Большие горячие руки спустились с талии Женевьевы на ягодицы, сжимая их и стараясь как можно теснее прижать ее тело к телу мужчины, которое к этому времени уже просто сгорало от неудовлетворенного желания и страсти. Сдерживать себя Йануру становилось почти невозможно, и именно в этот момент, когда он уже хотел метнуться с Женевьевой в спальню и сделать ее наконец своей, раздался короткий предупреждающий писк от двери, и она, плавно отъехав в сторону, продемонстрировала личному слуге Вайсира ису Навартану тесно прижавшихся друг к другу мужчину и женщину. Ис Навартан от неожиданности хрюкнул, потом, заметив испепеляющий взгляд взбешенного хозяина, икнул от страха и смог выдавить только:

– Э-э-э, простите, эльтар, э-э-эльтарина… Я хотел спросить насчет ужина, но вижу, что вы заняты! Зайду позже. С вашего разрешения, конечно!

Проблеяв извинения, слуга выскочил обратно в коридор и закрыл за собой дверь. Заметив бешенство в глазах Йанура, Женевьева неожиданно для себя рассмеялась. Но как только на лбу Вайсира проявилась удивленная хмурая морщинка, поспешила пояснить:

– Думаю, это хорошо, что нас сейчас прервали, – заметив неуверенность и тревогу в его глазах, добавила: – Я бы хотела узнать тебя получше и немного привыкнуть. Тем более что я не знаю, пришлась ли тебе по душе? Как женщина и как будущая жена, ну или как у вас там? Лианэ, да? В моем возрасте в игры уже поздно играть, поэтому хотелось бы ясно представлять наши возможные отношения.

Йанур с изумлением слушал Женевьеву и не мог поверить, что она боится и сомневается в его чувствах не меньше, чем он сомневается в ее отношении к нему. С трудом осмыслив вопросы, Вайсир решил сказать все как есть. Ведь он тоже в том возрасте, когда поздно играть в игры, а еще ради любимой женщины он готов без сожалений отдать все, что у него есть.

– Я думал и молился, чтобы любая из вас приняла меня. Но увидев тебя, понял, что мне нужна только ты и больше никто. Только ты! Находиться рядом с тобой – теперь смысл моей жизни, и я сделаю все, что захочешь, чтобы ты согласилась принять меня как своего лина и отца наших детей. И скажу прямо, хотя это и нечестно по отношению к тебе. Если ты уйдешь из моей жизни, мне незачем будет жить. Я слишком устал без тебя, любимая. Я просто перестану дышать!

Он прижал Женевьеву к себе, с наслаждением смертника вдыхая ее запах, как последний глоток воздуха. Она же пыталась остановить поток слез, текущих из собственных глаз, потом зарылась в серебристо-белую шевелюру Йанура руками и уткнулась мокрым лицом, прижимая его голову к груди. Хлюпнув носом, хрипло сказала:

– Я хочу твоей любви и детей от тебя тоже хочу. Я так долго тебя ждала, искала, а теперь вот нашла и никогда не отпущу. Слышишь? И никому не отдам! И вообще, знаешь, я такая собственница! Стань, пожалуйста, моим лином, Йанур!

Мужчина чуть отстранился, но только для того, чтобы недоверчиво заглянуть в ее сверкающие от слез глаза, и лишь спустя минуту смог вымолвить:

– Я почту за честь, Аттойя, стать твоим хранителем и лином, любимая! Сегодня ты исполнила мою заветную и к тому же единственную мечту – ты подарила мне себя! Я клянусь, что сделаю все, чтобы ты была счастлива!

Женевьева, вытерев кулаком слезы, точнее размазав их по щекам, наконец смогла перестать плакать и уже с радостной усмешкой попросила:

– Меня вполне сделают счастливой твои ухаживания. И они же помогут нам лучше узнать друг друга.

Йанур, дернув любимую на себя, подхватил ее на руки и снова усадил к себе на колени. Он испытывал дикое счастье, которое не умещалось в груди и рвалось фонтаном наружу, искрясь в его глазах. Мужчина гладил ее лицо, прижимал к себе, перебирал пряди рыжих волос и не мог остановиться на чем-то одном, так все в ней восхищало.

