одном, замкнутом помещении, не занятые какой-либо работой, обязательно начнут творить какую-нибудь фигню, которая может очень плачевно закончиться. Не зря в армии говорят, что у солдата не должно быть свободного времени.

В назначенное время в подвал вернулись все, кроме Ивана. Он просто не пришел. Команда ждала, чутко прислушивалась ко всему, что происходит за забаррикадированной дверью, но никто не стучался и не просил открыть.

— Никто за все время к вам так и не пришел? — Переспросил я. — Камуфляжи не пытались к вам попасть? — Вероятно волнение в моем голосе подсказали Роману то, о чем я думал.

— Да, никто не пытался. Я тоже уже под утро так решил. Если к нам не приходили, значит Иван закрыл участие нашей команды в вечернем мероприятии. — Ответил мне Роман. — А у тебя что? К тебе приходили?

— Со мной долгая история. В общем то да, приходили.

— И что? Что вчера было?

— Ну, как тебе сказать, судя по всему, вчера ставки чуть подняли.

— Это вполне ожидаемо, ставки должны идти вверх, если накануне они Ольгу… — Роман не стал договаривать.

Сказать ему про Ольгу, или нет? Смысл? Он знает, что она мертва. Что ее убили камуфляжи. Ну так это и в самом деле так.

— Ром, мне кажется ставки тут каждый день повышать будут. И меня чертовски пугает, что каждый день кто-то умирает. Оля, Иван. — Я заметил, что на последнем имени Роман не вздрогнул, не повел головой, вообще никак не отреагировал. Значит он с этой мыслью смирился. — Я не знаю, что у вас в закладах. Но ради своего я умирать точно не намерен.

— Что ты предлагаешь?

— Сейчас приедет Стас, просто вырубаем его, садимся в «Хамви» и рвем к ближайшей трассе, останавливаем первую же машину, вызваниваем каждый своих безопасников и знакомых в органах.

— Мы ночью это уже обсуждали. Сергей — актер, его наняли. Наташе в случае выхода угрожают мать убить, она ей не сможет надежную охрану организовать, с ней куча врачей постоянно работает. У Грикора брат в Армении, в тюрьме, там еще сложнее. А мне вообще, если я откажусь от этой чертовой игры, грозили что я один останусь. А у меня две дочки и сын. Поэтому рывок для меня, Наташи и Грикора — не вариант.

Я начинаю просчитывать последствия, если я сам, один покину этот «парк культуры и отдыха» и привлеку к нему внимание. Разумеется, у меня есть куратор в органах. Он есть у любого мало-мальски значимого бизнесмена страны. Власть обязана знать, чем живет ее гражданин, у которого достаточно средств на значимый, заметный шаг. И речь тут не о какой-то политической оппозиции, тут все проще и серьезней, тут вопрос безопасности. Богачи-интроверты, какие-нибудь технические АйТи фрики, бывают только в фильмах. В жизни вокруг богача крутится очень много людей, ведь по определению, по сути своей любой бизнес — это общение. А если богач склонен к религии… Вера — это вообще опасный фактор, имеющий очень много векторов развития. Не каждая вера направлена на любовь к ближнему, а даже если и так, то карающий меч есть в абсолютном большинстве верований.

Поэтому у меня есть куратор в ФСБ. А после участия «Максима» в чемпионате мира по футболу — у меня появились знакомства со спецслужбами на очень высоких этажах. Может стоит поставить на карту заклад?

От размышлений меня отвлекли две новые фигуры. Во-первых, на площадь въехал «Хаммер». Не торопливо, словно буксир по акватории порта, внедорожник подрулил к центру площади и замер. Двигатель выключился, но под капотом что-то продолжало глухо потрескивать и урчать. Дверь открылась и, с незажженной сигарой в зубах, очках авиаторах, бейсболке, черных берцах, серо-зеленых штанах и черной куртке-бомбере со множеством накладных карманов, на землю спрыгивает Станислав. На кепке, рукавах и груди куртки множество нашивок с флагами США, какими-то крыльями, трезубцами, орлами и подобной чушью. Я улыбнулся. Словно Мэверик из «Топ Ган» забросил спорт и увлекся фаст фудом.

Распорядитель снимает кепку, очки, и делает шаг в нашу сторону. И в этот момент в поле моего зрения попадает второй человек. Причем ведет он себя очень странно.

Мы, участники, стоим на тротуаре, на той стороне площади, что находится как раз напротив здания администрации. Распорядитель идет в нашу сторону от центра площади. Я поворачиваю голову влево и вижу, что по тротуару, по левой стороне площади, встречным со Станиславом курсом, проходит человек. Толик. Курсант академии ФСБ Анатолий Свиридов. Он идет неспешно, как обычный прохожий, голова повернута в сторону «Хаммера», что в принципе вполне естественно. Было бы очень подозрительно, если бы мужчина не стал разглядывать такую машину в центре маленького городка. Только вот на этом нормальное поведение Толика заканчивается. Как только он оказывается за спиной Станислава, Толик разворачивается и начинает отчаянно жестикулировать, явно привлекая мое внимание. Он машет руками указывая на распорядителя. Складывает ладонь правой руки щепотью, горизонтально, четыре пальца сверху и большой снизу, и отчаянно, нарочито гротескно, начинает двигать пальцами, изображая… Утку? Левой рукой, с выставленным вперед указательным пальцем, Толик тычет в спину распорядителя, а правой рукой изображает… кряканье?

Тем временем на площадь, с улицы находящейся слева от здания администрации, из-за спины Анатолия, выезжает микроавтобус. Паркуется рядом с внедорожником распорядителя, из машины бодро выскакивают четверо камуфлированных охранника. А дальше происходит то, что мне напрочь не нравится.

Трое охранников открывают заднюю дверь микроавтобуса и достают из нее какие-то деревянные конструкции. Начинают их складывать. Прямо посреди городской площади. Парни проворно орудуют инструментами, я слышу жужжание шуруповертов и стук молотка. И я начинаю понимать, как выглядит «столб позора», у которого участники игры должны были собраться. Но не понимание, вернее, не предвидение новой забавы, которую нам приготовили садисты-организаторы, меня тревожит. Меня беспокоит поведение четвертого охранника, который не принимает участие в возведении этой деревянной конструкции, а просто стоит ко мне спиной. Он просто стоит спиной к игрокам, смотрит. Судя по положению головы, он смотрит на удаляющего Анатолия. При этом он что-то говорит в рацию. Камуфляжи видели пантомиму курсанта, она их заинтересовала, его берут в оборот. Все просто и очень плохо.

— Подходите, подходите дорогие мои. — Станислав уже вернул на голову бейсболку и очки, а теперь радушно разводит руки, вероятно ощущая себя деревенским пастырем, или таким же депутатом. — Доброе утро, дорогие участники. Ну что, есть у кого идеи, почему мы вас на площади собрали? А? Или может кто-то у нас проказник, знает, как с вот этой вот штукой обращаться?

С лучезарной улыбкой Станислав оборачивается