Брови девушки встали домиком, она хлопнула ресницами, уставившись на закрытую дверь, потом пожала плечами, выудила из вороха покупок вместительную походную сумку и начала складывать в неё вещи. Кроме одежды, конечно, ещё предметы первой необходимости: расчёска, несколько простых заколок и лента для волос, кусочек душистого мыла и прочие мелочи, важные любой девушке в пути. Антония настолько углубилась в сборы, что когда дверь бесшумно открылась, явив Ива, она вздрогнула от неожиданности и подняла голову от сумки. Увидев же, что держал в руках муж, девушка на несколько мгновений потеряла дар речи, настолько это было непривычно.

— Вот, — коротко известил Ив, подойдя к Антонии и протянув ей… перевязь с ножнами, из которых торчала рукоятка. — В дороге пригодится.

— А… — Тони поднялась — она сидела на полу, — бросила на герцога неуверенный взгляд. — Но… Я не уверена, что мои умения в фехтовании настолько хороши… — пробормотала Антония, испытывая смешанные чувства, и осторожно взяла клинок.

— Значит, будем тренироваться, — невозмутимо отозвался Ив и добавил. — Я, конечно, не собираюсь оставлять тебя одну, но в дороге всякое может случиться, мне спокойнее будет. Клинок хороший, хотя я бы сделал лучше, — он чуть поморщился. — Но времени не осталось.

Глаза Антонии широко распахнулись, неверяще глядя на мужа. Ив… что сейчас сказал? Что будет сам с ней тренироваться?! И меч даже купил взамен утерянного. Наверняка тоже лично выбирал, а не абы какой взял. Тони выронила подарок и, тихонько взвизгнув от избытка эмоций, повила на шее у оторопевшего от столь бурной реакции Ива.

— Ты лучший муж! — восторженно сообщила Антония и чмокнула его в уже слегка колючую щёку.

От неожиданного комплимента Ранкур почувствовал ещё большее замешательство, и лишь молча обнял счастливую супругу, зарывшись носом в пахнувшие ванилью волосы. Всё-таки ребёнок ещё, непосредственный и милый, обожающий игрушки и подарки. Неожиданно Тони хихикнула и подняла голову, с широкой улыбкой посмотрев на Ива.

— У всех мужья, как мужья, дарят цветы и драгоценности, а мой мне — меч! — сообщила она и весело рассмеялась.

Ранкур моргнул, пытаясь понять, это его сейчас упрекнули или наоборот, похвалили. Вроде, в эмоциях Тони раздражения не ощущалось…

— Я не особо разбираюсь в драгоценностях и цветах, — проворчал он, аккуратно поставив Антонию на пол.

— Хорошо, учту, когда мне в следующий раз захочется получить от тебя знак внимания, — невозмутимо кивнула она и вернулась к сборам.

«Ррыхровы потроха, а разве я до сих пор недостаточно проявлял внимания?!» — озадачился Ив, покосившись на мурлыкавшую под нос Антонию, занятую складыванием сумки. Перевязь лежала рядом. Чуть покачав головой, Ранкур неслышно вздохнул. Женщины, как же порой сложно их понять. А потом он последовал примеру Тони и тоже занялся сборами, да и надо было пройтись по дому, понять, что отправить вместе с вещами Антонии караваном, а что можно оставить здесь. В принципе, они с королём Лоренсо обсудили вопрос дома и его величество пообещал продать небольшой особняк наилучшим образом, а деньги отправить потом Иву, как и позаботиться о прислуге и найти им достойные места. Осмотр много времени не занял, не так уж часто Ранкур здесь бывал, чтобы обрасти имуществом. Несколько интересных и ценных книг из библиотеки, бумаги из кабинета, любимые парные кинжалы, не раз помогавшие на границе, пожалуй, и всё. Кинжалы возьмёт с собой сразу, бумаги и книги отправит вместе с вещами Антонии.

