– Контрабанда?

– Наверное… мы не знаем.

– Плутон собирался открывать чайную?

– Он с нами не делился, – буркнула Тахме. – Мы кто?

– Что он вас заставлял делать?

– Ублажать его… танцевать. Иногда он приводил гостей, и мы должны были… – она запнулась и посмотрела на Хасу, которую била дрожь.

– Удовлетворять любую их прихоть?

– Ну да, – нахмурилась брюнетка. – А что еще? Это бывало редко. Потом… после того Плутон возил нас к врачу, на обследование.

– Боялся заразиться? Он был очень чистоплотным?

– Угу. Постоянно пекся о своем здоровье.

– Он вам платил?

– Он нас содержал… полностью. Если гость оставался доволен, хозяин дарил нам классные подарки. Золото, духи или одежду.

– А если нет?

– Мы умеем угодить клиенту. Нас этому специально обучали в «Змеином гнезде».

– Где?

– «Змеиное гнездо» – это бордель для богатых, – объяснила Тахме. – Карга там всем заправляла. Туда приезжали важные особы…

– Замолчи! – нервно выкрикнула блондинка. – Или нам языки отрежут!

– Рано или поздно мы плохо кончим, по-любому.

– Вы должны были делать что-то еще, кроме танцев и секса?

– Иногда нас с клиентом снимали на видео.

– Потом эти записи использовались для шантажа?

– Мы не знаем! – вставила Хаса. – Мы делали то, что нам говорил хозяин.

– Зачем ему столько чая?

«Туарег» выехал с узкой шоссейки на трассу, и Санта увеличил скорость. За окнами в черноте мелькали огни встречных машин.

– Он заботился о своем здоровье, – повторила Тахме.

– И для этого пил много китайского чая?

– Он его не пил. Он в нем купался.

– Не понял?

– Плутон в нем купался. Заваривал, добавлял в воду и ложился в ванну с этой водой. У него была своя ванная, отдельная. А мы и карга пользовались душевой.

– Это редкостный сорт чая, – объяснила блондинка. – Его собирают высоко в горах, потом дают перегнить, высушивают и продают за большие деньги. В магазинах такого нет. Даже в Китае его производят малыми партиями.

– Ваш Плутон хотел жить вечно? – усмехнулся Санта.

– Он тратил огромные суммы на этот чай.

– Может, это и не чай вовсе, – осенило Хасу. – Просто Плутон так называл его.

– Молодильная трава! – подхватил Роман. – Расфасованная в коробки из-под чая. И где он брал сие колдовское зелье?

– Ему привозил коробки один человек.

– Заткнись! – одернула ее подруга.

– Что за человек? – допытывался Лавров. – Вы его знаете? Он был вашим клиентом? Плутон ценил его?

– Ценил, но… клиентом тот никогда не был. Мы слышали, он женат.

Лавров расхохотался и тут же застонал от боли, полез в карман за таблеткой.

– Значит, другие, с кем вы развлекались, были исключительно холостыми?

– Нет, – криво улыбнулась Тахме. – Но они, по ходу, не любили своих жен.

– А поставщик чая любил?

– Однажды он так сказал Плутону… когда тот предложил ему переспать с кем-нибудь из нас или с обеими.

– Заявил, мол, люблю жену и не намерен ей изменять? – удивился Лавров.

– Типа да…

– Интересный поставщик чая вырисовывается. Может, вы и фамилию его знаете?

– Он нам не представлялся! – ввернула Хаса.

– Так, останови машину, – потребовал Лавров. – Девочки выходят! Я с ними прогуляюсь до ближайшего болотца.

– С удовольствием, – расплылся в улыбке Санта. – Они мне здорово надоели.

– Мы подслушивали разговоры Плутона с продавцом чая, – призналась Тахме. – Он называл того человека господин Красовский…

* * *

«Изнанка» Александрии разительно отличалась от «лица».

Это был другой мир – густонаселенные кварталы, грязные и тесные, с узкими улочками, по обеим сторонам которых тянулись торговые ряды, маленькие забегаловки и магазинчики. Здесь бродили куры, а нехитрую поклажу жители перевозили на двухколесных тележках, запряженных осликами. Белье сушилось прямо над головами прохожих, по углам громоздились кучи мусора, издающие зловоние. Над ними гудели мухи.

– Вечером сюда лучше не соваться, – заметил Менат, разглядывая витрину лавки, которую даже днем приходилось освещать настенными лампами. – Купить тебе что-нибудь?

– Не надо.

Он понимающе кивнул и увлек меня дальше. Из окон с полосатыми ставнями на нас смотрели угрюмые старухи в платках. Дети, завидев туристов, назойливо клянчили деньги. Я плотнее прижала к себе сумочку, отмахиваясь от чумазых попрошаек. Менат прикрикнул на них, но они привыкли к такому обращению и не разбежались.

– Ты только взгляни на их вожака, – сказал он мне, показывая на высокого худого мальчишку в шортах. – Настоящий пират!

Один глаз мальчика закрывала черная повязка, над упрямым лбом топорщились жесткие курчавые волосы. Он явно не собирался уступать нам дорогу. Сама не знаю, как у меня вырвалось гортанное незнакомое слово. Я вытянула вперед руку и сердито зыркнула на вожака.

«Пират» словно наткнулся на невидимую преграду. Он смешался и потерял свою воинственность. Его «шайка» моментально рассеялась.

– Куда они попрятались? – удивился Менат. – Забились в щели, как тараканы.

Улица опустела. Куры, не спеша, что-то поклевывали на горячей от солнца мостовой. Вверху, на выступающих над нами балконах колыхались пестрые занавески.

– Тебе удалось их разогнать, Уну!

– Идем отсюда…

Он не стал спорить и повел меня прочь от этих облупленных домов и темных закоулков, где можно было задохнуться.

Громыхая по рельсам, полупустой трамвай довез нас до цивилизованной части города. Мы посидели за открытым столиком кофейни, где подавали кофе, восточные сладости и кальян.

– Хочешь покурить? – предложил Менат.

Я отказалась. Перекошенное лицо одноглазого мальчишки все еще стояло передо мной. Что я ему крикнула?

Мой спутник подумал о том же.

– Что ты ему сказала? – спросил он.

– Сама не знаю.

Менат заказал кальян и долго курил, погрузившись в размышления. Говорить не хотелось. Посетители кофейни косились на нас. Их смущало мое открытое платье. Я вдыхала раскаленный воздух, приправленный сладковатым дымом и запахом кофейных зерен, и чувствовала, что проваливаюсь куда-то.