– Госпожа, прости, что задаю тебе такой вопрос, но что мне делать, если мне припрет по… – Пациент умолк, подбирая приличное слово. – Ну, ты знаешь… по другим делам.

В первое мгновение Фелиция озадаченно посмотрела на него, а затем улыбнулась.

– По другим делам? Ты хочешь сказать, когда тебе нужно будет опорожнить кишечник? Санитар Маний принесет тебе судно, можешь сделать свои дела в него. После чего мы с Манием изучим результат. Важно знать, что у тебя нет проблем по этой части.

Санга недоверчиво вытаращил глаза.

– Вы станете рассматривать мое… – Он покачал головой. – Ну, если так и впрямь надо… Можно еще один вопрос, госпожа? – В его глазах вспыхнул хитрый огонек. – Мне тоже положен поцелуй на сон грядущий?

Лицо Фелиции смягчилось.

– Конечно, положен!

Санга вопросительно выгнул бровь. Он никак не ожидал такого ответа на свой шутливый вопрос. Лекарша между тем обошла кровать Марка и, остановившись у двери, крикнула в коридор:

– Маний! – В дверном проеме тотчас показалась голова санитара. – Солдат просит его поцеловать! – Сказав это, женщина шагнула в коридор, и ее последняя фраза донеслась из-за ее плеча: – Только не в моем присутствии!

Когда Марк проснулся снова, комнату уже заливал солнечный свет. Санга сидел на кровати, забавляясь игральными костями.

– Доброе утро, центурион! – Отдав салют, он подбросил одну кость в воздух, а потом ловко вставил другую между пальцами второй руки, ровно лежавшей на кровати, и поймал первую. – Все лошади в конюшне. Опять.

Он вздохнул с видом человека, который все утро играл сам с собой в кости. Неожиданно за дверью раздался какой-то звук. Оба пациента повернули головы.

– И что у нас здесь? Немытый центурион, которому временно запрещено говорить под страхом лишения всех домашних привилегий… – В дверях вырос Дубн, жестом велевший Марку молчать. – Даже не думай! Не хватило мне, чтобы твоя женушка налетела на меня, словно опцион с ошпаренной задницей, потому что болвану муженьку хватило глупости ее ослушаться. Так, и еще солдат с дыркой в коленке, которому запрещено ходить и он вынужден день-деньской сидеть, забавляясь детскими играми. Меченый! – в дверях появился товарищ Санги и еще несколько солдат из их центурии, и Дубн ткнул пальцем в соседа Марка. – Лекарь разрешила мне вынести тебя на свежий воздух, пока мы с Кадиром потолкуем с твоим центурионом.

– Лучшая новость за день! – Услышав, что он может на время покинуть ненавистную койку, Санга просиял. – Первым делом отнесите меня в нужник. У меня из задницы уже просится наружу черепашья голова. И, главное, этот ушлый санитар не станет совать нос в мое дерьмо! Вчера вечером ублюдок нюхал мою мочу!

Сияя улыбкой от уха до уха, в комнату шагнул Меченый. Первым делом взгляд его упал на игральные кости.

– Ну ты даешь! Помнится, мальчонкой я тоже был ловок по части этой игры. Может, устроим небольшие соревнования? Забавы ради?

Меченый сгреб кости и кивнул второму солдату. Вместе они подняли Сангу с койки и вынесли вон. Услышав в коридоре голос Фелиции, три центуриона улыбнулись друг другу: доктор строго-настрого запретила солдатам ставить товарища на ноги. До них донесся голос Меченого:

– Не волнуйтесь, госпожа. Я не позволю ему сбежать, когда он проиграется в пух и прах!

– Ну как, приятно побыть в тишине? – Дубн шагнул в комнату с миской горячей воды и лоскутом ткани. Следом за ним вошел Кадир. – Твоя жена поручила нам помыть тебя, ведь с тех пор, как мы принесли тебя сюда, ты только и делал, что храпел, – добавил он и энергично взялся за дело.

Через несколько минут Марк уже сидел с восковой табличкой в руках, а Дубн и Кадир расположились по бокам от него. Написав что-то на табличке, пациент поднял ее, давая прочесть написанное.

– «Спасибо, что принесли», – рассмеялся Дубн. – Посмотрим, что ты скажешь через неделю, когда тебе все еще будет запрещено говорить? Кстати, как твоя голова?

Трибул разгладил воск и написал на ровной поверхности ответ: «Лучше. Уже не болит. Только лицо».

– Оно еще будет болеть несколько дней. Чем это тебя так?

Марк короткими предложениями рассказал, что случилось. Впрочем, даже такое недолгое умственное упражнение утомило его, и он устало откинулся на койку. Поняв это, Дубн задал последний вопрос:

– То есть они считают, что их лагерь невозможно взять?

Трибул кивнул, вновь разгладил воск и написал последний комментарий. Дубн похлопал его плечу, встал на ноги и отодвинул стул к стене.

– У тебя больной вид. Тебе лучше поспать. Мы придем проведать тебя завтра. Договорились?

Кадир нагнулся над центурионом и что-то прошептал ему на ухо. Марк написал на табличке ответ, дал прочесть его хамийцу и устало поднял сжатую в кулак руку. Кадир секунду пристально смотрел на него, после чего с серьезным лицом ударил кулак Марка своим, а затем повернулся и вслед за Дубном шагнул за порог.

Выйдя на свежий весенний воздух, они увидели Меченого и Сангу в окружении солдат их контуберния. Судя по напряженным лицам и горке монет перед ними, Санга, похоже, приготовился произвести решающий бросок.

Кадир положил руку на плечо Дубна и молча покачал головой, воздерживаясь от каких-либо комментариев. Затем он неслышно подкрался к солдатам сзади и в самый последний момент поймал на свою широкую ладонь все четыре кости. Санга открыл было рот, чтобы запротестовать, однако при виде хмурого лица нового центуриона осекся. Солдаты начали было подниматься на ноги, но Кадир проревел приказ:

– Не двигаться! – Возвышаясь над ними словно башня, он с гримасой брезгливости посмотрел на игроков. – Тебе, Меченый, следовало подумать, прежде чем ставить против того, кто все утро набивал себе руку. Тебе же, Санга, следовало бы воздержаться от азартных игр, когда рядом с тобой офицеры. Вам крупно повезло, что сюда не нагрянул Морбан и не остриг вас обоих, как овечек. – Кадир протянул руку и выронил кости на землю. – Забирайте свои ставки, солдаты, и скажите спасибо, что я не потребовал у вас отдать эти деньги в похоронный фонд. А теперь марш отсюда – все, кроме вас двоих, – посмотрел он на друзей Санги. – Ибо вы должны отнести своего товарища назад в постель. И только посмейте разбудить центуриона, иначе два дня дополнительных нарядов вне очереди, которые вы только что заработали, мигом превратятся в четыре!

Центурионы проследили, как товарищи Санги внесли его назад в лазарет. Дубн – с улыбкой, Кадир – посылая им в спину возмущенные взгляды.

– Ты молодец, брат! – Дубн похлопал товарища по плечу. – Слух разнесется быстро, и те, кто был не прочь устроить тебе проверку на стойкость, поспешат втянуть головы в плечи. Но что там Марк написал тебе на табличке?