… всегда любил… совершенно другое существо: сумасбродную, упрямую, негодную, пленительную особу, которая…

Леди Лавиния сомкнула руки у него на затылке.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя совсем, совсем ужасной! Я действительно была гадкой… но я…

– И будешь много раз снова, – смеясь, заметил он.

– Нет, нет! Я… буду… постараюсь быть хорошей!

– Я не хочу тебя хорошей! – успокоил ее Ричард. – Я хочу, чтобы ты оставалась собой, моей дорогой, непутевой…– Леди Лавиния с удовлетворенным вздохом высвободилась из его объятий и встала.

– Право же, как чудесно снова быть счастливой! – облегченно заметила она. – Как подумаешь, что еще полчаса назад я хотела умереть! – она подошла к зеркалу и поправила прическу.

Ричард с беспокойством посмотрел на нее.

– Лавиния… ты… вполне понимаешь, что я собираюсь рассказать всем правду… в следующую пятницу? – спросил он.

– Да, конечно… это очень неприятно и нехорошо с твоей стороны, но, полагаю, ты это сделаешь. Я только надеюсь, что люди не откажутся нас узнавать. Как ты считаешь?

– Никто никогда не откажется от знакомства с тобой, моя любимая.

Она просветлела.

– Ты правда так считаешь? Что ж, тогда, наверное, это не будет очень ужасно, в конце концов. И… и тебе же будет приятно снова быть с Джеком, правда ведь? Да… да, я знаю, что будет. Так что все образуется… немножко погодя… я не сомневаюсь!

Его милость герцог Эндовер встал довольно рано и, не мешкая, вышел из дома. Он подозвал портшез и назвал адрес на Странде, где квартировал некий полковник Шеперд. Он провел у полковника полчаса, а когда наконец вышел из дома, изгиб его губ выражал удовлетворение. Он не сразу взял портшез, а сначала прогулялся в сторону Сент-Джеймса. К парку он подошел уже в обществе Дэра, того самого, у которого семь лет назад проходила памятная карточная игра.

Дэр был приятно заинтригован последней причудой Ричарда.

– У вас есть какие-то предположения, в чем тут дело, Бельмануар? – осведомился он. – Вас он тоже пригласил приехать?

– Да, кажется, я получил какое-то послание от Карстерза. Э-э… вспоминаю, его принес Эндрю.

– Так что же это означает? Приглашен Фортескью и Девнант. Очень любопытно.

– Мой дорогой Дэр, я не являюсь доверенным лицом Ричарда. Мы, несомненно, все услышим в назначенное время. Тайны меня не интересуют. Но это будет приятная встреча… Говорите, Фортескью и Девнант? Странно! Я слышал, что Ивенс и Милуард тоже получили прика… приглашение. Это должно быть весьма занимательным.

– Это чрезвычайно любопытно, – повторил Дэр. – Никто не может даже вообразить себе, в чем дело!

– Вот как? – тонкие губы его милости дрогнули.

Где-то в середине дня он появился в Уинчем Хаусе и был введен в библиотеку.

Ричард сидел и писал, но при виде его поднялся и пошел ему навстречу.

Его милость поразило, что Карстерз выглядит весьма счастливым.

– Вы кажетесь очень жизнерадостным, Ричард!

– Так и есть, – улыбнулся его зять.

– Я с облегчением слышу это. Я был у Шеперда.

– Шеперда? – переспросил Карстерз.

– Полковника, командира Лавлейса, мой дорогой Ричард. Вы можете рассчитывать на отъезд капитана Лавлейса… с важной миссией… скажем, в ближайшие сорок восемь часов.

– Вы можете рассчитывать на отъезд капитана Гарольда через гораздо более короткий промежуток времени, Трейси, – произнес Карстерз с искоркой в глазах.

Герцог сделал шаг вперед.

– Она уехала? – почти что прошипел он.

– Уехала? Нет! Она с ним в гостиной.

– С Лавлейсом?! И вы это разрешаете? Вы стоите рядом и спокойно наблюдаете, как другой мужчина…

– Прощается с моей женой. Но, как видите, я за этим не наблюдаю.

Гнев погас в глазах герцога.

– Прощается? Вы хотите сказать, что, наконец, опомнились?

– Мы обнаружили, что оба неправильно представляли чувства друг друга, – любезно ответил Карстерз.

– Я счастлив слышать это. Надеюсь, в будущем вы будете держать Лавинию в большей строгости.

– Неужели?

– Да, надеюсь. Полагаю, что мне не стоит изменять того, о чем договорился: Лавлейсу лучше на какое-то время исчезнуть с вашей дороги.

– Что ж, на это у меня возражений нет, – поклонился Ричард.

Его милость сухо кивнул ему и взял шляпу.

– Тогда в этой истории мне больше делать нечего.

Он пронзительно взглянул на Ричарда.

– Она его не любит?

Ричард засмеялся счастливым смехом:

– Она любит меня.

Тяжелые веки снова слегка опустились.

– Вы не можете себе представить, как я доволен. Если она, действительно, вас любит, жизнь ее будет надежной и безопасной. Я не думаю, что она на это способна. Молю передать ей мой поклон, – он уже положил руку на ручку двери, когда ему еще что-то пришло в голову.

– Как я понимаю, мое присутствие в Уинчеме в пятницу необязательно? – с циничной усмешкой спросил он.

Ричард вспыхнул.

– Необязательно.

– Тогда я уверен вы меня извините, если я не появлюсь. У меня другие срочные дела… Но мне жаль пропускать этот героический спектакль, – проговорил он со смешком. – До свидания, мой добрый Ричард.

Ричард с радостью распрощался.

Спустя некоторое время парадная дверь снова отворилась и закрылась. Выглянув в окно, он увидел удаляющегося капитана Лавлейса.

Теперь он поджидал мистера Уорбертона, которого несколько дней назад отправил на поиски Джона. «Он должен бы приехать, – думалось ему, – но, возможно, его задержали».

Ричарду до боли хотелось услышать какие-нибудь новости о брате, он жаждал снова увидеть его. И в то же время страшился этой встречи: он весь внутренне сжимался при мысли о том, как ему придется посмотреть в глаза Джеку, холодные… может, даже презрительные. «Нет, невозможно, – рассуждал он, – Джек не способен чувствовать возмущения…»

– Мистер Уорбертон, сэр.

Карстерз обернулся и нетерпеливо двинулся навстречу вновь прибывшему.