– Мне придется учиться этому, как и многому другому, и я очень надеюсь, что ты подскажешь, если я в чем-то ошибусь или сделаю что-то неправильно.

Увидев, как Женя, улыбаясь, кивает, Йанур снова прильнул к ее губам, словно выпивая улыбку и легкий удивленный вздох. С трудом оторвавшись от ее сладкого рта, хрипло выдохнул:

– Только боги Рокшана знают, как же пуста была моя жизнь без тебя! Отныне, Женевьева, ты мой воздух и только тобой я дышу.

– А ты мое счастье и мой воздух! Йанур, я сегодня слишком устала и хотела бы чуточку поспать, а то засну прямо на тебе. И хотя я уверена, что ты не будешь против, но думаю, тебе тоже не мешает отдохнуть. Поэтому пойдем осмотрим твой гардеробчик на предмет моей будущей ночной рубашки.

Мужчина сначала просто улыбнулся, а потом залился счастливым смехом, с удивлением подумав, что за всю жизнь столько не смеялся, сколько за этот день, теперь уже с лианэ. Его лианэ Женевьева! Он несколько раз произнес эту фразу про себя, не в силах поверить в свое счастье и удачу, в то, что она все-таки выбрала его! Его! Его лианэ! Все время, пока Женя копалась в вещах Вайсира, с разными смешными гримасками комментируя ту или иную одежду, Йанур все повторял про себя эту волшебную фразу, вникая в нее, уверяя себя, что это правда. И эта «правда» почти полностью перетряхнула весь его гардероб, но нашла только две тонкие рубашки синего и голубого цветов, которые явно будут ей до пяток. Вайсир сожалел, что не смог предвидеть подобной ситуации и не позаботился о нуждах своей лианэ. Его лианэ!

Целыми днями они ходили по кораблю, заставляя экипаж бросать свои повседневные дела и с раскрытыми ртами наблюдать за влюбленной парочкой. Они разговаривали обо всем на свете, иногда споря о мелочах до зубовного скрежета, а уже через секунду замирая и утопая в глазах друг друга. Каждое утро начиналось с совместного завтрака, и они, садясь за столик, неторопливо поглощали еду, с наслаждением проживая каждую секунду вместе, и даже обычный завтрак превращался в нечто волшебное и таинственное.

Вайсир дарил Жене множество мелких, но весьма дорогих подарков, с замиранием сердца наблюдая за выражением восторга на ее прелестном лице, когда она открывала очередную коробочку с сюрпризом, а затем с сияющей улыбкой бросалась ему на шею и благодарно целовала в щеку. Йанур с трудом мог понять, как так случилось, что, вожделея ее каждую секунду, он, тем не менее, получал немыслимое удовольствие от простого общения с ней – иногда одного касания ее руки было достаточно, чтобы он жмурился от счастья.

Или как сегодня, спустя четыре дня с момента начала его ухаживаний за Женевьевой, тихонько зашел в ее каюту, проследив за тем, как слуга молча накрыл завтрак и бесшумно удалился, затем прошел в спальню и, присев на краешек кровати, замер, глядя на нее. Он любовался роскошными рыжими волосами, рассыпавшимися по подушке, нежной кожей и пухлыми, чуть приоткрытыми губами. Женевьева свернулась калачиком и, положив ладони под щеку, сладко спала, не чувствуя его присутствия, пока Йанур с нежностью, обожанием и восхищением наблюдал за ней.

Не выдержав, он протянул руку и ласково коснулся мягкой щеки, потом наклонился и коснулся ее губ своими. Услышав довольный вздох и почувствовав нежные ладони на своем лице, Йанур углубил поцелуй, покоряя и захватывая. Он больше не мог ждать, терпеть эту пытку и старался, пока Женевьева окончательно не проснулась, захватить ее волю и сломить слабое сопротивление, с которым она держала его на расстоянии последние дни.