что все его попытки заманить врага в засаду или победить его при помощи какой-либо иной хитрости постоянно проваливались.

Теперь же отступать было некуда — разве что в море. Да и, тем более, Апулия для его войска была более приятной своей местностью, чем гористые регионы Пицен и Самний. Здесь, по крайней мере, чуть более половины территории региона занимали равнинные ландшафты.

Так что да, чтобы не томить сторонних наблюдателей, обе стороны стали готовиться к сражению. Карфагенский полководец откормил всех своих солдат перед сражением, заколов «ходячее» продовольствие, то есть, армейский скот, а после позволил им хорошо отдохнуть.

Затем, разумеется, повторил кормление, как бы странно это ни звучало, в то время как его разведчики перешерстили всю местность на предмет мест, подходящих для потенциального размещения засадного отряда.

Разумеется, они также разузнали про все имеющиеся броды и мосты через пролегающую возле Канн реку Ауфид. В то же самое время, активно работали и фуражиры, экспроприировавшие в самих Каннах значительные запасы продовольствия на зиму.

К тому моменту был уже устроен и значительно укреплён главный лагерь карфагенян, наведён и укреплён ряд мостов через реку для удобства доступа к противоположному берегу.

Кроме того, на пятый день приготовлений они получили ещё и значительные запасы тёплой одежды, нового и качественного оружия, продовольствия, строительных материалов и многих прочих товаров.

Естественно, из Панэллинского союза. Разумеется, в обход карфагенского Сената. Тем более, что Канны находились примерно в двенадцати километрах от прибрежного города, Бардулоса.

В общем-то, перевезти всё это было не особенно трудно — с военного склада в Коринфе в Патры, из Патр в Итаку, из Итаки в Керкиру, из Керкиры в Эпидамн (ранее римляне переименовали его в Диррахий, но Деметрий Фаросский вернул ему прежнее название), а из Эпидамна уже прямым курсом в Бардулос.

Весь путь занимает около девятисот километров. Кроме того, погода на море была на удивление прекрасная и ветер дул на север, а потому путь выдался недолгим.

Так что да, греки успели передать ему критические важные припасы, хотя идея была сомнительной и скорее актом отчаянной помощи с моей стороны, совсем забывшего о столь знаменательном моменте из-за балканских неприятностей.

Что делали в это время римляне? Ну, в общем-то, ничего особенно полезного. Они подошли к месту будущего сражения лишь на шестой день, так как у них, неожиданно, возникли «заминки с логистикой».

То есть, тогда, когда карфагеняне уже закончили все необходимые приготовления…

Глава 39. Прелюдия к трагедии

… Воевать не числом, а умением …

Приветствую всех вас снова! Наконец, мы подошли к моменту величайшей и наиболее грандиозной битвы уже второй по счёту римско-карфагенской войны.

Итак, как я уже поведал вам несколько ранее, в то время, как карфагеняне уже закончили все свои приготовления, римляне, фактически, только подошли к месту сражения.

Как так получилось, что римляне настолько сильно опоздали, хотя немногим ранее буквально наступали на пятки пуническому полководцу, да и чуть ли не заперли его в одном из ущелий, мы опустим. В конце концов, этот вопрос нас совершенно не интересует.

В любом случае, это случившийся факт — римляне сильно задержались, чем дали противнику огромное преимущество. И, собственно, очень даже зря, ведь за это время он уже успел реквизировать необходимые съестные припасы для текущих нужд и организовать собственную линию снабжения через Грецию для будущих нужд.

Таким образом, в миг стёрты были все их прежние старания. Более того, так как теперь карфагеняне были прекрасно подготовлены к приближающейся зиме и располагали для ведения дальнейших боевых действий всем необходимым, уже римлянам приходилось изгаляться, чтобы вывести карфагенян на сражение.

Тем более, что бюджет римского государства уже трещал по швам. Не только создание, но и содержание столь гигантской по меркам античности армии — весьма ощутимый удар по бюджету даже таких богатых государств, как Панэллинский союз, а уж для разорённой Республики — и вовсе смертельный.

И это ведь мы даже не затронули вопрос с римским флотом, к которому тут же возникли претензии, как только выяснилось, что карфагеняне наладили морское снабжение через Бардулос, а римский флот оказался неспособен как-либо этому помешать.

Как-никак, транспортировка грузов происходила на кораблях под флагом ардиейского царства. То есть, на кораблях «нейтрального» государства.

Вернее, было бы неплохо, если бы оно было действительно нейтральным. В действительности, именно ардиейское царство, которое я для удобства называю Иллирийским царством или просто Иллирией, стоит за иллирийскими пиратами, терроризирующими всё Адриатическое море.

Полагаю, мне нет нужды намекать вам, что грузовые корабли, курсирующие по маршруту «Бардулос — Эпидамн», находятся под прямой защитой со стороны иллирийских пиратов.

Римляне, конечно, ребята весьма высокомерные, но далеко не идиоты — им явно не хотелось в очередной раз нарываться на иллирийцев, более чем удачно показавших своё морское превосходство в Адриатике.

Тем более, что римский Сенат, как и большая часть нобилитета, из которого он, собственно, и был составлен, вполне осознавал, кто стоит за Иллирийским царством и пиратством в регионе.

И, пожалуй, было бы прекрасно в той же степени, в коей это было бы ужасно, если бы простой римский плебс также осознавал, что за всеми этими хитросплетениями фактически стоят, как и всегда, клятые греки.

Так что, как не трудно догадаться, господа незнающие, на деньги коих и содержался, по сути, весь этот праздник жизни, задавали Сенату вполне закономерный вопрос — «а где же результаты?», естественно, ожидая услышать понятный и простой ответ.

Коего, разумеется, не было и быть не могло. Ну, а посему римскому флоту и приходилось изображать самую бурную деятельность на море, чтобы избежать шквала критики от глупых и, как всегда, неправых «гражданских».

Всё потому, что, в общем-то, флот обходился Риму ничуть не дешевле армии. Как-никак, построить корабль — дело не простое. Впрочем, как и во всех продолжительных делах, требующих регулярного ухода, его содержание — дело ещё более трудное, а главное — дорогое.

В то же самое время, ничего он, по сути, и не делал, если речь идёт про римский флот в тот момент, потому что нападать на иллирийцев — чистое самоубийство, причём не факт, что только лишь политическое.

Наконец, обслуживание государственного долга — дело тоже далеко не дешёвое, особенно тогда, когда его обслуживание требует постоянной и масштабной закупки иностранной валюты, а отказаться просто невозможно.

Хотя, конечно же, и сам Карфаген находился в положении, далёком от того прекрасного состояния, если так вообще можно выразиться о финансовой катастрофе, в коем была Республика.

Конечно