— Что? — спокойно произносит Пегорари, когда Воорт подходит ближе. Не «Привет». Не «Что ты здесь делаешь?». Просто: «Что?»

Воорт объясняет, что его машина сломалась. А им с Микки надо попасть в аэропорт. Быстро.

— Зачем?

Вспомнив реакцию Иджи на слово «невеста», Воорт говорит, что в аэропорту «тоже проблемы». Пусть лейтенант считает, что это связано с тревогой.

Ни минуты не медля, Пегорари приказывает одному из подчиненных:

— Отвезешь его. — Потом спрашивает Воорта: — Он тебе понадобится?

— Возможно.

— Сообщай мне, где ты, — приказывает Стероиды полицейскому, который, кажется, разозлился, что его отсылают.

«Двадцать минут до приземления Камиллы. По крайней мере мы едем».

Водитель хорошо знает улицы. Он включает проблесковые маячки и сирену, но в тумане не получается набрать скорость на кольцевой автомагистрали, самом южном шоссе Бруклина, протянувшемся вокруг бухты Джемейка и заслужившем из-за ухабов славу убийцы машин даже в хорошую погоду. Из обрывков радиообмена Воорт понимает, что тревога распространяется. На заставе у моста Бронкс—Уайтстоун остановили грузовой автофургон. Двух похожих на арабов мужчин допрашивают, грузовик обыскивают.

— Нельзя побыстрее? — спрашивает Воорт.

— Я бы не советовал, — откликается Микки.

Полицейский, похоже, не слишком переживает ни из-за их поездки, ни из-за тревоги.

— Я слышал, будто копам собираются отменить доплаты за эти тревоги, — говорит он. — Будь я террористом, я бы сидел дома и просто звонил. И, кстати, что там такое в аэропорту?

— Угрозы, — отвечает Воорт.

— Вот черт! Авария, — говорит Микки.

Впереди стоп-сигналы на всех четырех полосах. Движение остановлено. Воорту не видно, насколько растянулась пробка, потому что через две-три машины все впереди исчезает в тумане.

Водитель сворачивает направо, на встречную полосу, и медленно объезжает машины, ползущие вдоль болот бухты Джемейка. Но через четверть мили оказывается, что и «встречка» забита гражданскими машинами и стоит.

«Им просто некуда деться с дороги. Еще чуть-чуть вправо, и они провалятся в болото».

Под завывание сирены они медленно продвигаются на два фута вперед. Четыре фута.

«Хоть бы это побыстрее рассосалось», — молится Воорт.

Они прорываются вперед на целый фут. Да уж, совсем не та скорость, какую воображал Генри Форд, мечтая о машинах.

— Это еще медленнее, чем погоня за О-Джеем Симпсоном, — замечает Микки.

Воорт пытается дозвониться до кузена Эллиса из полицейского управления аэропорта в Ньюарке. Может быть, Эллис сможет позвонить в аэропорт Кеннеди и попросить кого-нибудь встретить самолет Камиллы. Но оказывается, что Эллис еще не приехал на работу. Застрял в пробке, возникшей из-за изменения маршрутов в связи с тревогой у моста Верразано.

— А почему это по радио ничего нет о тревоге в аэропорту Кеннеди? — спрашивает водитель.

— Это секрет, — отвечает Микки. — Объезжай вон тот джип.

Когда до посадки остается шесть минут, болото заканчивается, и сине-белый — с завывающей сиреной — автомобиль без помех мчится по встречной полосе. Через четверть мили они оставляют пробку, возникшую из-за аварии, позади. При том что авария, как выясняется, была на другой стороне дороги.

— Зеваки, — рычит Микки. — Всех расстрелять.

Воорт снова звонит в «Америкэн эрлайнз».

— Самолет как раз садится, — сообщает оператор. — Я узнал ваш голос. Это не вы звонили несколько минут назад?

— Бьюсь об заклад, Камилла застрянет на выдаче багажа, — успокаивает его Микки. — В том году, когда я возвращался из Чикаго, мне пришлось ждать чемодан пятьдесят минут.

— Минуточку, — говорит водитель, словно заподозрив, что с этой поездкой не все ладно. — Так вы кого-то встречаете?

— Правительственного чиновника, — отвечает Микки.

— Какого чиновника? — уточняет полицейский.

— Ты репортер или коп? — интересуется Воорт.

— По-моему, шофер.

— Вот и вези, — отрезает Микки.

Воорт пытается звонить на сотовый телефон Камиллы. Нет ответа.

По магистрали Ван-Вика они едут мимо вечного лабиринта ремонтируемых и перестраиваемых подъездных путей — сделанных якобы для удобства пассажиров. Монорельс путается в изгибах собственных рельсов. Дорогущая скоростная система, выгружающая пассажиров посреди Куинса, проходящая через сердце Нью-Йорка. Нахальные такси пристраиваются за патрульной машиной, устанавливая новые рекорды скорости.

Воорт смотрит на знаки, указывающие направления в аэропорту. Терминал 1 — «Эйр Индия». Терминал 6 — «Узбекистан эйр».

Сколько вреда Бок может нанести в аэропорту, в общественном месте?

Телефон Камиллы по-прежнему не отвечает. В небе с ревом проносится самолет.

«Камилла приземлилась восемь минут назад. Но у нее такой огромный чемодан. Микки прав. Багаж не могут выдать немедленно».

— Детишек тоже подбираем? — презрительно фыркает полицейский. — Или только подружку или жену?

Как только машина останавливается, Воорт распахивает дверь и бросается в толпу, которая заполняет все проходы перед залом встречи международных рейсов.

Прикрывающий его Микки отстает на полсекунды.

— Думаешь, он сорвал тебя с места во время тревоги, чтобы встретить подружку? — бросает он водителю. — По себе судишь? Ты просто кусок дерьма.

Он устремляется следом за Воортом, стараясь не спускать глаз с лучшего друга. Воорт исчезает из виду, потом появляется снова. Микки набирает скорость, следя за мелькающей головой.

Воорт с ужасом думает: «Нигде нет большего одиночества, чем в общественном месте».

Сама планировка здания сталкивает незнакомых людей. Все пространство между защитными барьерами у терминала забито. Временная пешеходная дорожка протискивается между навесом для краткосрочной парковки, подъездными путями, заполненными гудящими машинами и прокатными микроавтобусами, и длительной стоянкой для автобусов. Тысячи путешественников сосредоточены на решении одной-единственной задачи — попасть к воротам. Миллион ходячих коконов, воспринимающих друг друга как помехи. Не более.

Толкаясь, Воорт замечает мелькнувшие в толпе белокурые волосы и… Камилла выходит из терминала, катя за собой чемодан и споря с высоким мужчиной в джинсовой куртке.

Это не Камилла.

Следом за дюжиной хихикающих девчонок — школьная команда с большими спортивными сумками — он заходит в терминал, забитый, как Центральный железнодорожный вокзал накануне Рождества. Камилла выходит из женской уборной… Нет, вынимает из коляски маленькую девочку… Нет, разговаривает со стюардессой возле стойки «Эйвис»…