– Ну, нашей байдаре плавание по горячей воде вовсе не полезно! – сказал Горюнов. – Ее замазка и пропитка могут пострадать – нужно держаться подальше от пузырей.

Направились на север по узкому каналу и вскоре выплыли на поляну, на которой было стойбище; ее узнали по разреженному порубками лесу.

– А вот и наша землянка! – воскликнул Ордин.

На противоположном краю озера над водой едва возвышалась высшая, центральная часть землянки; на ней лежали еще остатки таявшего снега и пласт корья, которым на ночь закрывали часть дымового отверстия. Подплыли к ней. Ордин влез на этот островок и, наклонившись к отверстию, вскричал:

– Сколько здесь добра всплыло!

Он вытащил меховое одеяло, несколько женских курток с панталонами, подушку, деревянную чашку, черные головни. Все это всплыло вверх в пестрой смеси и пропитанное водой.

– Подушку и одеяло захватим – пригодится для Аннуир, – сказал он. – Только нужно их выжать.

Вытащив вещи, Ордин вернулся в байдару, и они поплыли к месту, где была землянка вождя. Здесь над водой виднелись только четыре центральных столба с частью крыши. Багром нащупали под водой кучу земли и придавленные ею бревна.

– Но нигде ни признака людей! Мы можем не видеть их среди деревьев, но они-то должны были заметить нас и закричать, – сказал Горюнов. – Давайте покричим сами.

Стали звать Амнундака, Никиту, женщин, имена которых знали. Но никто не откликался. Мертвая тишина царила кругом.

– Не могли же все утонуть. Кто-нибудь спасся бы на дереве, на крыше нашей землянки, – сказал Ордин.

– Очевидно, успели уйти отсюда. Нужно искать их дальше. Может быть, вода прибывала так медленно, что они могли спокойно отходить, – предположил Горюнов.

– Не совсем похоже на это, – возразил Ордин. – Если бы уходили не торопясь, не оставили бы одежду и одеяло – вещи, самые нужные ввиду зимы.

Поплыли дальше по каналу, который вел к следующему стойбищу, отстоявшему километра на два. На поляне увидели землянку, правда полуразвалившуюся, но поднимавшуюся еще наполовину своей высоты над водой. Горюнов смерил глубину, оказалось метра полтора.

– Ну, здесь уже люди утонуть не могли! – воскликнул он. – Очевидно, эта часть котловины погрузилась меньше.

Подъехав к землянке, заглянули через развалившийся бок внутрь: на воде плавали только мелкие предметы, тряпье, головни, сор, но одежды не было видно.

– Здешние обитатели успели все ценное унести, – сказал Ордин.

Осмотрели ближайшие деревья, опять покричали – им ответило только карканье стаи ворон, сгрудившейся на нескольких деревьях, вероятно, в ожидании спада воды.

Обследовали еще две следующие поляны со стойбищами; землянки были разрушены или полуразрушены, но людей нигде не было; глубина воды уменьшилась уже до метра и меньше; местами байдара натыкалась в каналах на стволы упавших деревьев, и приходилось плыть осторожно.

– Я думаю, что мы можем прекратить наши поиски, – сказал Горюнов. – Все онкилоны спаслись, успели отступить в северную часть котловины, очевидно, не погрузившуюся. Следовательно, подавать помощь некому, а если мы подъедем к сухой местности и встретим там онкилонов, то можем попасть в неприятное положение.

– А может быть, дальше глубина опять начнет увеличиваться и мы там найдем людей, застигнутых водой во время бегства и нуждающихся в помощи? – предположил Ордин. – Доведем поиски до конца, чтобы совесть не упрекала нас.

Горюнов уступил, и поплыли дальше. Но на следующей поляне байдара стала местами садиться на мель и из воды выдавались стебли травы, камышей, тростника вокруг прежнего озерка. В канале за поляной глубина была всего в полметра и меньше, а впереди видно было, что он еле покрыт водой.

– На следующей поляне можем наткнуться на онкилонов, – заявил Горюнов.

– Ваша правда. Вон виден даже дым костров над лесом, а это доказывает, что они на сухом месте, – подтвердил Ордин. – Пожалуй, услышим и голоса.

Он перестал грести и прислушался: с той стороны, откуда поднимались дымки, действительно по временам доносились человеческие голоса.

– В результате землетрясения и наводнения онкилоны переселились в северную половину котловины, где будут продолжать свой прежний образ жизни, – сказал Горюнов.

– А так как грелка восстановилась, судя по двум пузырящимся озерам, которые мы видели, – прибавил Ордин, – то нам беспокоиться о судьбе онкилонов нечего. Но вернуться к ним и в случае каких-либо бедствий опять подвергнуться подозрениям и риску сделаться пленниками будет неблагоразумно. Если море будет слишком открыто и не позволит нам переправиться, мы можем вернуться на уступ и дожидаться там холодов, имея вблизи топливо и корм для собак, но вдали от онкилонов, отделенные от них водой. Только вот Горохова оставляем на произвол судьбы; теперь он, пожалуй, переменил свое решение.

– Горохов, может быть, уже на уступе, – возразил Горюнов. – Если наводнение поколебало его мнение о хорошей жизни здесь, он мог воспользоваться берестянкой и в суматохе поплыть к нам один или с женой. Он знает, где берестянка спрятана на озере, так как часто пользовался ею для рыбной ловли. До завтрашнего утра мы его будем ждать, как было условлено.

Во время этого разговора отдохнули и поплыли обратно. Но для ускорения выбрались опять на окраину котловины, чтобы не путаться по полянам и каналам. Тем не менее обратный путь занял четыре часа. Проплывая мимо бывшего священного озера, убедились, что приток воды из жерла еще продолжался, но очень слабо, – очевидно, уровни почти выровнялись. Глубина в этом месте была более трех метров, багор не доставал дна. Возле сугроба во время их отсутствия вода сильно прибыла, и глубина была здесь больше двух метров.

Оставшиеся на уступе встретили товарищей у начала ледяной лестницы, чтобы помочь им высаживать спасенных.

– Вы никого не привезли? – воскликнул Костяков с удивлением.

– Только зря прокатились? – прибавил Никифоров.

– Все, все утонули? – прошептала Аннуир, побледнев.

Ордин, конечно, успокоил ее.

– Вот единственные утопленники, которых мы нашли, – пошутил Горюнов, вытаскивая из байдары женские костюмы и передавая их Аннуир.

Объединенными усилиями втащили байдару наверх; с подъемом ее на уступ пришлось возиться, так как за день обрыв над сугробом увеличился до двух с половиной метров, потому ли, что сугроб, омываемый водой, стал расползаться, или потому, что дно котловины продолжало медленно опускаться. Для более удобного сообщения казак устроил уже лестницу из ледяных глыб.

За обедом рассказали друг другу события дня. Трое оставшихся проложили тропу-лестницу на обрыв над уступом и побывали уже наверху, видели довольно близко открытое море. Но неожиданно, вскоре после отъезда остальных товарищей, на сугроб с лестницей вылезли из воды два огромных медведя и стали подниматься наверх, очевидно рассчитывая спасаться от наводнения вместе людьми на уступе. Такое соседство, конечно, было очень нежелательно, и пришлось встретить косолапых выстрелами: один упал на сугробе и скатился в воду, второго убили уже на уступе. Запас свежего мяса на дорогу оказался очень кстати.