Вернувшись в спальню чуть погодя, после того, как отдал последние распоряжения дворецкому, Ив узрел собранную сумку супруги у кровати, аккуратно висевшую на стуле на завтра одежду и перевязь. Сама Антония лежала на кровати, подперев голову ладонью, и увлечённо что-то читала, кусая губы и накручивая на палец смоляной локон. Волосы, кстати, лежали распущенными на плечах и спине, что весьма радовало взор Ива. Он занялся своей сумкой, время от времени поглядывая на Антонию, и то и дело ловил себя на том, что тишина, нарушаемая только тихим треском дров в камине, не давит на уши, оставаясь уютной и умиротворённой. Когда же Ив закончил со сборами и снова повернулся к кровати, то узрел умилительную картину уснувшей над книгой жены, сладко спавшей, приоткрыв рот. Она выглядела так трогательно и невинно… Если не вспоминать вчерашний вечер и ночь, как Тони вполне уверенно соблазняла его.

Тихо хмыкнув, Ив осторожно приблизился, вытащил из-под щеки девушки книгу и убрал на тумбочку — она лишь пошевелилась, неслышно вздохнув, но не проснулась. Видимо, слишком устала за насыщенный день. «Вот и хорошо, завтра рано вставать», — мелькнула у герцога мысль, пока он осторожно расстёгивал пуговички на платье Антонии. Что удивительно, в процессе раздевания супруги Ив не почувствовал возбуждения, лишь странную нежность. Тихо сопевшая Тони была похожа на маленькую кошечку, которую хотелось почесать за ушком и прижать к себе, поглаживая пушистую шёрстку. Избавив её от одежды и раздевшись сам, Ив вытянулся рядом с ней, придвинув Антонию ближе, и осторожно обнял. Девушка что-то сонно пробормотала, длинно вздохнула и свернулась калачиком у него под боком, снова затихнув. И засыпал он с довольной улыбкой на губах и уверенностью, что всё действительно будет хорошо, пусть даже они и столкнутся с кое-какими сложностями по прибытии.

Они выехали после довольно раннего завтрака — по мнению Тони, конечно. В девять утра она обычно ещё сладко спала и видела десятый сон. А сейчас ехала по улицам утренней Реннары, ёжась и то и дело зевая, и рассеянно посматривала по сторонам. По тротуарам спешили по своим делам простые горожане, владельцы лавок и магазинов открывали витрины и принимали товары, из булочных и ресторанов доносились вкусные запахи готовящейся еды. По улицам мимо проезжали экипажи торопившихся на места службы мужчин с серьёзными лицами, судя по расшитым камзолам и тонким кружевам — аристократов. Цветочные лавки радовали яркими букетами и нежным ароматом, лоточники громко зазывали, расхваливая свой нехитрый товар, и Антония, никогда не видевшая раньше такую Реннару, вскоре позабыла о том, что хочет спать и недовольна ранней побудкой. Город просыпался, встряхивался, наполнялся шумом и суетой, и Тони вдруг поняла, что будет скучать. По прямым улицам с коваными фонарями, скверам и садикам, паркам, в которых любила гулять с подругами и родителями. Несмотря на то, что прожила она здесь всего несколько последних лет, однако успела привязаться к городу и покидала его с лёгкой грустью.

В ворота — не те, через которые Антония не так давно пыталась убежать из Реннары, — вливался широкий поток телег и путников с окрестных ферм и деревень, все спешили на рынки, кто-то — на место работы, а кто-то просто приехал поглазеть на столицу. Через некоторое время Ив и Тони уже ехали по хорошо утоптанной широкой дороге, уводившей всё дальше от Реннары, и девушке то и дело хотелось повернуться и бросить прощальный взгляд на шпили и черепичные крыши, видневшиеся за стеной. Но она не поддавалась, не желая расстраиваться. Впереди лежали новая страна и новая жизнь, и стоит уже настраиваться на случившиеся перемены окончательно.

— А почему ты уехал из Айвены? — спросила Тони, покосившись с любопытством на мужа.